Застава, к бою! (СИ) - Март Артём

— Они тут не пойдут, — сказал я.

— Не пойдут? Почему? — Удивился Малюга.

— Рассвело. Тут они будут как на ладони.

— А если нападут? — Недоверчиво поглядывая на меня, спросил Матузный.

— Послушай, — сказал я и сам прислушался. — Что ты слышишь?

— Что-что… — Матузный даже удивился. — Стреляют, вот что. Бой идет с фронта, где дувал.

— Правильно. Слышишь пулеметы слева?

И Малюга и Матузный нахмурились. А потом вразнобой покачали головами.

— Все потому, что духи и слева не идут. Бояться пулеметов нашей бронетехники. В ночи они могли успешно маневрировать, мы бы их не заметили. А теперь уже дело другое. Потому не решаются идти в обход, с флангов.

— В опорник пойдут, — поднял брови Матузный.

— Вряд ли, — сказал я, — все равно засечем. Да и обходить слева очень долго будет. Не решаться. У них, по всей видимости, план другой.

— Какой? — Спросил Малюга с напряженным лицом.

— Душман, которого мы взяли, сказал, что артиллерии у них нет. Проблемы с переброской патронов тоже имеются. Пулеметов у духов там кот наплакал. А вот живой силы… Живой силы почти в три раза больше нашего.

Пограничники переглянулись. По их лицам я понял, что до них мало помалу начинает доходить.

— Пойдут всей толпой по фронту, — выдал первым Малюга.

— Верно, — я кивнул, — там у нас всего два стрелковых отделения. Два пулемета. Канджиев с СВД. Если организовать достаточно массированное наступление, плотности нашего огня просто не хватит, чтобы сдержать их напор.

— Если ты прав, Саша, — помрачнел Матузный, — то что нам делать?

— Черепанов должен сразу понять, что делать. Ну и подсказать Пуганькову.

Внезапно ко мне прибежал один из наших парней с рацией в подсумке. Он опустился рядом, прижал гарнитуру к уху.

Пограничник был ефрейтором по званию, а по имени тоже Сашей. Только фамилия у него была Журавлев.

— Сашка! Черепанов на связи!

Я многозначительно глянул на Матузного с Малюгой.

— Пуганьков приказывает части сил твоего отделения перейти к дувалу, — сказал Журавлев.

Я кивнул. Поднялся.

— Отделение, слушай мою команду! Пятеро — за мной. Остальным быть здесь. Наблюдать. В случае появления противника доложить и огонь вести по усмотрению. Ждать дальнейших указаний. Журавлев!

— Я! — Ефрейтор оторвал взгляд от рации и поднял на меня глаза.

— Будешь за старшего.

— Есть!

Я и еще пятеро бойцов, среди которых были Малюга и Сагдиев, помчались к дувалу, где уже шел ожесточенный стрелковый бой.

Пограничники безжалостно отстреливали духов, что цепь за цепью продвигались к нам.

Они шли волнами. Первая волна, невзирая на огонь пограничников, продвигалась как можно дальше и залегала, пытаясь обратить все свое внимание погранцов на себя. За ней следовала вторая, которая должна была достигнуть и усилить первую.

Потом вместе обе волны начинали снова наступать, а за ними шла третья. Так, усиливая друг друга, они пытались продвинуться ближе.

Замысел я сразу понял: подобраться к нашим позициям как можно ближе. Желательно метров на тридцать или пятьдесят, а потом просто забросать пограничников гранатами.

Простая тактика, без затей и экивоков. Главный ее минус — слишком серьезные потери среди личного состава. Но насколько я понял, для оставшегося командира душманов, для этого Имрана, потери были вовсе не проблемой.

— Огонь! Огонь! — Кричал Пуганьков, засевший в средней части дувала и не рисковавший поднимать головы.

Я подскочил к Черепанову, который держал оборону у разрушенного края стены, рядом с Мартыновы.

Дав несколько очередей сквозь бойницу, я спрятался от ответных выстрелов, что выбили крошку из камней дувала.

— Плотно идут, Падлы! Очень плотно! — Кричал Мартынов, меняя пулемету коробку с лентой на новую, — мы просто плотности стрельбы такой не обеспечим!

Черепанов, стискивая автомат, внимательно смотрел в бойницу. Я видел, как на лбу его пульсирует напряженная жилка.

