Помещик (СИ) - Шерр Михаил

Стерня была чистой и ровной и мне не удалось набрать даже десятка оставшихся в поле колосков.

Мне сразу же вспомнились постоянные разговоры с моей молодости о снижении потерь при уборке. Меня почему-то всегда чуть ли тошнило от них, особенно когда в армии во время обязательного просмотра программы «Время» приходилось всю осень чуть ли не каждый вечер смотреть идиотские репортажи с полей.

Но сейчас эти воспоминания вызвали только грусть. В моей новой жизни мне наверняка не суждено увидеть ни телевизионных репортажей, ни с ветерком прокатится на мотоцикле, ни попросить «Алису» вечером после работы включить какую-нибудь любимую мелодию.

Во время позднего ужина Пелагея несколько раз озабоченно посмотрела на меня, а потом не удержалась и спросила:

— Понимаю! Барин, а у нас что-то случилось?

— Пелагея, с чего ты взяла? — удивился я.

— Да уж очень вид у вас озабоченный и грустный.

— Не переживай напрасно, я просто очень устал. Я ведь первый раз в жизни целый день проработал вместе с мужиками на уборке и устал аки пес.

Оказавшись в постели я действительно понял, что очень устал. Неожиданно заныла поясница и начали гореть руки наколотые при вязке снопов. А потом сразу же вспомнились разговоры мужиков, что в этом году опять не урожай и возможно опять зимой будет голодно.

Глава 11

Ночь, после дня проведенного в трудах на свежем воздухе, я провел без сновидений и даже проснулся на том же боку на котором уснул.

Вчерашняя усталость еще чувствовалась во всем теле и только во время завтрака молодость взяла своё и я из-за стола встал полный сил.

Мелькнувшую мысль сегодня заняться чем нибудь другим я прогнал и поехал на своё поле.

Еще вчера я решил, что все время уборки господского клина я буду работать вместе со своими мужиками для того, чтобы самому понимать и знать тонкости этого дела.

Моё имение через несколько лет должно стать образцово-показательным во всей губернии, но для этого я должен сам стать специалистом этого дела, а не уповать на кого-то, кто мне все организует и наладит.

Ситуация с урожаем этого года мужикам похоже уже была ясна и все разговоры, которые они вели во время коротких перерывов были только об одном —возможном голоде предстоящей зимой.

После моего попадания в 19 век прошло уже больше месяца, но я во многом еще человек того, покинутого мною времени, сытость и комфортность которого ощутил только сейчас.

Мне еще дико, что возможно через несколько месяцев кому-то, практически рядом со мной, нечего будет есть. Конечно мне как помещику это не грозит, но даже теоретическая мысль о голоде например в нашей Сосновке, была неприятна.

Эти не самые приятные мысли не отпускали меня весь день, но ближе к вечеру приятель Андрея прислал весточку: наш сосед помещик Торопов ждет гостя — господина Макарова.

Соседи по какому-то поводу принимали гостей. Отношений с ними пока не было никаких. Мой долг перед ними в четыре тысячи рублей по видимому не были для помещика Торопова поводом для общения с соседом.

Сам я тоже пока не стремился совершать визиты вежливости к соседям. Самым успешным из них я был должен и еще не очень понимал как мне выстраивать общение с ними.

Реалии нынешней российской жизни существенно отличаются от глупых представлений 21 века о помещичьем житье-бытье 19 века.

Есть конечно богатые и успешные, как те же Ракитины или дядюшка. Но есть и такие, кто живет почти также как и их крепостные, а самое главное трудится наравне с ними. Единственное их крупное отличие от крестьян то, что за нерадивость никто не прикажет высечь на конюшне.

Поэтому почти все соседи понимали, что молодому барину Нестерову сейчас не до визитов вежливости. Время для них будет осенью.

Но Тороповы принадлежали к богатым и успешным. Нестеровы не входили в круг их общения и поэтому на предстоящий праздник жизни меня не пригласили. А вот господин Макаров по какой-то причине был удостоен этой чести и это было мне удивительно.

