Николай I Освободитель // Книга 10 (СИ) - Савинков Андрей Николаевич "Funt izuma"

Пока американцы наслаждались архитектурой древнего города на Босфоре, в США наконец лопнул нарыв политического кризиса, который копился последние тридцать лет. На очередных выборах, прошедших в ноябре 1856 года, повторную победу одержал радикальный аболиционист, сторонник решительных мер по «наведению порядка» в стране Леви Коффин.

За время первой каденции он успел изрядно испортить отношения с южными штатами своей риторикой о необходимости отмены рабства, однако до практических шагов тут он дойти не успел, пара попыток прощупать данное направление провалилось в конгрессе, где все же сидели более вменяемые люди. Зато вот таможенные тарифы он сумел задрать до самых высоких в истории страны значений, что больно било по экономике южан и стимулировало развитие промышленности на севере.

Хитрость к тому же заключалась в том, что Коффин демонстративно не выставлял свою кандидатуру в рабовладельческих штатах, тем самым как бы отказывая им в праве участвовать в выборах президента всего союза.

При существующей в США избирательной системе кандидату было достаточно получить только голоса выборщиков свободных от рабства штатов, и в таком случае — по причине демографического перекоса в пользу севера — уже было не важно за кого проголосуют на юге. В итоге Леви Коффину оказалось достаточно получить всего порядка 35% голосов всех избирателей для уверенной итоговой победы.

Учитывая жесткую предвыборную риторику — он обещал на втором сроке «продолжать давить рабовладельцев» — и общие радикальные взгляды нового-старого президента, не было сомнений, что союз в скором времени ждут достаточно серьезные реформы. Широко обсуждалась возможность отмены рабства, новое повышение ввозных пошлин на сложные технические товары, усложнение вывоза за границу необработанного хлопка, а также нормализацию отношений с Мексикой. Коффин видел гораздо более перспективной экспансию на север и запад с попыткой выхода на Тихоокеанское побережье, для чего должна была начать строится первая трансконтинентальная железнодорожная ветка в сторону контролируемого — пока, но это следовало в скором времени исправить — русскими Орегона.

Дальнейшие события, однако, стали для центральной власти настоящим шоком, оказалось, что рабовладельческие штаты не только не готовы признать выборы, но и заранее готовились к такому повороту ситуации.

Буквально в течении трех недель были созваны конституционные советы рабовладельческих штатов и в течении декабря 1856 года, еще до формального вступления нового-старого президента на должность, 10 штатов объявили о сецессии. Еще два штата — Миссури и Делавер оставаясь формально рабовладельческими не пожелали участвовать в назревающей гражданской войне и объявили себя нейтральными. Как это должно было выглядеть оставалось не совсем понятным, ведь нейтралитет фактически означал ту же сецессию только без присоединения к формирующимся на глазах новому государственному образованию.

Впрочем, их тоже можно было понять, тот же Делавер был небольшим штатом с двух сторон окруженным водой, а еще с двух — граничил со «свободными» штатами, что делало его перспективы в случае начала открвтых боевых действий максимально сомнительными.

И вот именно эти события застали эскадру из двух крейсеров русской постройки в море.

— Принимаю командование эскадрой на себя, — объявил перед собравшимися матросами и офицерами кэптейн Бюккенен. — Наши корабли пойдут в Чарльстон и присоединяться к флоту южных штатов!

Слова офицера были встречены одобрительным ревом сотен глоток. Естественно, вся операция — о существовании которой, собственно, знало всего десяток человек — была осуществлена и подгаданна не просто так, а чтобы с одной стороны получить корабли, а с другой — не подставить Россию, которая просто не могла открыто поддержать рабовладельческие штаты. Именно для этого в команды были отобраны в основном южане, да и «ушли в самоволку» некоторые большие любители центрального правительства совсем не просто так.

— Куда в Чарльстон? Вы что собираетесь присоединится к изменникам? Корабли идут в Нью-Йорк и только в Нью-Йорк, — слова главного артиллерийского офицера флагманского корабля, лейтенанта Хоула мгновенно потонули в общем гуле недовольства.

