В одном шаге (СИ) - Романов Герман Иванович
— Ее надо уничтожить — ведь потеряв склады, японцы не смогут долго вести бои — у них просто закончатся боеприпасы. С продовольствием они вопрос решат быстро — реквизируют все у китайцев, и это очень хорошо…
— Что здесь хорошего для нас, Николай Александрович, если они обеспечат себя местными ресурсами, как говорится «подножным кормом»?
— А тем, что они окончательно озлобят местное китайское население, которое мы сможем потом отмобилизовать, и влить в поредевшие роты по несколько десятков китайцев. И тем самым получим пополнение, которое найдем чем вооружить и обмундировать. Вот я сделал наброски плана, Роман Исидорович, над которым нам нужно поработать, — адмирал достал из стола внушительную стопку листов. И негромко добавил:
— Генерал-лейтенанту Стесселю тогда придется завтра или принимать этот план, или отвергнуть его, время ведь поджимает…
Контр-адмирал Иессен недаром носил на флоте нелицеприятное прозвище «крейсерская погибель». Первым посадил на камни «Богатырь», в результате корабль простоял до конца войны в ремонте. За этим первым случаем потянулась страшная цепь последствий, при самом деятельном участии этого «флотоводца». В результате чего из четырех крейсеров ВОКА к майским дням 1905 года, когда они были очень нужны для помощи 2-й Тихоокеанской эскадре, в строю остался только один крейсер, и то в те дни в неисправном состоянии…
Глава 22
— Господа, только что пришла новая телеграмма из Мукдена от его высокопревосходительства наместника Его Императорского Величества адмирала Алексеева. Как вы знаете, позавчера наша эскадра по именному повелению государя-императора Николая Александровича вышла из Порт-Артура и дала неприятелю в Желтом море сражение…
Командующий Тихоокеанским флотом вице-адмирал Скрыдлов обвел взглядом собравшихся в салоне флагманской «России» командиров крейсеров. Шел первый час ночи 30 июля, и вот уже двенадцать часов на кораблях отряда шли лихорадочные работы, русские моряки торопились подготовить их к выходу в море, на все про все у них еще оставалось четыре часа. Трагизм ситуации был в том, что отряд возвернулся из долгого похода, на «России» перебирали машины, на «Громобое» и «Рюрике» только закончили чистить котлы. Сообщение о прорыве, начавшимся утром 28 июля пришло с запозданием больше чем на сутки — вчера сразу после полудня. Наместник приказывал немедленно выводить в море крейсера, чтобы успеть подойти к восточному входу в Цусимский пролив рано утром, и встретить прорывающуюся эскадру. И начался сумасшедший аврал, причем никого подгонять не пришлось — бросить своих товарищей в беде было в глазах русских моряков натуральным кощунством, и несомненным предательством. Люди буквально жилы на себе рвали, загружая на крейсера боекомплект, уголь, припасы. Все делалось в чрезвычайной суматохе, нужно было закончить погрузку в чрезвычайно короткий срок, крейсера ведь не миноносцы, им не часы нужны на подготовку, счет идет до нескольких суток.
— В ходе ожесточенного боя с неприятелем погиб командующий нашей эскадрой контр-адмирал Витгефт, — Скрыдлов тут встал со стула и перекрестился, его примеру последовали адмиралы Безобразов и Иессен, все сидевшие в салоне офицеры. Скорбно постояв минуту, все по жесту командующего флотом уселись обратно на стулья. Николай Илларионович продолжил говорить, стекла пенсне блеснули в тусклом свете электрической лампочки.
— При этом взрыве ранен находящийся вместе с ним начальник штаба контр-адмирал Матусевич, который принял командование. Отказавшись от прорыва всей эскадрой, новый командующий решительно навязал неприятелю генеральное сражение, которое длилось до позднего вечера. И закончилась битва тем, что неприятельский флот бежал из Желтого моря, прикрывшись атакой миноносцев, в которой было нашими кораблями потоплено не меньше полудюжины сегментными снарядами шестидюймовых пушек и огнем противоминной артиллерии. Может и больше, но шесть достоверно — взяты пленные, спасли два десятка японцев. Далее наш флот начал решительное преследование неприятельских кораблей, и настиг ночью один из вражеских отрядов у входа в английскую базу Вей-Хай-Вей…
Напряжение нарастало, глаза всех буквально прикипели к листам бумаги, что лежали перед командующим, но тот не торопился говорить, отпил воды из стакана — все же Скрыдлову было шестьдесят лет, самый пожилой из присутствующих моряков. Хотя на год младший его вице-адмирал Безобразов выглядел куда старше, но он с трудом преодолевал терзающую его неизлечимую болезнь, и каждый выход в море давался теперь ему с чрезвычайным напряжением всех душевных и физических сил.
