Опричник (СИ) - Борчанинов Геннадий

Высокий тын из ошкуренных жердей, аккуратно подогнанных друг к другу, не позволял заглянуть внутрь, ворота с надвратной иконой оказались затворены. Мы дважды проехали мимо, разглядывая подворье со всех сторон.

— Оно? Уверен? — спросил я у Харитона.

— Вот те крест, боярин, — размашисто перекрестился он.

— Может, сбежать успел?.. — предположил я. — А ну, Харитон, иди у местных разузнай тихонько. Тут князь или нет. Государь говорил, что в Москве он.

Ярыга кивнул, спешился, поправил мятую шапку на голове, трусцой отправился к соседнему двору. Я, сидя в седле, разглядывал забор и ворота, поправлял пистоли, пытался заглянуть в окна двухэтажного дома, хотя заглядывать в них было бесполезно. Через маленькие слюдяные пластинки, вставленные в решётчатую раму, даже изнутри что-то разглядеть было сложно. Хохолков был не настолько богат, чтобы позволить себе стекло. На Руси стекольных заводов пока не было, а закупать импортное не мог себе позволить даже князь. Вот и ещё одна идея для внедрения. Научиться выдувать стекло, и можно озолотиться.

Остальные опричники напряжённо ёрзали в сёдлах, с подозрением глядя на прохожих и местных жителей. Мимо нас величаво прошла дородная женщина с вёдрами на коромысле. С полными, к счастью.

Вскоре вернулся Харитон.

— Говорят, у себя, не видели, чтоб отъезжал куда, — торопливо сказал он. — Оно ведь, этсамое, свиту княжескую вся улица видит, тайком не уйти.

Я бы с этим поспорил. Было бы желание, а уж сбежать можно хоть под личиной нищего, хоть в женском платье, как Керенский.

— Ну, зовите, — сказал я.

Один из опричников подошёл к воротам, постучал рукоятью плети. Никто не ответил. Мы все переглянулись. Я жестом приказал постучать снова. Постучали громче.

— Уходите! Лихоманка у нас! — хрипло прокричал кто-то из-за ворот.

Мы переглянулись снова. Болезнь — это серьёзно. А про самоизоляцию тут знали и без ковидных сертификатов. Но скорее всего это просто уловка.

— Открывайте, — потребовал я.

— Не велено открывать! — крикнули оттуда. — Лихоманка! Больные все!

— Никит Степаныч, может, не будем? — робко спросил у меня Харитон.

— Надо, — проворчал я, понимая, что и так, и этак получается какое-нибудь дерьмо.

Либо контакт с заболевшими, либо Хохолков благополучно сбежит. Я всё-таки не верил в лихоманку, очень кстати посетившую княжеское подворье.

— Открывайте, не то ломать будем! — крикнул я.

Угроза сработала, калитка чуть приоткрылась, оттуда, прикрывая лицо, высунулся седобородый холоп в сером вытертом зипуне.

— Богом клянусь, лихоманка у нас, — шмыгнув носом, сказал он.

— Прочь с дороги, — проворчал опричник.

— Князь где? — спросил я.

— Лежит он, с постели не встаёт! Смилуйся, боярин! — заканючил холоп, сорвав шапку с головы.

Опричники въехали на подворье верхом, как к себе домой. Явное неуважение к хозяевам, но мы и не скрывали цели своего визита. Тем более, встречать нас не хотели. Три тройки обученных штурмовиков спешились, первая тройка взяла под контроль ворота, вторая пошла к конюшне, третья — к крыльцу. Я спешился последним, внимательно оглядывая внутреннее убранство двора.

На первый взгляд, двор казался покинутым, пустым, безжизненным. Большая лужа посередине, брошенное ведро, одиноко бродящая курица, кучка мелко наколотых дров и топор, воткнутый в чурбак. Совсем недавно здесь кипела жизнь. Скорее всего, до самого нашего прибытия.

— Веди к нему, значит, — приказал я.

— Никак нельзя, боярин… — чуть ли не затрясся старик. — Немочный он, слабый, болезный, лихоманка душит!

Я пристально посмотрел ему в глаза, пытаясь понять, лжёт холоп, выгораживая своего хозяина, или же говорит правду. То, что он изрядно нервничал, было и так понятно. Снятую шапку он теребил в руках, глаза заискивающе бегали в поисках хоть кого-нибудь, кого можно разжалобить и убедить, дыхание неглубокое, прерывистое, а постоянно бегущие сопли он утирал рукавом, ничуть не смущаясь.

