Патриот. Смута. Том 6 (СИ) - Колдаев Евгений Андреевич

Казалось, он тоже выдохнул. Хорошо, это отлично.

— Говорят, что молодых много. Насколько тренированные бойцы у тебя? Опытных много?

— Господарь. — Он вздохнул очень картинно. — Ты мудр и верно все сказал. Многие мои люди, самые лучшие силы сейчас в Москве. Как бы ни относился я к Шуйскому… — Пауза была выдержана тоже гениально. — Враг у Руси есть. Под Смоленском стоит. И все распри наши пока на второй план я поставил. Обиду из сердца своего убрал. Если Шуйский ляхов побьет, это для всех нас благом будет.

Хитро говоришь.

— А что за обида у тебя на него?

Тяжело вздохнул Ляпунов, продолжил, медленно подбирая слова.

— Нетверд он в решениях своих. До денег расточителен, слишком. С врагами государства российского борется нехотя. Мыслимо ли… Шведам деньги обещал. Да и грехов на нем много, очень.

— Да, только со шведами Скопин вместе рука об руку воевал. И ты его на царство ставить хотел. Письмо же писал.

Ляпунов вновь напрягся, но ответил быстро.

— Писал. А как не писать. Человек молод, победами себя овеял. Отважный, славный, сильный. Не то что… Игорь Васильевич, прости старика, но когда к смерти все ближе о личных амбициях все меньше думаешь, все больше о том, что потомкам достанется. И о том, какую память о себе оставишь.

Так-то мудро, в целом. Только…

— Но, Скопина отравили.

— Да… Проклятые Шуйские. А ты еще спрашиваешь, почему… Такого человека. — Он перекрестился. — Со свету сжили.

Уверен, он говорил, что думал. Либо очень хорошо скрывал свои мысли и подлинные чувства. Значит, не знал, что за смертью Скопина не Шуйские стоят, а Мстиславские. Или думал, что они заодно?

— Значит менять надо Шуйского?

— Да. — Он перекрестился. — Царствует он уже несколько лет и что? Лучше, что ли, стало? В бездну все мы идем. В самый ад.

Он глаза к потолку поднял, вновь крест на себя положил.

— А что до Димитрия, что в Калуге сидит? — Смотрел на него пристально. — Что о нем скажешь?

Вздохнул Ляпунов, покачал головой.

— Игорь Васильевич. Чтобы Шуйского с трона скинуть хоть кто-то нужен. Не может трон без человека.

— Хочешь сказать, что не знал, что царик этот к Туле из Калуги идет? — Я резко повысил накал диалога. И старик дал слабину.

Замолчал, дернулся и этого хватило мне, чтобы понять — знал он.

— Вижу, Прокопий Петрович, знаешь ты все. Идет царик к Туле. И ты идешь, и я вот тоже. Получается, все мы вчетвером здесь встретимся, где-то окрест. Так или иначе, сойдемся. Верно?

Люди, что сидели подле Ляпунова занервничали пуще прежнего, а старик выглядел обескураженным.

— Ну так что? Меня ты встречать шел или Дмитрия? Давай уже начистоту, Прокопий Петрович. — Я руку поднял, добавил. — А вы не волнуйтесь, люди служилые. Слово мое крепко. Никто вас здесь не тронет. Я правду знать хочу. Прежде чем решать, что делать с вами.

— Да ты… Ты знаешь… — Вскочил один из безусых парней, за саблю схватился. — Ты понимаешь, с кем? На кого!

— Сядь. — Я сказал так злобно, что мальчишка аж отпрянул. Даже рукоять оружия из рук выронил. — Сядь. Когда люди, знающие о важном, говорят, слушать надо.

Но своей выходкой он дал несколько ценных секунд Ляпунову прийти в себя от моей атаки. Он махнул рукой своему подчиненному, тоже показывая, что надо бы заткнуться и сесть.

— Прости его, Игорь Васильевич. Не гневись, господарь. Молодой.

— Вижу, что молодой. Давай, по существу. Что за дела у тебя с Дмитрием?

Он вздохнул.

— Мудр ты, господарь. Все-то знаешь. Как и говорил я, чтобы Шуйского спихнуть, нужен кто-то еще. Не может трон без человека стоять. — Он обвел вас взглядом. — Скажу как есть. Я уже стар, терять мне нечего. Для потомков лучше сделать только хочу. Чтобы имя мое запомнили. Каюсь. — Перекрестился он в очередной раз. — Каюсь, господарь, пред очами твоими. С Трубецким, атаманом воровским я переписку вел. Плотно. Думали мы, что делать. Письма только ходили плохо. Через раз. В Зарайске славный князь сидит, Пожарский. Он за Шуйского и за порядок крепко стоит.