— Прошу вас, коммандер Карпентер, — новоявленный командующий эскадрой повернулся к старшему офицеру, который теперь по лестнице подчиненности должен был занять место капитана «Вирджинии», — арестуйте бунтовщиков по второму списку. Пока никаких непотребств, придём в Чарльстон, сдадим их командованию, пусть там решают, что с ними делать.

— Так точно, господин кэптен, — козырнул офицер и бросился выполнять команду. Толпа на палубе тут же заволновалась, исторгая из себя нелояльных новому руководству северян. Как потом оказалось, несогласных с решением Бьюкенена набралось всего пять десятков человек на двух крейсерах.

На их место с заранее отправленной на встречу купленным кораблям шхуны перешли набранные для этого лояльные матросы, что делало крейсера — с учетом того, что находящиеся на контракте русские поголовно выразили желание временно перейти на новое место службы — относительно боеспособными уже сейчас. Вообще-то первоначальным планом предусматривался вариант, при котором два вымпела должны были выйти на охоту сразу, не заходя в Чарльстон для пополнения углем и экипажем. Считалось, что в такой момент коммуникации северян будут наиболее уязвимыми и можно будет серьезно их пощипать.

Однако реакция центрального правительства в Вашингтоне оказалась совсем не столь резкой, как южане изначально планировали. Вместо того чтобы сразу объявить южные штаты мятежниками и начать боевые действия, там стали тянуть резину и ждать чего-то никому неизвестного, ну а сами отколовшиеся штаты начинать войну банально не горели желанием, была у некоторых южных политиков призрачная надежда на то, что «развод» удастся устроить мирно, без лишнего кровопролития.

С другой стороны, чего ждут в Вашингтоне, было вполне понятно. Большая часть стапятидесятитысячной армии союза в момент раскола находилась на юге прикрывая мексиканскую границу и гоняя индейцев по Великим Равнинам. Первым же делом мятежные штаты переподчинили расквартированные на их территории части себе, что, учитывая в основном южное происхождение офицерского корпуса США, сделать оказалось совсем не сложно. Поэтому на первом этапе юг имел определенное превосходство над севером в силах и, если бы будущие конфедераты не упустили момент и сразу двинули свои силы на противника, полноценная гражданская война могла бы и вовсе не случиться.

Однако, как уже говорилось, существенная часть южан все еще надеялась решить вопрос миром, и момент был упущен. Впрочем, все это было делом еще достаточно отдаленного будущего, а пока два купленных в России крейсера, покончив с организационными моментами, вновь двинули на запад, слегка подправив курс так, чтобы выйти к побережью Северной Америки на пятьсот километров южнее, благо запас угля после бункеровки в Малаге был более чем достаточный.

Возвращение в Чарльстон, состоявшееся через два дня после Рождества, выдалось по-настоящему триумфальным. Если южные штаты традиционно были поставщиком кадров для армии, то северные в свою очередь «отвечали» за флот, поэтому к моменту описываемых событий большая часть кораблей союза, оставшихся верными центральному правительству, уже ушли из ставши недружественными портов. У южан осталось всего несколько десятков мелких посудин мало пригодных для полноценного боя. Приход же двух купленных у русских крейсеров менял ситуацию на сто восемьдесят градусов. Пусть «Вирджиния» и «Мериленд» для полноценного эскадренного боя были приспособлены плохо, против полноценных броненосцев — которых, впрочем, во флоте США фактически и не было, — сделать они не моги примерно ничего, но вот для прорыва возможной блокады они подходили просто идеально.

Крейсера встречали, казалось, всем городом, а моряков чествовали как национальных героев. Бьюкеннен прямо на пристани из рук губернатора Южной Каролины получил погоны адмирала, став, таким образом, самым старшим морским офицером среди южан. Сильно не факт, что Роберт Олстон вообще имел полномочия на присвоение новых званий, однако неразбериха в отделившихся штатах в эти дни была столь сильна, что оспорить данное решение никто даже и не подумал. А потом и вовсе не до того стало.