— В ходе ночной атаки нашими миноносцами были торпедированы броненосцы «Фудзи» и «Ниссин», тяжело поврежденные в дневном бою, и сели на грунт прямо в базе. Крейсер «Хасидате» получил самодвижущую мину в борт, и перевернулся, затонув на большой глубине. Но успел потопить миноносец «Бурный» команда которого была спасена. Также серьезно поврежден в дневном бою крейсер «Такасаго» — судя по всему, корабль пришел в Вей-Хай-Вей только в виду невозможности последовать вместе с броненосцами вражеской эскадры в Сасебо. Наши броненосцы, отразив ночные атаки вражеских миноносцев, и утопив с полдесятка миноносок, вернулись в Порт-Артур, несмотря на то, что адмиралы Матусевич и Рейценштейн получили ранения, а корабли достаточно серьезные повреждения. Однако, кроме «Бурного», потерь в составе не имеется…
Полуночное заседание в одну секунду чрезвычайно оживилось, поседевшие на службе адмиралы и капитаны радовались как дети — ведь впервые была одержана на море убедительная победа — вражеский флот бежал, чего же желать больше. Да, все понимали, что неприятель сможет поднять в гавани поврежденные корабли, как сделали это в Порт-Артуре с «Цесаревичем» и «Ретвизаном», и «нейтральность» порта никого в заблуждение не вводила. Им всем было хорошо известно, кто построил для Японии флот, вооружил его и подготовил моряков. Так что британцы поднимут японские корабли, отремонтируют наскоро, а потом под каким-нибудь предлогом передадут их японцам обратно, а те проведут надлежащие работы. Но на все это нужно время, не меньше трех месяцев даже при надлежащей работе японских верфей. И все это время можно действовать открытой силой — превосходства по числу вымпелов у неприятеля уже нет.
— На флагманском «Микасе» полностью выведена из строя артиллерия главного калибра, а для ее замены требуется время даже при наличии готовых стволов, это не меньше месяца, господа, и намного дольше если запасных стволов в арсенале нет. Так что вывести в море против Порт-Артурской эскадры японцы смогут три броненосца, и то после ремонта — «Асахи», Сикисиму' и «Касугу». А также два броненосных крейсера — «Асаму» и «Якумо». И это все — больше у неприятеля нет ничего из кораблей боевой линии, кроме четырех броненосных крейсеров адмирала Камимуры. Потому теперь мы навяжем противнику сражение в Корейском проливе — дело в том, что сюда прорвались и идут в составе отряда броненосец «Победа» под флагом контр-адмирала князя Ухтомского, бронепалубный крейсер 1-го ранга «Паллада» и три больших миноносца германской постройки — «Бесшумный», «Бесстрашный» и «Беспощадный». Все эти пять кораблей Николай Александрович придержал в бою, чтобы они не получили серьезных повреждений, и отправил прорываться во Владивосток, дабы усилить первоклассным броненосцем наш отряд в бою против Камимуры.
Новость подействовала оглушающе — моряки ведь подумали, что раз порт-артурская эскадра победила врага и вернулась обратно, то выходить в поход навстречу ей без надобности. А тут выясняется, что совсем наоборот — идти обязательно, и бой с броненосными крейсерами Камимуры и малыми крейсерами Уриу неминуемо случится, так как те неизбежно предпримут попытку уничтожения «Победы». Ведь русскому броненосцу еще можно хоть как-то отбиться от двух «асамоидов», ведь поможет «Паллада», но не от четырех противников сразу. И лица моряков моментально стали серьезными — для всех стало ясно, что сражение неизбежно. И вице-адмирал Скрыдлов это подтвердил своими словами, решительно сказанными:
