Патриот. Смута. Том 6 (СИ) - Колдаев Евгений Андреевич

На улице уже смеркалось, но мне хотелось проветриться после всей этой сложной ситуации и переговоров. Вышел во двор, прошелся кругом по площади, поглядел по сторонам.

У храма, где прошла служба, люди кучковались. Ждали.

Точно, им же провиант мои передать должны. И верно. Пока я брел, раздумывая о будущем, на площадь въехало два всадника. С ними была третья лошадь, на которой навьючено было прилично припасов.

Остановились прямо у паперти, стали разгружать.

Я смотрел на это из теней, надеялся, что не видят меня. Вроде бы просто человек наблюдает, а не господарь, воевода.

Как это ни удивительно, истощенные и изможденные женщины не дрались, не ругались друг на друга из-за появившейся еды. Конфликта вообще не прослеживалось. Они, хоть силы у них было не так много, помогли моим бойцам сгрузить все. Потащили мешки и прочие припасы в храм.

Святой отец проговорил речь.

В первых строках поблагодарил служилых людей. Те поклонились неглубоко, коня еще оставили. Такого, довольно чахлого, малость хромающего. Точно не строевого, небоевого. Обозного — из слабых.

Но жители рады этому были невероятно.

Батюшка призвал всех воздать нам молитвы. Называл спасителями своими и всей земли русской, заступникам. Женщины плакали. Поговорили они о том, как питаться будут. Насколько я понимал, по обрывкам фраз, что организуется у них единое питание при церкви. Весь скарб там лежит, вся еда. Назначили на завтра ответственных за готовку.

Стали расходиться.

Все прошло тихо, без ругани. Я был довольно сильно удивлен этому. Как-то так получалось, что доведенные до крайней степени бедности люди смогли остаться человечными. Или мне только это казалось? А за внешним спокойствием, например, ночью, может начаться какой-то дележ.

Площадь почти опустела. Только мои бойцы в дозоре стояли.

Как только местные разошлись, четверо сотоварищей — служилых людей с Пантелеем во главе провели в храм Матвея сына Веревкина. Ночь он там под их надзором проведет. На центральной площади разожгли костер — там же, где и прошлой ночью.

Охранение выставлено, все готово.

Пора отдыхать самому и ждать.

Я вернулся в терем. Юркнул в приемный покой. Здесь хлопотал Ванька. Он весь этот день как-то оставался в тени, в стороне. Не лез под руку. Готовил, чистил одежду, занимался моим снаряжением. Все проверил и, оставшись довольным, коротко доложил — что мол, все хорошо.

Вот и сейчас делал то же самое.

— Ванька. Шкатулку видишь? — Улыбнулся я ему.

— Да, хозяин.

— Пистолет там. Его бы осмотреть, проверить.

— Сделаю, хозяин. — Он чуть помялся. — Верно вы думаете. Оружие из рук чужих принимать… Мало ли что.

Кивнул ему.

— Не срочно, можно поутру.

— Все сделаю в лучшем виде.

Обошел комнатку, разместился в углу. Богдан и Абдулла тоже здесь сегодня ночевать будут. Уже заняли места ближе к выходу. Ну и Ванька. Хотя он поначалу планировал в подвале. Тем наши уже небольшой склад организовали. Все же сотню кормить приходилось отсюда. Вот и притащили запасов каши и мяса, какой-то еще снеди, чтобы еще на пару готовок хватило.

Отдыхать ложиться пришлось снаряженным.

Саблю и пистолет я стащил, но не раздевался. Лег в кафтане. Уверен, в районе полуночи все начнется. Влезут сюда Ляпуновские молодцы и придется их ловить, хватать, ну и краткий допрос проводить. Если только через лагерь проберутся. Но, там есть пара мест, где просочиться можно. Мы их с Тренко обсудили и специально оставили. Большим отрядом не пройти. А вот малым, человек до пяти — можно.

Выдохнул, расслабился.

Задремал.

Выучка не подвела. Дернулся, проснулся. Темнота — хоть глаз коли. В коридоре кто-то был. Крался. Чудно! Невероятно. Как прошли досюда? Я прислушался, не подавая признаков того, что уже не сплю.

Так! Мои дрыхнут. Всех слышу.

И там, где-то в районе лестницы, движение. Шаги легкие, тихие, вниз спускаются, в подпол. Сколько? Напряг слух. Двое. Вроде да. Откуда им тут взяться? Их же еще на подходе должны взять, я все посты так расставил, что ни одного подхода не оставил без внимания.

