Николай I Освободитель // Книга 10 (СИ) - Савинков Андрей Николаевич "Funt izuma"

В итоге на то, чтобы разобраться со всеми обстоятельствами ушло добрых два часа, только когда охрана убедилась в отсутствии опасности, нам дали зеленый свет, и наш состав на минимальной скорости — чуть ли не в пешеходном темпе — двинул вперед.

— Кто тут главный? — Несмотря на то, что со времени аварии прошло уже явно несколько часов, какой-либо осмысленной деятельности вокруг съехавшего с насыпи и перевернувшегося пассажирского поезда совершенно не наблюдалось. Я подозрительно посмотрел на серое осеннее небо, набухшее тяжелыми тучами, только дождя нам тут сейчас не хватало для полного счастья. И так по октябрьскому времени температура едва-едва держалась на уровне десяти градусов. Не мороз, конечно, но уже зябенько. — Почему никто нихрена не делает?

Главным оказался начальник совершившего крушения поезда, который теперь с поломанной — судя по окровавленным тряпкам, которыми была кое-как наспех перетянута конечность, там все было не очень хорошо — пытался лежа руководить спасательными работами. Получалось это откровенно паршиво.

— Капитан, займитесь сортировкой пассажиров, — приказал я своему адъютанту. — Организуйте здоровых мужчин, пускай тоже помогают, женщин частью в помощь Густаву Ивановичу, остальные пусть присматривают за детьми. Раздать продукты и воду. Организовать осмотр вагонов на предмет оставшихся под завалами, и дайте мне кого-то из конвойной команды нужно отправить гонца в ближайший городок, который проехали…

— Мерефа, ваше величество.

— Да, туда, пусть пришлют всех, кто есть, врачей, солдат, любые крепкие руки будут в помощь.

Появление на сцене некой организованной силы возымело на слоняющихся вокруг людей просто волшебное действие. «Броуновское» движение приобрело структуру, собранные команды принялись осматривать вагоны и доставать оттуда пострадавших, приступили к работе медики, заполыхали костры на которых начали кипятить притащенную откуда-то воду и греть пищу.

— Ваше величество, несколько человек имеют тяжелые раны и потеряли много крови, требуется срочное переливание иначе они не дотянут до больницы. У меня имелось несколько флаконов физраствора, однако их не хватает, — завидев меня оторвался от помощи пострадавшим взятый с собой в путешествие «личный врач». Неизменный глава моей медицинской службы Арендт в этом году разменял восьмой десяток и на подобные приключения был не способен физически, поэтому мне прислали молодого тридцатилетнего специалиста. И вот теперь он «сдавал экзамен» на профпригодность.

— Так в чем дело, организуйте переливание крови, на сколько я помню, реактивы для определения групп крови у вас должны быть с собой, — регламент медицинской службы ЕИВ Конвоя утверждал тоже я. И не просто утверждал, но и удосужился его прочитать перед подписанием и точно помнил, что там предполагалась возможность в экстренных случаях устраивать переливание крови. И конечно же, чтобы не убить пациента нужно было сначала выяснить, какая у него группа, так что все нужные реактивы обязательно имелись в медкабинете императорского поезда.

— Хм… — Костюм доктора был весь перепачкан кровью, как будто он прямо тут кого-то резал. Хотя скорее, он кого-то шил, тем более что количество пострадавших все увеличивалось, из-под завалов доставали все новых и новых несчастных. — Они боятся. И пациенты, и остальные… Сами понимаете…

Ну да, дело в общем-то новое, массового характера еще не приобрело. А народ у нас по большей части все так же темный и дремучий, даже несмотря на улучшение дел с образованием, впрочем, он и в двадцать первом веке таким же остался, так что не удивительно.

— Так что ж вы сиськи мнете, Густав Иванович? — Я демонстративно начал расстегивать свой традиционный мундир Измайловского полка. — Мою группу крови вы знаете, давайте переливать, пусть потом хоть какая-то сволочь откажется участвовать в процедуре.

