Патриот. Смута. Том 6 (СИ) - Колдаев Евгений Андреевич

Как я и думал, все воинство дружно за меня было.

Здесь мне нужно было очень аккуратно вопрос задать. Ведь этот человек знал меня, считай, всю жизнь. Больше, чем я сам. Ведь мне нынешнему не так уж и много времени. А все прошлое моего реципиента оно как-то словно из тумана приходит. И чем дальше, тем меньше вообще воспоминаний.

— Иван. — Уставился я на него. — А сам то, что думаешь?

Он взглянул на меня, поперхнулся куском. Закашлялся.

— Я-то… — Выдавил через несколько секунд.

— Ты. Ты же знаешь меня с малых лет. — Черт, надеюсь, я не ошибся. — При мне всегда был. Вот скажи, как так выходит, что люди во мне царскую кровь признают.

Поднял руку, в знак того, что еще должен кое-что сказать.

— Дослушай, Иван. Я. Когда по голове от казаков получил, как перевернулся весь. Помню, говорил тебе, что видение было. — Приходилось вспоминать, а что действительно я своему слуге тогда пытался объяснить. — Вот. Видение. Только какое, не пойму и не помню… — Ну не мог же я ему сказать, что прожил целую насыщенную жизнь, полную невероятных событий, опасностей и служения Родине. Не мог.

Выдержал паузу, продолжил.

— Ну и, что до тех событий было, дом отчий, самого батюшку, Мстиславского, путь до Чертовицкого, очень плохо помню. Как в тумане все. — Пытался смешать правду с выдумкой так, чтобы мне это боком не вышло. Добавил важное. — Скажи, Ванька. Самое важное. Только мне скажи. Неужели и вправду так могло случиться, что отец мой, может, приемным быть и что я от Рюриковичей род свой веду?

Вроде выкрутил. Надеюсь, Ванька хоть немного приоткроет завесу тайны. Добавил почти сразу.

— Ты говори как есть. Гневаться не буду. Все, что думаешь и знаешь, говори.

Он, пока я речь эту произносил то краснел, то бледнел, вздыхал и глаза пучил. Не хотелось слуге в серьезный разговор впутываться. Боялся он.

— Ну?

— Так это… Вас в Чертовицком, как подменили. Вроде вы, а вроде нет. Но я же вам служить обязан, вот и служу. Батюшке обещал вашему, что буду приглядывать, как могу. Вы же… — Он вновь побледнел. Затрясся аж.

— Чего?

— Ну… Не то, чтобы к жизни приспособленный были. Вам больше гулянья, кушанья, барышни. Мода шляхетская да немецкая. Ух, отец все это как ненавидел, всем сердцем.

Я кивал, слушал внимательно.

— Что до вопроса вашего, хозяин. Про род и про кровь. Отец ваш при Мстиславских был всегда. Он же меня купил еще мелким совсем, чтобы я с вами играл. Чтобы другом вашим стал. — Ванька, видимо, вспомнил былые годы детства своего и носом хлюпнул. Но собрался быстро, продолжил. — Кто его родители, дело темное. Не знаю я этого. Один он как-то был. Матушку вашу тоже я не видел ни разу. Говаривали, что родами умерла.

— Так. — Я кивал, слушал внимательно.

— Поэтому мне-то сказать сложно. Родни никакой я не видел. Но с Мстиславским Иваном Федоровичем батюшка ваш покойный как-то на равных говорил. Особенно примечал я, когда вдвоем они оставались, что не как боярин и его прислужник рваных. Ну а на застолье и прочих делах, здесь по-разному. Часто батюшка ваш кланялся князю. Но как-то холодно, без усердия.

М-да, тут могла же быть просто дружба старая. Или отец мой выручил когда-то самого этого Мстиславского, который заговоры-то все плел. Выручил и тот ему должен был за это. Вот и на людях по одному себя вели, а как вдвоем оставались, иначе.

— Ну так, и что?

— Не знаю я, хозяин. Учили вас славно. И сабле, и танцам, и этикету…

Черт, никогда бы не подумал, что, оказывается, мой прошлый я все это знал.

— Учили, только не особо-то учились вы. Да и я тоже. — Он пожал плечами. — Хозяин, не знаю, что еще сказать. Я же холоп простой. Мудрствований боярских не ведаю. Сложно это для меня. Я же больше вас оберегал всегда. Чтобы все ладно было, чтобы быт ваш внимания с вашей стороны не требовал. А тут, как отец ваш погиб…

— То что? — Эту историю я уже слышал, да и память о ней была еще в моей голове, хоть и далеко спрятана.