Как пробрались они через стражу?

Медленно повернулся набок. Бесшумно поднялся. Они спускались. Слышал это. Таились, но не то чтобы сильно. Зачем им туда? Почему не влезли в приемный покой или наверх? Лжедмитрия же туда увели. Неужто решили, что это все игра? Для юнцов слишком уж странные действия.

Взял саблю, двинулся к двери, в коридор. Прислушался.

И тут на улице началось. Шум, гам, звуки драки. Кто-то закричал громко, безумно, испугано.

Мои тут же за спиной заворочались, вскакивали, за оружие хватались. Но я не мог на них внимание обратить, потому что снизу ломанулся кто-то. Мелкий, чуть выше моего пояса, а за ним еще один. Что за нашествие гномов?

— А ну! — Заорал я, начиная понимать, что происходит.

Телохранители были уже за моей спиной, сабли на наголо.

— Этих не бить. Хватать! Свет! — Приказывал я, отбросив саблю и перехватывая одного.

Выкрутил руку, как мог аккуратно, ухватился за ухо. Тот по-детски завизжал, заныл обиженно.

— Это же… — Богдан, тоже схвативший второго, опешил.

Ванька в этот момент высекал искру, свечу запаливал.

— Дети. — Проговорил я. — Местные.

За дверью, там, снаружи, шум и крики стихли. Слышался топот сапог Вели сюда налетчиков, что решили дело свое темное сотворить. Те кричали, бранились, но отбиваться уже не могли.

— Так, мальчишки. — Я держал одного за ухо. Второго поймал Богдан. — Вы чего удумали-то?

От страха они потеряли дар речи, ревели даже как-то тихо. Захлебывались слезами.

Подошел Ванька со свечей. И правда двое мальчишек. Сколько им лет — да черт разберет, кожа да кости. Щеки впалые, одеты в рванину какую-то.

— Ограбить, значит, нас решили. — Усмехнулся я. — Оголодали?

— Это я все, я! Ваньку! УУУ! Ваньку, не трожьтеее. — Заревел более или менее членораздельно один из них, тот, что постарше, видимо, был.

— Не тронем никого. — Я улыбнулся. — За едой пришли? Мы же вам выдали на всех. Мало?

Оба молчали.

— Ванька. — Обратился к своему слуге. — Накорми этих двоих, чем там осталось. Тезка твой, видишь, не виновен. А второй, герой. За друга заступился.

— Всыпать бы им… Господарь. — Проворчал Богдан. — Чтобы не повадно было.

Я посмотрел на него, вздохнул. Уверен, ему тоже голодать приходилось, так что говорить что-то нравоучительное как-то язык не поворачивался. Фраза — «ты на их место встань», не подействовала бы. Бывал он там, на месте этом. И, уверен, знал, что за такое бывает. Розги, скорее всего, самое простое.

Это не наше время, где детей бить считается дурным дело. Здесь нравы ох какие крутые.

— Мамки их, думаю, поутру так отчитают, мало не покажется. — Улыбнулся я.

В этот момент открылась дверь. Бойцы Якова проталкивали троих пленных вперед. Остановились, замерли, увидев нас.

Первый, что шел, скривился в улыбке, что свет свечи вырывал из мрака.

— О, и эти не делись никуда. — Он вытянулся вмиг поняв, что сам я их держу. — Господарь, видели мы их. Но дети… Боялись, что хватать буем, а эти… — Он отвесил звонкую затрещину стоящему рядом со связанными руками лазутчику. — Эти удерут.

Ударенный качнулся, но устоял. Зашипел в ответ, но внимания на это никто не обратил.

— Верно все сделали, собратья. Молодцы! Хвалю. Ванька! Богдан! — Выкрикнул я. — Этих двоих мелких разбойников наверх и накормить. Мне другими делами заниматься нужно.

Мальчишек забрали. Они, услышав про еду, перестали сопротивляться, правда, носами прилично хлюпали.

— А этих, троих, прошу сюда. — Я улыбнулся, указал на приемный покой.

Усадили их. За каждым по двое моих бойцов стояло. Сам же сел во главе стола, и Абдулла за мной замер.

— Ну что, граждане душегубы, поговорим? — Улыбка моя приняла волчий, злобный вид. Уставился на них, словно вот-вот и сожру.

Глава 20

Трое сидели, вжавшись в лавки, головы опустили.