Я – Товарищ Сталин 6 (СИ) - Цуцаев Андрей

— Ещё кофе? — спросил Алемайеху, подняв взгляд от чашки, которую протирал с почти ритуальной тщательностью.

— Нет, — бросил Йосеф, качнув головой, и направился к выходу. Он остановился у двери, бросив последний взгляд на Алексея. Тот не смотрел на него, но Йосеф чувствовал, что его движения отслеживаются, словно он был добычей, попавшей в прицел охотника.

Выйдя из кафе, Йосеф остановился на пороге, вдохнув воздух улицы. Базар гудел: торговцы выкрикивали цены, мулы тащили телеги, а мальчишки сновали между прилавками. Его мысли путались: долг перед Расом, верность императору, страх перед предательством. Он знал, что должен найти Раса Кассу и передать слова Алексея, но как это сделать, не вызвав подозрений? И как убедиться, что Алексей — тот, за кого себя выдаёт?

В кафе Алексей допил кофе. Он бросил взгляд на часы, висевшие над стойкой, — старые, с потрескавшимся циферблатом, их стрелки показывали без четверти час. Он бросил на стол несколько мелких монет, встал, поправил пиджак и направился к выходу, его шаги были уверенными, но не торопливыми. Он знал, что за ним могут следить, но был уверен в своей маскировке. Его звали не Алексей, и он не был русским. Он был британским агентом, чья задача заключалась в том, чтобы расколоть единство абиссинцев, подтолкнуть Раса Кассу к мятежу или хотя бы посеять сомнения, которые ослабят оборону. Если Касса откажется, найдутся другие — менее верные, более жадные. Главное — чтобы Хайле Селассие потерял доверие своих воинов.

Йосеф, стоя у края кафе, наблюдал, как фигура в сером пиджаке выходит на улицу и исчезает в толпе базара. Её серый силуэт выделялся среди пёстрых шамм и мундиров. Йосеф сжал кулаки, чувствуя, как кинжал под шаммой придаёт уверенности. Он знал, что должен доложить Расу Кассе, но слова Алексея о слабости императора звучали в его голове, как эхо. Что, если Хайле Селассие действительно сбежит? Что, если Рас Касса — единственная надежда Абиссинии? Йосеф повернулся и направился к лагерю, его шаги были тяжёлыми, словно он нёс невидимый груз.

Лагерь Раса Кассы раскинулся в полумиле от Аддис-Абебы, на холме, окружённом редкими деревьями и зарослями колючего кустарника. Палатки, выцветшие от солнца, стояли неровными рядами, а между ними сновали солдаты: кто-то чинил винтовки, кто-то разводил костры, от которых поднимался едкий дым. Йосеф замедлил шаг, подходя к лагерю. Его взгляд скользил по знакомым лицам: вот молодой воин Текле, с гордостью полирующий трофейный итальянский штык; вот старая женщина, готовящая инджеру на плоском камне. Но даже привычная суета лагеря не могла заглушить тревогу, поселившуюся в груди Йосефа.

Он знал, где искать Раса Кассу. Полководец редко проводил время в своей палатке — слишком много дел требовало его внимания. Йосеф направился к центру лагеря, где под навесом из грубой ткани Рас Касса обычно собирал своих командиров. Там, у большого деревянного стола, заваленного картами и обрывками бумаг, он и нашёл его. Рас Касса стоял, склонившись над картой, его широкие плечи были напряжены, а пальцы сжимали карандаш, которым он отмечал позиции итальянских войск. Его белая шамма, расшитая золотыми нитями, сияла в свете солнца. Рядом стояли двое командиров — высокий и жилистый Абебе и коренастый Гебрейес, чьи глаза всегда казались настороженными, словно он ждал удара в спину.

Йосеф остановился в нескольких шагах, ожидая, пока Рас Касса заметит его. Он знал, что прерывать полководца во время обсуждения стратегии — значит навлечь на себя его гнев. Наконец, Рас Касса поднял взгляд, и его глаза встретились с глазами Йосефа.

— Йосеф, — произнёс Рас Касса. — Что ты хочешь? Есть новости из города?

Йосеф кивнул, чувствуя, как горло сжимается. Он сделал шаг вперёд, поправляя шамму, чтобы скрыть дрожь в руках.

— Да, мой господин. Есть разговор, который нужно передать. Но… — он замялся, бросив взгляд на Абебе и Гебрейеса, — это только для ваших ушей.