Степан и Андрей хорошо знали все окрестности Сосновки и им не составило труда быстро найти удобное для наблюдения место на окраине леса, который вместе с рекой разделял наши имения.

Погода стояла по настоящему летняя: сухая и жаркая. Поэтому гуляли соседи на природе. Большая и удобная беседка в парке имения Тороповых хорошо просматривалась из нашей засады. А подзорная труба позволяла мне разглядывать происходящее в подробностях.

Место для наблюдения выбрано идеальное. Мои камердинеры великолепно знают окрестности.

Мы стоим под огромным развесистым дубом. И вкупе с мощными зарослями орешника, шиповника и терна, гигант русских лесов так прячет нас, что наверное мимо нашей засады можно пройти буквально в паре метров и ничего не заметить.

Степан оказывается так умеет ладить с деревенскими лошадьми, что они слушаются его как малые дети и стоят смирно, жуют сено и не фыркают.

Оснащением нашей кареты во время возвращения из Европы были две подзорные трубы и пара пистолетов, которых у господина Нестерова было шесть штук.

Степан, устроив распродажу имущества, оставил два пистолета. И сейчас они проверенные и заново заряженные лежат в карете.

Мы оснащены в комбинированном варианте: каретно-верховом. Каретой управлял Степан, а я с Андреем верхом.

Наездник я откровенно был почти никакой. В молодости я когда-то наверное неплохо умел это делать. По крайней мере у меня остались воспоминания об этом. Дед был конюхом в колхозе и внуков баловал.

Не без трепета я попробовал сесть верхом на лошадь и после пары неудач у меня это получилось. А потом всплыли навыки Сашеньки, а он верхом ездил более менее и навыки меня из 21 века. Дед оказывается был хорошим учителем.

Так что четыре или пять занятий верховой езды ликвидировали мой пробел в этом необходимом навыке.

Наша позиция просто идеальна: отлично видно все происходящее в тороповской беседке и мы контролируем дорогу из усадьбы.

Дорог от Тороповых на самом деле несколько, но мало вероятно, что господин Макаров будет уезжать по каким-нибудь буеракам или ухабам. Он естественно воспользуется главной парадной дорогой.

Рядом с нашей засадой идет основная дорога из Тороповской усадьбы. Метрах в двадцати от нас она раздваивается, та, что налево идет через лес, к мосту через реку и затем прямиком в Сосновку.

Семёна Ивановича среди гостей я увидел сразу же. Он сидел в кресле с бокалом вина и непринуждённо беседовал с хозяином и кем-то из гостей. Хозяина помещика Торопова мне показал Андрей.

Семён Иванович был одет как настоящий парижский щеголь. Сюртук великолепного французского покроя, дорогие часы на цепочке и похоже перстень с большим и наверняка очень дорогим камнем. Для управляющего разорённого имения он выглядел подозрительно богато.

Конечно очень интересно, что общего у преуспевающего помещика и не очень успешного наемного управляющего, причем даже не дворянина. Да и такой выезд стоит явно денег не малых.

Часа через два наших наблюдений, когда солнце начало клониться на закат, первые гости стали разъезжаться. В идеале конечно было бы чтобы господин управляющий задержался до сумерек.

В какой-то момент Семен Иванович подозвал лакея и что-то ему поручил. К моей радости лакей пошел на лужайку, где стояли кареты и коляски гостей, взял что-то из одной из них и вернулся к гостям.

Что именно он принес было не понятно, но определенно этот предмет он вручил Семену Ивановичу.

— Смотрите, барин, коляска нашего управляющего какая приметная, — Степан зашептал мне чуть ли не в самое ухо, хотя такая предосторожность была явно излишней. — Она уж очень добротная, думая такой выезд дорогого стоит. А какая приметная, у неё зачем-то три фонаря и их ни с чем не спутаешь.

Вечер наступил стремительно, в беседке и подле неё зажглись газовые фонари и гости как по команде начали разъезжаться.

Я хорошо видел как Семен Иванович о чем-то поговорил с хозяином и направился к своей коляске.