В одном шаге (СИ) - Романов Герман Иванович
— Я сам поведу крейсера в бой, Карл Петрович останется во Владивостоке и будет держать свой флаг на «Богатыре», пока его крейсер не будет введен в строй, так что следует поторопиться с работами. А за это время займется подготовкой к выходу нашего вспомогательного крейсера «Лена», и о том приказ наместника последует позже. А мы, господа, пойдем в пролив и дадим неприятелю решительное сражение, благо место рандеву назначено и его координаты точно известны, как и время встречи двух отрядов — четыре часа утра первого дня августа.
На контр-адмирала Карла Петровича Иессена всем собравшимся в салоне офицерам сейчас было больно взглянуть — тот буквально почернел лицом, уткнувшись взглядом в стол. Такое унижение старого моряка немыслимо, но вполне справедливое.
Как говорится по заслугам, поделом и мука!
Нечего было в тумане вмешиваться в действия командира крейсера, что привело к тому, что «Богатырь» налетел на камни. И хотя сейчас корабль ввели в док, но стоит какому-то из больших крейсеров получить подводные повреждения, и все — «Богатыря» выведут из дока сразу же, и ремонт надолго затянется. И все из-за того, что адмирал решил самодурствовать по своей давней привычке, и использовать единственный быстроходный корабль в качестве прогулочной яхты. Вот пусть и сидит на берегу — и все видят этот вящий позор. И вообще, такого адмирала лучше в море не выпускать, пусть послужит всем молодым долгое время живым примером того, что зло должно быть наказано, потому что тут не ошибка, а именно непреложное зло. Иессен был известен своими причудами, потому адмирал Макаров постарался его сплавить из Порт-Артура во Владивосток, забрав с отряда крейсеров Николая Карловича Рейценштейна, тогда еще капитана 1-го ранга, а сейчас уже отличившегося в победном бою контр-адмирала…
Эти три огромных корабля в войне с японцами действовали активно, вот только судьба всех, включая застывший вдали «Богатырь», неразрывно связана с самодурством «крейсерской погибели». Пожалуй, этот русский адмирал нанес потерь собственным крейсерам гораздо больше, чем японцы, которым он столь откровенно поспособствовал победить Российскую империю в войне. И тут лучше вспомнить пророческие слова одного великого деятеля, сказанные про человека, не отличавшегося умом, но зато чрезвычайно инициативного…
Глава 23
— Николай Николаевич, все корабли отечественной постройки имеют существенную перегрузку, в результате которой не могут набрать контрактную скорость с дальностью плавания. Оные показатели сейчас намного важнее, чем даже вооружение, которое можно считать, как ни странно, избыточным с одной стороны, потому что пушки не используются в бою в полном объеме. Это касается в первую очередь крейсеров и миноносцев — а это, не скрою, меня беспокоит больше всего.
Матусевич разговаривал со своим флагманским корабельным инженером Кутейниковым, сыном известного кораблестроителя, молодым еще человеком — всего-то тридцать два года. Но умный и деятельный специалист, чего не отнять того не отнять, так что пребывание в соответствующем чине армейского капитана или коллежского асессора сам выслужил, тут обошлось без влияния авторитетного и заслуженного в кораблестроении отца. Прибыл в Порт-Артур по настоянию адмирала Макарова вместе с полутора сотнями специалистов и опытных рабочих, благодаря которым ремонт «Цесаревича» и «Ретвизана» был произведен относительно быстро и в сжатые сроки, и при этом с надлежащим качеством. Да те же кессоны, что использовались при ремонте четырех броненосцев, были им разработаны — дело в том, что входные ворота в сухой док для броненосцев были узки, расширить проем невозможно, вернее, это потребует не менее месяца работ. А время не ждет — те же миноносцы типа «сокол», сборка которых была проведена в Порт-Артуре крайне небрежно, а машины с котлами были изготовлены с браком, чуть ли не после каждого выхода в море подлежали ремонту. Но сейчас док был занят броненосным крейсером «Баян», ремонт которого являлся приоритетным делом — обойтись в боях без этого быстроходного броненосного крейсера было категорически невозможно.
