Застава, к бою! (СИ) - Март Артём

Таран снова глянул на меня и проговорил:

— А холодный расчет и тактика, Саша.

Я поджал губы. Глянул на черно-белую фотографию молодой жены Тарана Иры, висевшую на стене над кроватью. Это была скромная, милая девушка с круглым лицом и аккуратным каре темных волос.

На первый взгляд казалось, что лицо ее было очень серьезным: пристальный взгляд, по-деловому сжатые тонкие губы.

Да только, если присмотреться повнимательнее, можно было рассмотреть, как эта женщина улыбается с фотографии. Улыбается одними только глазами.

Таран проследил за моим взглядом. Глянул на фотографию своей жены.

— Скоро вы увидитесь, — сказал ему я.

— Надеюсь, что увидимся, — вздохнул начальник заставы и снова покривился от боли.

— Я в этом уверен.

— Спасибо, — едва заметно улыбнулся Таран.

Однако улыбка это была не такая, какую обычно показывал всем начальник заставы. Не сдержанно-деловая и строгая улыбка, а искренняя. Улыбка человека, услышавшего правильные слова.

— Знаешь, Саша, — продолжил Таран, — в погранвойска принято набирать простых, самых обычных ребят. Ребят из деревень, маленьких городков, аулов, кишлаков. Считается, что не испорченные они всеми этими «современными» веяниями. Нету у них в головах всяких рок-н-роллов, джинсов и прочих глупостей. Но знаешь что? Ты, вроде бы и кажешься простым парнем из деревни…

— Станицы, — поправил его я беззлобно.

— Станицы, — улыбнулся Таран, — да проблема в том, что только кажешься. А вот кто ты на самом деле, мне бы это хотелось узнать.

Я вздохнул. Повременив несколько мгновений, чтобы подобрать слова, наконец, ответил начальнику заставы:

— Я тот, кем и кажусь, Толя. Я пограничник.

Таран ответил не сразу. Четверть минутки он просто лежал, прикрыв глаза.

Я заметил, что новое красное пятнышко крови проступило сквозь марлю, которой была перемотана грудь начальника заставы. Видимо, кровотечение не унималось.

— Хороший ответ, Саша, — сказал он, наконец.

— У тебя кровотечение. Пойду позову Черепанова. Разрешите идти?

— Разрешаю, — сипловато произнес Анатолий Таран. — Иди, Саша.

Саид Абади оторвал глаза от окуляров бинокля. Обратился к своему сопровождающему на урду:

— Бой окончен.

— Это я вижу, — сказал Хайдер, пригибая голову.

Небольшая разведывательно-диверсионная группа наблюдала за ходом боя почти с самого его начала.

Они незаметно подошли к одному из двух холмов, что развернулись над кишлаком «Комар» и засели на втором, нетронутым танком шурави, который когда-то выбивал из этих мест душманского снайпера и сделал на вершине первого холма широкую воронку.

Их было шестеро.

Абади и его нового знакомца по имени Хайдер — кадрового офицера Пакистанской армии, сопровождали люди, которые не вызывали у самого Саида никакой симпатии. Тем не менее агент понимал, что в сложившихся обстоятельствах эти афганские боевики в черной форме будут лучшим подспорьем в его деле.

С этими мыслями Саид обернулся и посмотрел на четверых духов, засевших немного ниже по холму и наблюдавших за подходами.

— Я говорил, что лучше взять моих людей, — сказал Хайдер, — крепкий и высокий мужчина с короткими черными волосами и густой щетиной на скуластом треугольном лице.

Одетый на афганский манер, офицер обернул вокруг шеи арафатку, словно шарф.

— Вы сами понимаете, капитан, — начал Саид, — что будет, если мы попадемся. Зачем давать Советам лишний повод уличить Пакистан в военном присутствии в Афганистане?

— Вы так не уверены в моих людях, специальный агент? — Недовольным, хрипловатым голосом, спросил Хайдер.

— Я всего лишь считаю, что нам не стоит недооценивать врага, капитан.

— И потому, гораздо лучше понадеялся на этих кровавых головорезов? — он кивнул назад, — их командир — тот еще клоун. Он не согласился снять свою черную чалму даже в целях маскировки.

— Они гордятся своей формой, — пожал плечами Саид. Потом сузил глаза и глянул на Хайдера, — а нас с вами слишком мало, чтобы их переубедить.

