Николай I Освободитель // Книга 10 (СИ) - Савинков Андрей Николаевич "Funt izuma"
А ведь имелась еще куча и других более мелких нюансов, например закалка головки рельса. Мелочь, кажется, однако, при использовании этой процедуры срок жизни пути вырастает многократно. Оказалось, что именно на этом участке железной дороги при последнем ремонте использовались рельсы от разных производителей с разным качеством закалки, что в итоге и стало той соломинкой, переломившей хребет верблюду.
И даже виновных в гибели людей искать бесполезно — тут фактически все виноваты, начиная с меня. Ведь мог же я, вместо того чтобы гнать открытие новых веток, приказать придержать коней и сосредоточиться на обслуживании старых? Мог, но не сделал. И не сделал бы еще раз, даже зная о последствиях, потому что, как это не прискорбно, локомотив прогресса должен нестись вперёд на всех парах ни в коем случае не снижая темп, только так можно оставаться первым. Ну а то, что под колеса этому локомотиву иногда попадают невинные жертвы… С этим ничего не поделаешь, такова жизнь, только очень глупый и очень наивный человек может думать, что «гармония всего мира не стоит слезинки ребенка», и уж точно ему не место на посту Императора Всероссийского.
Интерлюдия 2
— Что там происходит, кэптайн?
Адмиралу Фаррагуту совершенно не нравилось все происходящее. Казалось бы, что могло вызвать раздражение опытного пятидесятичетырёхлетнего морского офицера, стоящего на палубе новейшего, возможно самого сильного в мире корабля, за кормой которого движется его столь же мощный систершип? Казалось бы, это настоящая мечта любого моряка, получить в руки эскадру, способную в одиночку сражаться с флотами некоторых далеко не самых слабых в морском отношении государств. Не Франции или Англии, конечно, но какому-нибудь Сицилийскому королевству было бы вполне достаточно. Да захоти Фаррагут, он с такими силами мог с легкостью захватить какой-нибудь небольшой остров в Карибском море и провозгласить себя тамошним королем. Пить отвратительный местный, теплый от жары, ром, курить сигары, трахать местных чернокожих женщин и плодить маленьких мулатов-адмиральчиков. Теоретически.
— Все в порядке, господин адмирал, — кэптейн Бьюкеннен только пожал плечами, — команда занимается по распорядку.
На практике все было несколько иначе. Нет, корабли действительно были замечательные, русские тут превзошли сами себя. Оба крейсера, получившие в американском флоте имена «Виджиния» и «Мериленд» представляли собой по-настоящему новый класс кораблей, а именно — бронепалубные. Сама бронепалуба толщиной в 70 мм и отдельно бронированная рубка толщиной в 100 мм. Паровые машины двойного расширения позволяли развивать максимальную скорость в 17 узлов и поддерживать крейсерскую в 14. Шесть тысяч миль дальность плавания на одной загрузке позволяла теоретически дойти от Царьграда до Нью-Йорка на одной бункеровке.
Вооружен крейсер был восьмеркой новых 150 мм орудий с удлиненной до 27 калибров длиной ствола, что опять же теоретически позволяло вести бой с противником на заоблачных ранее дистанциях в 25–30 кабельтовых. Для того чтобы на такой дистанции определять положение противника корабли были оборудованы специальными дальномерными постами, и системами централизованного управления огнем, что тоже было необычной новацией и ранее ни в одном флоте мира не применялось. И вообще сложно было даже найти хоть какой-то узел свежепостроенных кораблей, где не применялись бы самые новейшие технологии. Настоящее чудо инженерной мысли.
Русские окончательно избавились от парусного вооружения и, надо признать, использовали освободившееся водоизмещения более чем с пользой. Крейсера были настолько хороши, что по поводу их продажи в русской прессе даже разразился натуральный скандал. Мол как это мы продаем потенциальному противнику оружие лучше того, что стоит на вооружении собственного флота. Ради справедливости это было не совсем так. Крейсера данного типа были в России заложены большой серией сразу в шесть вымпелов, американцам же продали только два самых первых, еще четыре корабля должны были войти в строй уже под андреевским флагом в течение года, так что обвинять адмиралтейство в недальновидности было как минимум глупо.
