В одном шаге (СИ) - Романов Герман Иванович
— Тогда, Роман Исидорович, наш флот не мог отправить в Талиенванский залив корабли — остались в строю всего три броненосца. Хотя будь я командующим, то рискнул бы — за минными заграждениями можно было маневрировать и встретить эскадру Того на подходе, к тому же было время, чтобы установить береговые батареи — как мне помнится отправили несколько шестидюймовых пушек Кане, пару установили в Дальнем, там они и достались японцам, а еще два орудия должны были стоять на самом Цзиньчжоуском перешейке, и обстреливать всю прибрежное мелководье западного залива, откуда позже стреляли японские канонерки.
Матусевич говорил осторожно — разговор с доброжелательным командиром 7-й Восточно-Сибирской стрелковой дивизии генерал-майором Кондратенко был начат им специально, ведь с генерал-лейтенантом Стесселем, начальником Квантунского укрепленного района он встретится завтра, а ситуацию необходимо «прощупать» сейчас. И если этот толковый генерал откажется принимать участие, то задуманное дело «аховое», и от него придется отказаться, вернувшись к первоначальному варианту — все погромить, сжечь, затопить все пароходы и уйти, сорвав японцам переброски на пару месяцев. По крайней мере, падение Порт-Артура может быть оттянуто на пару месяцев, да и в Маньчжурии сражение под Ляояном примет несколько иной характер, на что возлагались определенные надежды.
— Я сам неоднократно бывал на перешейке, всячески просил и требовал именно там оборудовать передовую позицию в три линии. Сама гора Самсон, или Наншань, она прямо в центре перешейка, за ней можно было построить тафаньшинские позиции, а тыловым рубежом могли послужить нангалинская линия. Но все работы не стоили выеденного яйца — флот должен был находится не в Порт-Артуре, а в Дальнем, и тем отвратить противника от захода в Талиенванский залив. Но после торпедирования в январе двух наших броненосцев, решено было устраивать крепостные фортеции, Степан Осипович заверял меня, что не допустит высадки японцев в Дальнем. После гибели «Петропавловска» на мине наместник адмирал Алексеев категорически отказался рисковать оставшимися кораблями. Потому и не укрепили толком перешеек, спохватились поздно. И между нами, Николай Александрович — командующий Маньчжурской армии отправил приказ, в котором прямо указывал, что не стоит вести на оных позициях «упорный бой». Хотя был бы в Дальнем наш флот, то держать там укрепления было бы намного проще. Фронт в три версты, а не в тридцать, как здесь в Порт-Артуре.
— Роман Исидорович, я готов через три дня повести в Талиенванский залив наши броненосцы. Минных заграждений там почти нет, но впереди пустим пароходы. Вражеских кораблей в заливе немного — их там нужно уничтожить. Затем разгромим и город, и пристани, и вообще все. Там огромные склады японцами устроены, с них питают армии в Маньчжурии — их тоже уничтожим, пока есть возможность. А там после ремонта снова подойдут японские броненосцы — грех такой момент упускать.
— Вы хотите разгромить Дальний…
Генерал посмотрел на моряка округлившимися глазами, но когда понял что это не шутка, а выверенное решение, чуть ли не задохнулся, даже слова не мог вымолвить. Прошла где-то минута, за которую Роман Исидорович собрался с мыслями и негромко заговорил:
— Но это нецелесообразно, Николай Александрович! Склады сразу четырех японских армий нужно не сжечь и уничтожить, а захватить и использовать для обороны Порт-Артура!
— Но для этого потребуется долгое время удерживать Дальний и перешеек, Роман Исидорович. Да, огнем корабельных орудий мы можем нанести противнику определенный ущерб, но силами одного флота удержать территорию столь долгое время мы просто не сможем. Это под силу только пехоте с полевой артиллерией, а ее у меня нет, только немногочисленные десантные команды. На отправку войск генерал Стессель не пойдет, найдя тысячу причин, даже если будет осознавать, что совместные действия армии и флота могут принести огромную пользу. Разве не так?
Воцарилась тягостная тишина — Кондратенко только кивнул головой в ответ, затем негромко сказал:
— Анатолий Михайлович не согласится, тут вы правы, найдет множество отговорок, чтобы не участвовать войсками в этом предприятии. Бог мой — но это ведь единственный нас шанс, и мы его так бездарно упустим!