Капитан Хайдер Макхал не ответил Абади. Только поджал губы. Потом подлез немного выше, уставился на Пяндж. Саид снова припал к биноклю.

— Кого нам нужно найти? — Спросил Хайдер, — вы мне так и не сказали. Речь идет об отпрысках Захид-Хана Юсуфзы?

— Речь идет, — не отвлекаясь от наблюдения, начал Саид, — хоть о ком-то, кто может знать, куда делся советский шпион, схваченный Юсуфзой.

Хайдер вздохнул.

— Я сожалею, что вам так и не удалось выторговать его у Юсуфзы, но и обращаться к этим… — Он снова кивнул назад, — не лучшая идея. Я убежден, что они совершенно не подходят для такой деликатной задачи. Их готовили для другого.

— Не единого пакистанского военнослужащего вблизи советской границы, — напомнил Саид, — за исключением вас, конечно.

— Если я здесь, — начал он, — значит, командование сознает их ненадежность в подобном деле. Слишком эти «черные» своенравны. Слишком уверены в своей исключительности.

Саид опустил бинокль. Обернулся.

Когда увидел, что двое боевиков в черном встали и принялись спускаться вниз по холму, то нахмурился.

— О чем я и говорю, — проследив за взглядом Саида, сказал Хайдер, — Куда они выдвинулись? Даже не соизволили узнать нашего мнения.

Еще один, крепкий, широкогрудый мужчина с очень большой и черной бородой, который сидел среди боевиков, вдруг поднялся и направился вверх по склону, туда, где находились Абади и Макхал.

— Похоже, у вас будет возможность высказать свои претензии их командиру лично, капитан, — язвительно заметил Абади.

— Я единственный гарант того, что с вас не снимут шкуру заживо, если вы скажете что-то такое, что им не понравится, — парировал Хайдер Макхал, — потому, я бы не советовал вам отпускать колкости.

— Не стоит меня пугать, — Угрожающие понизил голов Абади, — вы не хуже меня знаете, что никто не тронет агента ISI.

— Тогда зачем здесь я? — С ухмылкой напомнил Хайдер.

Саид не успел ему ответить. Все потому, что чернобородый приблизился и опустился рядом с ними на колено. Заговорил на пушту низким и хрипловатым голосом, подходившим больше медведю, чем кому-то из людей:

— На три часа мы заметили человека. Движится от Пянджа к кишлаку Комар. Скорее всего, это один из маджехеддин Юсуфзы.

Командиром боевиков был высокий и достаточно крупный мужчина по имени Батур Нафтали.

Одетый в черную длиннополую рубаху, черные шаровары и черный же тюрбан, весь обвешенный оружием советского производства, он выглядел весьма внушительно.

Косматая борода зарастала ему лицо чуть не по самые глаза, оттого Нафтали, облаченный в свою черную форму, напоминал какое-то волосатое чудовище из страшных сказок.

— Вы послали людей, чтобы его взять? — Спросил Саид.

— Ну тебе же нужен хоть кто-то живой из этих бандитских слабаков? — Нафтали показал в улыбке зубы.

На фоне его очень черной бороды они показались Абади неестественно белыми и большими.

— Сначала вы отказываетесь переодеваться, — недовольно начал Хайдер перейдя на пушту и убрав с подбородка арафатку, — а теперь самовольно, без нашего одобрения, отправляете людей, чтобы задержать того, кто, быть может, и не стоит того, чтобы рисковать раскрыть наши позиции.

Командир боевиков ухмыльнулся. Глаза его при этом опасно блеснули. Он уставился на Хайдера, словно коршун на голубя.

— Мы гордимся своим именем, цветом формы и своей целью, — сказал мрачно бородатый Нафтали, — шурави боятся нас. И мы, по-вашему, должны от них прятаться? Кроме того, я хочу напомнить тебе, Хайдер, что я командир подразделения. Если тебя что-то не устаивает, можем поговорить об этом…

Нафтали заложил большой палец за армейский ремень, оттянутый длинным, изогнутым ножом.

— … как только доберемся до лагеря…

Хайдер посмотрел на Нафтали волком. Когда было уже хотел что-то ответить, почувствовал, как Абади легонько тянет его за одежду. Обернулся к агенту. Тот едва заметно отрицательно покачал головой.