— Мы не сможем, — согласился я. Потом глянул на Черепанова. — Кажись, парни, надо нам уже козырем сыграть.

— Хочешь фланги оголить? — Зыркнул на меня Мартынов, готовившийся снова открыть огонь по врагу.

— Вот именно!

Взгляд Мартынова сделался хитроватым. Он ухмыльнулся и выдал:

— Давно пара!

Черепанов, слушавший все это время наш разговор, оторвался от бойницы. Глянул сначала на Мартынова, потом на меня. Наконец, он кивнул. Надел гарнитуру от рации. Заговорил:

— Броня-1! На связь!

Глава 20

Черепанов, под все нарастающим шумом пулеметного и автоматного огня, втянул голову в плечи. Сильней прижал наушник гарнитуры к уху, пытаясь расслышать ответ капитана Жукова.

— Да! Так точно! — Вдруг крикнул он, и я понял, что прапорщику, наконец, ответили.

Черепанов стал быстро докладывать Жукову обстановку, после этого продолжил:

— Нужна огневая поддержка! Как слышно⁈ Не можем обеспечить достаточную плотность огня, чтобы остановить противника! Он подбирается все ближе!

С этими словами старшина метнул на меня свой суровый и сосредоточенный взгляд. На мгновение мы просто застыли, всматриваясь друг другу в лицо. Потом я кивнул.

— Задача отбросить противника и идти в контрнаступление, — невзирая на приказ Пуганькова решился Черепанов, — как слышно⁈ Да, повторяю: Задача — отбросить врага и идти в контрнаступление! Да! Верно, товарищ капитан! Отлично! Конец связи!

Черепанов сорвал гарнитуру с головы, нацепил фуражку.

— Они сейчас подойдут! Выбираются из капониров! — Крикнул он, — но…

— Насчет Пуганькова не беспокойся! — Предугадал я его вопрос, перекрикивая все нарастающий гул боя.

Черепанов нахмурился. Однако его решительный взгляд говорил мне о том, что он уже принял решение и не собирается сворачивать с выбранного пути.

— Я к нему! — Крикнул я.

— Зачем⁈ — Удивился Черепанов.

— За новым приказом!

— Пуганьков…

— Пуганьков сейчас замещает Тарана! — Закричал я старшине, — хочешь не хочешь, а ему командовать! Ему ставить новый приказ!

— Да он ни рыба ни мясо! — Возразил Черепанов, — головы поднять боится! Сейчас все командование на плечах сержантов лежит!

— Я знаю, как все поменять, — сказал я решительно.

Взгляд Черепанова похолодел. Он поджал губы и торопливо покивал.

— Давай… Если знаешь, то давай. Я тебе верю, Саша.

Я быстро кивнул Сереже Черепанову в ответ. А потом, оставив прапорщика, стал пробираться к лейтенанту.

Обходя бойцов и стараясь не отвлекать их от ведения огня, я торопливо продирался по грязи, что намешали тут пограничники своими тяжелыми сапогами. Мне нужно было пройти к середине нашего укрытия. Именно там и сидел Пуганьков.

Пули свистели над головой. Они хлопали о каменную стену дувала, оставляли на ней сколы и ноздреватые отверстия в блоках. Время от времени уходили в рикошет с характерным звуком.

Быстро перешагивая ногу какого-то бойца, что вел огонь с колена у бойницы, я случайно споткнулся о каблук его оттопыренного сапога.

— Ай! Да что б тебя! — Выругался вдруг Семипалов и обернулся ко мне, добавив матом.

Когда наши взгляды встретились, лицо Семипалова вытянулось.

— Саша⁈ Ты!

— Я!

— А я сразу и не увидел, что это ты! Вот сука!

Семипалов пригнулся. Когда с той стороны бойницы полетела каменная крошка. Это вражеская пуля едва не попала прямо в бойницу пограничника.

Чуть не выронив автомат, он едва не опрокинулся назад, когда камешек угодил ему в лицо.

— Ну! Не падать! — Поддержал я Семипалова.

— З-з-зараза! — Утирая кровь из рассеченной камешком щеки, сказал Семипалов, возвращаясь к бойнице.

— Гля, че творят, суки! — Стал причитать он, стараясь вернуть автомат на место, — близко подошли уже! Херачат прямо в бойницы! Нас выцеливают!

— Держись! Мы их опрокинем!

— Да как⁈ — поднял на меня голову Богдан, суетливо устанавливая автомат на прежнее место.