Николай I Освободитель. Книга 7 (СИ) - Савинков Андрей Николаевич

Annotation

Продолжение истории о попаданце в Николая I. Настало время с оружием в руках доказать, что все предыдущие 20 лет реформ не были проделаны зря. Временной период 1837-1839.

Николай I Освободитель // Книга 7

Пролог

Глава 1

Интерлюдия 1

Глава 2

Интерлюдия 2

Глава 3

Глава 4

Интерлюдия 3

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Интерлюдия 4

Глава 9

Глава 10

Интерлюдия 5

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Интерлюдия 6

Глава 14

Интерлюдия 7

Глава 15

Глава 16

Интерлюдия 8

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Эпилог 1

Эпилог 2

Эпилог 3

Эпилог 4

Николай I Освободитель // Книга 7

Пролог

Город горел. Тут и там над постройками поднимались столбы черного дыма, в нескольких местах даже с такого расстояния были видны очаги открытого пламени. Сентябрь. Сухая погода, жара. Ну и конечно ядра египетских пушек, сносящие концентрированным огнем дом за домом. Попытки турок зацепиться за Анкару, дать бой с опорой на древние стены, не пустить наглых бунтовщиков дальше очевидно терпели крах буквально на глазах.

— Нужно вводить в бой конницу, срочно иначе левый фланг мы не удержим, — мужчина с совершенно европейскими чертами лица повернулся к главнокомандующему и указал рукой в направлении участка, который вызывал у него больше всего беспокойства.

— Я вижу, — кивнул турок, выслушав перевод с французского. Союзников Хафыз Осман-паша не любил, справедливо считая, что они не только не разбираются в местных реалиях, но даже не пытаются это делать. Или делать вид, что пытаются. Вот только утопающий, как обычно хватается за каждую соломинку, и французские советники, а вернее их помощь, была именно такой соломинкой.

На этот раз османы попытались использовать сложный рельеф Малой Азии по полной. По сути, у египтян просто не было выбора, он были обязаны пройти мимо Анкары, чтобы разбить основные силы противника, собранные у этого города и устранить угрозу своим флангам. Хафыз Осман-паша воспользовался удачной ситуаций и с помощью советников построил достаточно крепкие оборонительные позиции, левый фланг которых упирался в сам город, правый был надежно прикрыт в рассеченными рекой холмами, а центр был дополнительно усилен несколькими редутами. Плюс траншеи, многие километры траншей, чего стоило их выкопать в тяжёлой каменистой анатолийской почве… Лучше даже не вспоминать.

Главнокомандующий осман подозвал к себе дежурного вестового и что-то ему скомандовал, молодой парень кивнул, шустро бросился к ждущей его немного в стороне лошади, сходу запрыгнул в седло и, с места перейдя в галоп, умчался в сторону расположенного чуть в стороне конного резерва.

— Что думаете, господин полковник, — к Вальяну обратился стоящий рядом соотечественник, отвечавший за помощь в подготовке артиллеристов. Непосредственное участие в бою французы принимать отказались, помня незавидную участь предшественников, однако еще до начала войны сил прибывшие из империи Бонапартов военные советники на этом направлении потратили просто немерено. И теперь с заметным разочарованием следили как вложенные средства на глазах «сгорают» под огнем египтян.

— Все плохо, — одними губами ответил старший военный советник. — Боюсь турками никакая оборона не поможет, если они не хотят сражаться за своего султана и империю.

Жан-Батист Вальян знал, что говорил. К своим сорока семи годам он успел поучаствовать в целой куче войн. Бил австрияков, сидел в плену в России, опять бил австрияков, сам получил от пруссаков. Потом воевал против испанцев с англичанами, успел сплавать в Алжир подвялиться под немилосердным африканским солнцем. Несколько раз был ранен, дважды — серьезно. Командировка в Турцию обещала офицеру долгожданное генеральское звание, которое, кажется, прямо сейчас на глазах уплывало в даль, растворяясь где-то в тумане. Вернее, в дыму от пожарищ.