— Что это за группа матросов, слоняющихся по палубе? И почему наверх опять поднялись русские, я же приказал выпускать наемных специалистов только по ночам, чтобы они никому не мешались под ногами? — Адмирал кожей чувствовал, что все происходит не так как следует, но в чем именно проблема понять никак не мог.
Нет, корень всего зла был ясен — нехватка экипажей. Для перегона купленных в России кораблей — их покупка на фоне очередного обострения отношений с Великобританией была отдельной историей достойной приключенческого романа — были сформированы два экипажа из моряков, собранных со всего федерального флота. Звучит на первый взгляд безобидно, однако если вдуматься чуть более глубже, становится понятно, что ни один здравомыслящий командир просто так достойные кадры на сторону не отдаст, так что экипажи фактически стали таким себе отстойником, куда собрали всех тупых, ленивых и нерадивых скотов, большая часть из которых еще и была южанами ко всему прочему. Адмирал и сам был с юга и нрав соотечественников знал не плохо, поэтому к их способностям в военно-морском деле относился более чем скептически.
Опять же глупо отрицать, как вояки в пехоте южане традиционно показывали себя выше всяческих похвал, но допускать их к чему-то более сложному нежели обычная винтовка — увольте. Не поломают, так пропьют, сволочи.
Ко всему прочему уже в Царьграде часть команд — причем в основном почему-то из тех, кому адмирал доверял больше всего — ушла в самоволку, что сделало перегон кораблей и вовсе невозможным делом. Пришлось нанимать гражданских русских на срочный контракт, поскольку адмиралтейство в Николаеве командировать своих моряков для перегона кораблей отказалось на отрез. Так что теперь и так урезанные команды крейсеров состояли на половину из бездельников-южан, наполовину из гражданских русских на контракте. Понятное дело, ни о какой дисциплине в такой ситуации говорить не приходилось, адмирал Фаррагут никак не мог дождаться, когда его эскадра наконец прибудет в Нью-Йорк, чтобы сбагрить это шапито морским чиновникам. Терпеть ему оставалось всего каких-то десять дней. Можно будет наконец выдохнуть спокойно и поднять вопрос о давно ожидаемом повышении в чине. Впрочем, туда еще нужно было как-то доплыть.
— Я буду у себя в каюте, кэптейн, — адмирал кивнул капитану корабля и тихо пробурчал про себя, — надеюсь мы спокойно доплывем, и эти придурки не успеют серьезно накосячить под моим руководством.
Командир эскадры покинул мостик и с большим удовольствием предался блаженному ничегонеделанью в своей каюте. Под бутылку хорошего виски, естественно. Фаррагут считал, что основную свою работу — более административную чем флотскую, — связанную с первичным обучением экипажа и устранением обычных в таком случае бюрократических проволочек, он уже выполнил. Для простого же перехода через Атлантику по, наверное, самому нахоженному океанскому маршруту на планете, боевого адмирала просто не было нужно, тут справится любой мичман, имеющий за плечами школу штурманов, благо размер корабля и отсутствие зависимости от ветра позволяли эскадре не бояться изменения погоды за бортом. Следуй просто по стрелке на компасе, подбрасывай уголь в топку и следи чтобы не врезаться в какого-нибудь такого же недотепу. Всего-то и делов.
Надежде адмирала конечно же было не суждено сбыться. Накушавшись виски командир эскадры отправился опочивать и во сне пропустил момент, когда «Вирджиния» пересеклась на встречных курсах с идущей от побережья Америки парусной шхуной. Под предлогом получения свежей почты — без свежих вестей находиться в море было достаточно скучно, тем более что как раз в это самое время на родине проходили очередные президентские выборы, — крейсер сошелся бортами с неизвестной посудиной под бразильским флагом. Полученные оттуда известия и стали катализатором дальнейших событий.