— И что в письмах было?

— Обсуждали, кого на трон можно сажать. Как силы собрать. И что делать дальше.

— И что надумали?

Выходило-то складно, только так как-то получалось, что с Трубецким они списывались, планы строили. С воровским воеводой. А со мной, человеком, кого он царем совсем недавно называл — нет. Это как понимать?

— Надумали мы, что, как войско из Москвы уйдет надо Шуйского с трона снимать. В монахи стричь. Вот тебе крест, что, правда это. — Он опять перекрестился. — А дальше… Дальше…

— Царика на трон, а вы вокруг него. Так?

Ляпунов глаза опустил. Внезапно это было, для человека преклонных лет.

— А тут, вдруг, еще я подвернулся. Какой-то второй вариант. И перед встречей с Трубецким решил ты, воевода, на меня посмотреть. Так?

Ляпунов молчал, а люди его все больше нервничали.

— Посмотрел? Что скажешь-то? В цари гожусь? — Я поднялся. — Будете за спиной моей дальше свои игры играть или как? Или Димка, царик воровской, больше вам по душе? Чего молчишь, старик! Говори.

Ляпунов взгляд поднял, смотрел ошарашенно. Уверен, что думал он, почему его люди еще живы. Почему здесь резни не началось. Но, не нужно мне это было. Они мне, хоть и убогие, все, каждый нужны были. На них земля Русская стоять будет, подниматься и строиться дальше.

Если помрут в Смуте этой, то это же сколько народу до моего времени не родится, не доживет, а?

Продолжал давить.

— Кого привел ты? Понимаешь же, что против моих трех тысяч твои, хоть и четыре, мало что могут. Зачем пришел сюда? — Раскачивал я его, выводил на эмоции. — Думал, что мальчишка перед тобой сидеть будет. Одурачить его просто будет. Или глянуть хотел, кто здесь кукловод? А, Прокопий Петрович? Вот он я, весь. Сам по себе. И старость твоя и мудрость, мою смекалку, как вижу, не превзошли.

Я усмехнулся, злобно, буравя оппонента взглядом.

— Введите! — Приказ отдал.

— Кого? — Ляпунов уставился на меня с каким-то невероятным выражением лица.

То ли ужас был в его глазах, то ли невероятное, чуть ли не фанатичное уважение, поднимающееся из глубин души. То ли что-то еще фанатичное, сильное, сложное. Целый комплекс эмоций сейчас обуревал этим человеком.

А по моему приказу в приемный покой ввели Лжедмитрия, которого незадолго до приезда Ляпунова с улицы убрали и держали наверху в одной из комнат под присмотром.

— Узнаешь? Царика? Дмитрия? А, Прокопий Петрович?

От автора

✅ Новинка в редком, но популярном жанре — обратный попаданец

Я раскрыл предателей, торгующих секретами новейшего оборонного проекта

Но меня убили и самого назвали предателем, чтобы запутать следы

Вот только я очнулся спустя месяц — в теле студента, погибшего в аварии

Враги празднуют победу, не зная, что я иду за ними

https://author.today/reader/504558/4755869

Глава 19

Повисла тишина.

Мальчишки, что за сабли хватались и готовились драться сопели только. Даже головами не вертели. Телохранители Ляпунова, смотрели больше по сторонам, думали, как бы прорываться и вытаскивать их лидера — замерли. Не понимали, что делать.

Сам Прокопий вздрогнул. Медленно поднялся, опираясь на стол.

Мои люди тоже были напряжены, но им-то не привыкать к моей манере ведения переговоров. Видели они, как я Жука с ума свел. Видели, как с иными говорил и на чистую воду выводил.

Резко, дерзко, как и всегда.

— Как? Как такое возможно? — Проговорил надрывно Ляпунов. — А где… Где Дмитрий Тимофеевич? Они же… У них же… — Ему не хватало воздуха. Он начал тяжело дышать. Сердце, скорее всего, не выдерживало такого стресса.

Черт! Помрет еще здесь у меня. Скажут, что я его убил. Доказывай потом.

— Сядь, старик. А то еще, не ровен час, худо будет. Годы твои, не те уже. — Я махнул рукой. — А ты мне живой нужен, как и он. Ну-ка, бойцы, посадите воеводу своего. Эй, воды принесите, а то нехорошо ему.