Матусевич только усмехнулся — он не мог сказать генералу, что должен героически погибнуть при обороне крепости, сколько таких шансов бездарно профукал высший генералитет, что командует войсками в эту войну. Именно самодурство генералов, их неприкрытое «местничество» с интригами, нежелание чтобы слава доставалась другим, а порой и откровенное «шкурничество» и полное непонимание обстановки, и привели армию к печальным итогам, когда не было достигнуто ни одной победы. Впрочем, на флоте творится тоже самое — адмиралы на словах готовы воевать, но как доходит до дела, показывают свою полную неспособность. Почему это происходит, непонятно, ведь каждый из них по отдельности вполне квалифицированный военный, но поставленное монархом руководство вооруженными силами совершенно неадекватно насущному моменту и не отвечает обстоятельствам. И теперь Николай Александрович решился сказать, что думает на самом деле — после слов Кондратенко стало ясно, что терять больше нечего.
— Значит, нужно найти другой подход к Стесселю, и взывать не к уму, чести и благородству, к выполнению долга, а к другим мотивам, которыми руководствуется «их превосходительство». По флоту я прекрасно знаю, что адмирал Алексеев и его протеже контр-адмирал Витгефт сделали от себя все зависящее, чтобы дать японцам прекрасную возможность нанести нам поражение с самого начала войны. Не смотрите на меня так, Роман Исидорович, я отдаю себе отчет в сказанном. Посудите сами — о том, что японцы начнут воевать с нами, все понимали еще с китайской компании, требовалось усиливать флот всеми доступными мерами. Но что вместо этого было сделано за последние три года свидетельствует о совершенно другом подходе. Из Порт-Артура увели на Балтику, якобы для ремонта три броненосца и броненосный крейсер, но к работам на них не приступили до самого начала войны. Предлагали ремонтировать здесь, на месте, но деньги выделили на Дальний, а тамошние доки и город с портом отдали японцам в неповрежденном состоянии. Отправленный сюда броненосец «Ослябя» с крейсерами на полпути повернули обратно, хотя вышедшие намного позже него «Цесаревич» и «Баян», да что там — купленные противником в Италии броненосцы — пришли как раз к началу войны. Да, может быть это странно — но «Ниссина» и «Касугу» предлагали выкупить вначале нам, но начальник ГМШ тогда контр-адмирал Рожественский отказался, мотивируя тем, что эти корабли не подходят для нашего флота. Вот какой умник — война на носу, а ему корабли не подходят! Японцам подошли, по нам стреляют, а ему не нужны!
Матусевич вызверился, посмотрел на опешившего генерала — искреннее смущение того вполне понятно, ведь флотский выкладывал перед ним «грязное белье» своего ведомства, а «такое» было не принято показывать. Но терять больше было нечего, нужно продолжать «резать правду-матку».
— А может быть дело в другом, как шепчутся «злые языки» — адмирал Абаза потребовал с фирмы «Ансальдо» мзду — за «комиссию» выплатить ему миллион рублей. Понятно, что не только себе в карман, нужно поделиться с генерал-адмиралом и прочими чинами Адмиралтейства. И это сложившийся порядок казнокрадства, когда цены на корабли искусственно завышаются, чтобы потом на «откатах» от подрядчика получить «детишкам на молочишко». Только итальянцы обошлись без наших вымогателей взяток, моментально нашли покупателя посговорчивей, ими японцы оказались. И что получилось — мы потеряли два броненосца, которыми могли усилить свой флот, а японцы за приемлемую цену приобрели пару броненосцев, один из которых мы с таким трудом вчера потопили. Но это еще полбеды по большому счету, а вот настоящая беда в ином кроется…
Квантунский полуостров в миниатюре напоминает Крым — единственный путь туда ведет через свой «Перекоп», только узкий перешеек, всего три версты, причем перекрывается огнем корабельной артиллерии от Талиенваня. Именно Дальний, а не Порт-Артур является значимым местом — порт стал центром по приему грузов для воюющей на континенте японской армии. Более лучшего места не найти, но именно перешеек и стратегическую гавань было решено сдать противнику практически без боя, проявив о нем даже «заботу» — в гавани все сооружения и брошенные пароходы достались в исправном состоянии. А ведь от начала войны прошло почти четыре месяца…