— Дело в том, что японские дестройеры превосходят наши в скорости, а потому навязывают бои в выгодной для себя ситуации, используя превосходство в вооружение — у них ведь на корме трехдюймовое орудие установлено, против нашего 47 мм «гочкиса».
— Ваше превосходительство, еще при адмирале Макарове, на одном нашем «соколе» установили на корме 75 мм пушку, только больше таких орудий не нашлось, хотя я не раз докладывал о возможности подобного перевооружения всех наших миноносцев во время очередных ремонтов. Да и на «Всаднике» с «Гайдамаком» пары 47 мм «гочкисов» хотели заменить на одну 75 мм противоминные пушку, даже со склепанным щитом.
— Теперь 75 мм пушки будут — их снимут с батарейной палубы «Дианы» — там дюжина орудий, и еще четыре можно убрать и с верхней палубы — там вполне хватит восьми таких орудий. Хотя по большому счету они на крейсерах не нужны — атаки миноносцев лучше отражать шестидюймовыми орудиями, фугасы действуют прямо разрушительно. Но о крейсерах поговорим позже, сейчас важнее усиление вооружения миноносцев — и связано это с ночным набегом на Вей-Хай-Вей, который показал, что из дюжины торпед взорвалось только пять, из них три поразили вражеские корабли. И это при стрельбе по неподвижным целям, стоящим на якорях кораблях — и всего четверть успешных попаданий с одного кабельтова всего одной торпедой в каждую цель. А если бы промахнулись — а такое при одиночных пусках более чем вероятно, как выяснилось. Перезарядить торпедные аппараты проблематично, это требует времени, что проделать в море крайне сложно. К тому же повторной атаки может и не выйти — противник уже будет готов встретить ее во всеоружии. Так что нужно увеличить количество торпедных аппаратов — с ординарных перейти на спаренные установки в две трубы, и без возможности хранить торпеды про запас. Выстрелить по цели сразу четыре самодвижущих мины под разными углами — хоть одна и попадет.
— Ага, я понял, ваше превосходительство, — Кутейников кивнул, и после взятой на раздумье минуты, уже подготовил решение. — Сделаем на заводе люльку для двух аппаратов, тумбу подкрепим — однако поворачивать минерам будет тяжелее, общий вес установки существенно возрастет примерно на треть. Торпедные аппараты, как я понимаю, устанавливать из снимаемых нами сейчас с броненосца «Пересвет»?
— Совершенно верно, Николай Николаевич, пока только с «Пересвета», ему в ремонте две недели стоять. Потом с других броненосцев аппараты тоже снимем — они на кораблях боевой линии абсолютно не нужны. Понимаю, что в МТК будут сильно недовольны моим решением, но я исхожу из реального опыта войны, одобренного всеми командирами кораблей первого ранга. Умозрения «стратегов» из-под «шпица» проверки временем не выдержали, а докладную записку в ГМШ мы отправим. Как доложим о полной бесполезности 37 мм и 47 мм противоминных пушек. А вот 75 мм орудия могут принести пользу только при наличии фугасного снаряда с зарядом не в полсотни грамм пороха, а в фунт пироксилина, как минимум.
— Так старший минер в Дальнем, лейтенант Сухомлин, как раз и занимается сейчас в портовой мастерской отливками чугунных гранат. Для замены ими в патронах стальных болванок, а вот взрыватели использует от 47 мм снарядов. Начиняет пустотелые отливки гранат пироксилином, его пока хватает. И хочет армейские трехдюймовые снаряды переделать под наш калибр, для обстрела берега и кораблей шрапнелью.
— Сухомлин? Так-так, Евгений Васильевич, как помнится, старший минер с «Амура». Подрывал в Дальнем краны и паровозы, потом вроде бы ставил с плотиков для заграждения мины. Хм, такие энергичные офицеры должны не от себя тркудится, а упорядоченно. Роберт Николаевич, возьмите изготовление столь нужных снарядов под неустанное наблюдение.