— Значит, сами найдём, — сказал я. — Начинайте.

Тройка опричников взбежала по крыльцу, громыхая тяжёлыми сапогами по ступенькам, отработанным движением распахнули дверь. На пороге их встретил холоп в тегиляе и с рогатиной, тут же пытаясь пырнуть кого-нибудь, но ему это не удалось, всё же навыки штурма вколачивались в моих людей крепко. Штурмовик, стоявший напротив двери, просто сделал шаг назад и спустил курок уже готового к бою пистоля.

Гавкнул пистолет, крыльцо заволокло серым дымом, а я бросился на седобородого холопа, рукоятью пистоля ударяя его по голове, чтобы он не схватился за топор и не подкараулил кого-нибудь из нас.

Первая кровь пролилась, и не мы это начали, так что я со спокойной душой отправил ещё троих на подмогу в дом, и сам пошёл следом. Харитон и ещё трое опричников остались снаружи, на случай, если кто-то сиганёт в окно или ещё как-то покинет дом.

Прогремело ещё несколько выстрелов, я ускорил шаг. Через убитого холопа в дверях пришлось перешагнуть, пуля разворотила ему грудь, а потом кто-то из штурмовиков добил его уколом в шею, проявив милосердие.

Немочный, как же, болезный. Лихоманка душит, ага. Князь думал меня перехитрить, или что? Главное теперь, чтобы опричники в горячке боя не прирезали и не пристрелили нашего клиента. Помять разрешалось, даже поломать что-нибудь, но не убивать. Не будем отнимать работу у царских палачей, они тоже не зря свой хлеб едят.

Обученные штурмовики вихрем проносились по коридорам и светлицам, я неторопливо шёл следом. Простую челядь выволакивали во двор, под охрану, сопротивляющихся вырубали или убивали, кому как повезёт. Холопы князя Хохолкова ничего не могли противопоставить моим церберам. Даже на своей территории.

Из глубины дома периодически доносились крики, сдавленный мат, новые выстрелы, лязг железа и другие звуки боя. Надо поспешать, пока князя не прибили вместе с остальными, и я ускорил шаг, догоняя штурмовую группу. Вскоре первый этаж был зачищен полностью, и мы подошли к лестнице на второй. Как только первый из опричников сунулся к ступенькам, рядом с его шеей прошелестела стрела, втыкаясь в дубовую ступеньку.

— Назад, назад! — приказал я.

Стреляли сверху, из-за перил. Неизвестный лучник выжидал, пытаясь подкараулить хоть кого-нибудь, и будь он хоть на пять сантиметров точнее, мой человек лежал бы сейчас на этих ступеньках, истекая кровью.

— Брось оружие! — крикнул я. — Даю тебе шанс! Неповиновение царским опричникам карается смертью!

— Придите и заберите! — отозвался лучник.

Значит, выбор сделан. Видит Бог, я пытался обойтись без лишнего кровопролития.

— Дуй за щитами, пару принеси, — хлопнул я по плечу ближайшего штурмовика.

Тот кивнул, лёгким бегом отправился во двор. У каждого из них с собой имелся щит, который использовался только в таких вот ситуациях.

Второй лестницы в доме не имелось, это был единственный путь наверх, так что нам в любом случае придётся идти здесь, под огнём. Вот только у нас огневой мощи побольше будет.

— Перезарядитесь пока, — приказал я. — Ждём.

Опричники начали быстро и ловко заряжать пистоли, пользуясь моментом. Вскоре со двора вернулся ещё один, взвалив на плечи два крепких тополиных щита. Опричники забрали у него щиты, подняли над головами, сомкнув края, чтобы полностью перекрыть сектор обстрела, попятились к лестнице короткими шажками. Я наблюдал за их слаженной работой с небывалым удовлетворением. Приятно было посмотреть на результаты своих трудов.

Стрела ударила в щит, прошив его насквозь, но это был максимум, на что хватило лучника. Сверху послышался топот, он поспешил отступить куда-то вглубь второго этажа, и опричники заухмылялись.

— Пошли, пошли! — раздражённо бросил я.

Мы быстро взбежали по лестнице в пустой коридор второго этажа, и штурм продолжился. Щитовики шли впереди, гулко бахая сапогами по деревянному полу, позади них с пистолями наготове шли остальные. Заглядывали в одну светёлку за другой, разыскивая князя, осмелившегося напасть на царских людей, а значит, почти что на самого царя.