— Начались наши с вами муки. Мстиславский сам за вас взялся и здесь началось. Ну а потом, весь этот путь и Чертовицк. А потом… — Он замолчал, вновь побледнел.

— Потому? — Я криво улыбнулся, будто волк оскалился.

— Потом поменялись вы невероятно. Может… — Он вдохнул, выдохнул. Пальцы его тряслись, глаза бегали. — Может, отец ваш Василий и правда какой-то родич был от Ивана Великого.

— А могло быть, что от Василия? Отца царя Грозного?

— Ох… Если так подумать, у Ивана же еще сын был. Говорят, что бестолковый. — Он вздрогнул, перекрестился. — Прости, хозяин, то не я, то языки злые. Говорят, говорить не умел, слушать не мог, делал что хотел и праздно жил, поживал.

Припоминал я что-то такое.

— И была у него супруга. Как не быть, то раз кровей царских. Ну и…

— И?

— Не знаю я господарь. Дети-то быть могли. Если не от Ивана вы, то, может, от него?

— А может, и не от него. — Проворчал я. — У отца-то родичей не было, сам говоришь.

— Ну так… — Он сбился.

— Ладно, Ванька. Давай баньку, а дальше, поглядим, что да как.

Слуга мой, вскочил, видно, что рад был убраться от этих всех расспросов. Вылетел пулей. А я завершал прием пищи.

Узнал много, обдумывал, прикидывал.

Хорошо день с водных процедур начинать. Ведь вечером меня ждут чертовски сложные переговоры. Пожалуй, уровня общения с сыном хана — Джанибеком Герайем. Надо быть готовым. А еще проверить все, что мы с собратьями сотниками вчера обсудили.

А здесь еще наговоренное слугой об отце.

В сердце чувствовалась грусть, видимо, тот прошлый я чуть вылез наружу. А мне думалось, что только сам Иван Федорович Мстиславский, задумавший все это с татарами и прочими делами, в которые я бесцеремонно влез, мог дать ответ.

Раз мог, значит даст.

Найду, спрошу по всей строгости. Все они, бояре, под Москвой сидят, окрест. И в самой столице тоже.

Поел, вышел во двор.

Осмотрелся по сторонам.

С одной стороны, внизу у ступеней сидел под охраной Лжедмитрий. С правой маялся батюшка местный. Службу утреннюю он отслужил, судя по всему. Стоял, шапку мял. А на дворе толпилось примерно полсотни человек.

Приметил я, что все они пришли посмотреть на нашего пленника.

Подходи неблизко. Так, шагов с десяти глядели. Плевались, крестились сами, ругались под нос, разворачивались и уходили. Процессия внезапно мне чем-то напомнила мавзолей Ленина. Только там настрой совершенно иной был. Но тоже люди подходили удостовериться, что был на самом деле такой великий человек. А здесь — скорее наоборот. Мечтали взглянуть на лишенного царствующей маски упыря.

Посмотреть, сплюнуть, запомнить. B больше ошибок своих не повторять.

Спустился. Люди кланяться начали, процессия чуть смялась.

— Что, отец, готов? — Обратился к батюшке.

Топовая на АТ серия про Афганистан! Погибший на задании офицер спецназа получает второй шанс… СССР, 1985 год.

Герой снова молод и намерен изменить ход Афганской войны.

Действуют скидки: https://author.today/work/358750

Глава 16

Старик священник отвесил глубокий поклон.

— Да, господарь. Готов. Только боюсь, как бы на коне не растрясли меня. Давно я в седле-то не сидел.

— А ты, старик, аккуратно. Ты Дедилову живой нужен.

Хотя, признаться, ситуация была спорной. Если умрет он, все эти люди уйдут в Тулу. И может быть, это даже лучше будет для них. Но, как-то язык у меня не поворачивался сказать этому преклонных лет человеку, что его смерть, возможно, стала бы причиной перемен для живущих здесь людей.

Жестко.

Нельзя так. Они же по своей воле здесь. Не рабы какие-то, а он им не надсмотрщик. Муку принимают осознанно. Общиной живут, поддерживают друг друга. Считают — верно так. Не хотели бы, давно ушли.

— Аккуратно, старик. — Произнес я с уважением. — Я с тобой людей опытных пошлю.