И тем не менее, в любой из перечисленных моментов времени у него никогда не возникало сомнений в правильности и необходимости того, что он делает. Он солдат великой страны и готов защищать ее интересы в любом месте на Земле, куда его пошлет родина.

А вот весь этот сброд, который турки по недомыслию называют армией, он явно разбежится едва только станет жарко. Собственно, уже разбегался, и нет не единой причины, почему именно в этом сражении, османы — или кого там согнали под знамена султана — должны проявить какую-то особую стойкость.

— Вероятно стоит отдать приказ подготовить лошадей? Просто на всякий случай? — Вальян обернулся и удивленно приподнял бровь, потом подумал пару мгновений и медленно кивнул. Наблюдательный пункт осман находился на удачно подвернувшейся возвышенности, на которой еще дополнительно соорудили деревянную вышку в три десятка метров высотой. Этот прием француз подсмотрел у русских, во время неудачного восточного похода. Тогда их враги каждый раз очень много внимания уделяли инженерной подготовке поля боя, компенсируя этим худшее качество солдат. И надо признать — вполне успешно.

Но даже при всем при этом, вот так просто обозреть целое поле боя, растянувшееся чуть ли не на десяток километров по фронту, было просто невозможно. Где-то рельеф мешал, где-то здания или деревья, а где-то было просто далеко. Глазами полководца в таких условиях становятся курьеры, регулярно прибывающие в штаб и приносящие свежие вести об изменении ситуации на поле боя.

И талант военачальника заключается в том, что имея фактически только отдельные обрывочные донесения — которые в пылу боя могут оказаться недостоверными, или просто стать неактуальными за то время пока курьер их везет — собрать у себя в голове и цельную картину происходящего. Сколько было в истории проигранных сражений, в которых командующий просто терялся из-за стремительно меняющейся обстановки на поле боя, выпускал из рук нити управления, и вся армия разваливалась под ударами противника подобно карточному домику на ветру…

Впрочем, османам это не грозило, их армия разваливалась совсем не из-за проблем с управлением. В предыдущем сражении при Незибе, до как таковой стычки и не дошло, турецкие войска побежали, едва только египтяне приблизились на расстояние выстрела. В этот раз, находясь уже фактически в сердце собственно турецкой земли, османские войска не побежали сразу, но…

— Третий редут захвачен египтянами, — в палатку ворвался тяжело дышащий запыленный курьер. — Мы пытаемся контратаковать, но пока безуспешно. Исмагил-бей просит прислать подкреплений и сосредоточить на наших бывших подкреплениях огонь артиллерии.

Выпалив донесение на одном вздохе, курьер начал заваливаться набок прямо у стола, на котором была расстелена большая карта местности, бок парня заметно окрасился в красный цвет, намекая, что и сам он не смог в этом бою уберечь свою шкуру от вражеского металла. Хафыз Осман-паша сделал короткое движение подбородком и раненного тут же подхватили находящиеся при штабе солдаты.

— Что у нас есть еще в резерве? — С деланно спокойным видом командующий обратился к своим штабным офицерам.

— Два полка редиф мансуре и полк татарской конницы, — тут же последовал ответ. Француз, частично понимающий уже по-турецки, только поморщился: редиф мансуре это было что-то вроде иррегулярного ополчения, собираемого только на время войны. Качество этих солдат было еще ниже, чем в среднем по больнице. Хотя, казалось бы, куда уж.

— Бросайте пехоту в центр. Артиллерия?

— Две конных батареи осталось, — в битве при Незибе османы потеряли большую часть своих пушек, которые теперь успешно разносили засевшую в домах Анкары пехоту.

План Хафыз Осман-паши был изначально прост, но достаточно изящен. Он хотел спрятать существенную часть своих сил на левом фланге в городской застройке, а когда египтяне увязнут в центре — предполагалось, что построенные там редуты придадут османской пехоте устойчивости — ударить им во фланг. Вот только наследник египетского правителя Ибрагим-паша был куда более опытным военачальником нежели его визави. А главное — его войска уже почувствовали вкус победы.