У меня — это естественно на всякий случай выяснили заранее — была первая группа крови. Резус не знаю, его еще просто тут не открыли, но будем надеяться, что подойдет, какие там последствия могут быть при резус-конфликте — и вообще бывает ли он при переливании, — я за давностью лет совершенно не помнил. Но не зря же людей с первой группой называют универсальными донорами.

Еще спустя десять минут после тщательной обработки всех поверхностей спиртом начался сам процесс. Я сидел на специально притащенном из моего салон-вагона кресле, пострадавший — мальчик-подросток лет двенадцати с рваной раной на голове — лежал на подстилке рядом. Поскольку никакого специального оборудования под рукой не имелось, переливание делали «самотеком» — я и не знал, если честно, что так можно — прямо из вены в вену. Тут же рядом готовили место для еще нескольких человек, высказавших желание поучаствовать в «благотворительной акции», ну еще бы попробовал бы кто-то увильнуть, когда сам император свою кровь отдает.

А тут еще из города подмога прибыла. Врачи местной больнички — все три штуки вместе с пятеркой медицинских сестер — приехали, жандармская команда подоспела, с юга причапала железнодорожная летучка с краном и начала поднимать вагоны. Ну и журналисты, конечно, куда без них, так меня и щелкнули в процессе донации, уж не знаю, кто там разрешил доступ к императорскому телу, мне в тот момент было несколько не до того. В отсутствии точных измерительных приборов из меня явно выкачали чуть больше крови, чем стоило бы, потому что под конец я тоже «словил вертолеты» и начал отъезжать. Благо прибывшие медики привезти с собой порцию физраствора, который мне оперативно влили, чтобы поддержать «давление в системе».

В итоге снимок отдающего свою кровь императора облетел все газеты сначала России, а потом и мира, получив впоследствии главную награду Российского светописного клуба как лучшее «свето» 1856 года.

История эта имела не только важный с точки зрения политики пропагандистский эффект, при всей своей трагичности, поскольку в катастрофе в итоге погибло больше сорока человек, и еще полтора десятка стали инвалидами, но и коренным образом повлияла на отношение населения к процедуре переливания крови. До этого поиск донора под каждого пациента — консервировать кровь у нас пока не умели, хоть исследования в этом направлении велись усиленными темпами — представлял собой серьезную проблему. Ведь нужно было найти здорового человека с нужной группой — а при тяжелых операциях на одного пациента порой необходимо было два или больше доноров — да еще и как-то уговорить его поделиться кровью в конкретный момент времени, не раньше и не позже. А тут еще церковь наша любимая православная что-то начала было заявлять про сомнительность процедуры, впрочем, эту проблему решить оказалось достаточно просто. Настучали там кое-кому по кумполу в профилактических целях, и сразу стали мозги у попов на место. Религия у нас, конечно, отделена от государства, но понимание момента же все равно нужно иметь.

Так вот после публикации истории о том, как сам император не постеснялся отдать свою кровь случайному простолюдину, это дело, наоборот, в момент обрело максимальную популярность. К врачам записывались толпами чтобы определить свою группу крови — эту процедуру у нас повсеместно делали бесплатно, за счет Казны — и встать на учет как потенциальный донор. Ну а в конце 1860-х в России наконец научились кровь консервировать, и острота проблемы вовсе потерялась. Разве что членам императорской семьи — без меня уже правда, все же возраст, он никого не щадит — раз в год приходилось устраивать донорские акции с личным участием для поддержания интереса к процедуре, что кстати не слабо так помогло империи вначале Великой Войны…

Ну а если говорить про железнодорожную составляющую инцидента, то комиссия, расследовавшая обстоятельства крушения поезда, пришла к выводу, что имел место банальный износ путей. Магистрали, построенные еще в начале 1830-х годов, несмотря на обслуживание и регулярные ремонты, оказались просто не приспособлены под растущий трафик со все более и более увеличивающимся весом составов. Был сделан вывод о необходимости перехода на более тяжелые рельсы и новые методы формирования насыпи.