Рас Касса нахмурился, его брови сошлись, образуя глубокую складку на лбу. Он выпрямился, отложил карандаш и махнул рукой, давая знак командирам уйти. Абебе и Гебрейес переглянулись, но без лишних слов направились к выходу из-под навеса. Йосеф ждал, пока они отойдут подальше, прежде чем заговорить. Он чувствовал, как сердце бьётся быстрее, а пот выступает на висках, несмотря на вечернюю прохладу.

— Говори, — сказал Рас Касса, скрестив руки на груди. Его взгляд был тяжёлым, пронизывающим, словно он мог видеть мысли Йосефа ещё до того, как тот откроет рот.

Йосеф глубоко вдохнул, собираясь с силами.

— Сегодня в кафе «Селам» со мной говорил человек, — начал он, стараясь держать голос ровным. — Он назвался Алексеем. Сказал, что от русских. У него было предложение для вас.

Рас Касса слегка наклонил голову, его глаза сузились. Он ничего не сказал, но молчание было красноречивее слов.

— Он сказал, что император слаб, что Хайле Селассие готовит бегство в Лондон, бросив Абиссинию на растерзание итальянцам. Он говорил, что вы, мой господин, — единственная надежда нашей страны, что вы доказали свою силу в долине, и народ видит в вас лидера. Он сказал… — Йосеф замялся, его пальцы невольно сжали край шаммы, — он сказал, что вы можете стать новым Львом Иуды.

Рас Касса молчал, его лицо оставалось неподвижным, но Йосеф заметил, как его кулаки сжались, а жилы на шее напряглись. Молчание длилось так долго, что Йосеф почувствовал, как пот стекает по спине, а воздух под навесом становится густым, почти осязаемым.

— Продолжай, — наконец сказал Рас Касса.

Йосеф пытался унять дрожь в голосе.

— Он сказал, что русские готовы поддержать вас. Оружие, люди, золото — дадут всё, что нужно для победы. Они верят, что вы можете спасти Абиссинию, если император падёт. Они хотят, чтобы я передал вам эти слова, чтобы вы подумали.

Рас Касса медленно шагнул к столу, его пальцы коснулись карты, словно ища опору. Он смотрел на неё, но Йосеф чувствовал, что мысли полководца где-то далеко. Наконец, Рас Касса поднял взгляд, и в его глазах Йосеф увидел бурю — смесь гнева, сомнения и чего-то ещё, что он не мог распознать.

— Это провокация, — сказал Рас Касса. — Кто бы ни был этот Алексей, его слова предназначены для того, чтобы расколоть нас. Император — Лев Иуды, он помазанник Божий. Это дело рук британцев или итальянцев, желающих ослабить нашу оборону.

Йосеф замер, слова Раса Кассы эхом отозвались в его голове. Он ожидал гнева. Полководец был прав: слова Алексея были слишком соблазнительными, чтобы быть правдой. И всё же Йосеф не мог избавиться от сомнений. Что, если император действительно слаб? Что, если слухи о его бегстве правдивы?

— Ты уверен в этом человеке? — спросил Рас Касса, его взгляд впился в Йосефа, словно ища малейший намёк на ложь.

Йосеф покачал головой, но не слишком уверенно.

— Я не знаю, мой господин. Его слова звучали правдиво, но что-то в нём было не так. Слишком чистый пиджак, слишком выверенные слова. Он говорил как русский, но я не верю его глазам. Я не уверен, кто он на самом деле.

Рас Касса кивнул, словно ожидал такого ответа. Он подошёл ближе к Йосефу, его высокая фигура нависла над ним, как скала. Йосеф невольно сделал шаг назад, но Рас Касса положил руку ему на плечо, и этот жест был одновременно успокаивающим и тяжёлым.

— Ты поступил правильно, что рассказал мне, — сказал он. — Но такие слова нельзя оставлять без ответа. Это дело слишком серьёзное, чтобы держать его в тайне. Мы должны доложить императору. Хайле Селассие должен знать, что кто-то пытается посеять раздор среди его воинов.

Йосеф почувствовал, как холод пробежал по спине. Доложить императору? Это означало выйти из тени, стать мишенью для тех, кто мог стоять за Алексеем. Он знал, что двор Хайле Селассие полон интриг, и сообщение о таком разговоре могло быть воспринято как предательство — или, хуже, как намёк на его собственную неверность.

— Мой господин, — начал Йосеф, его голос дрогнул, — это опасно. Если император узнает, он может заподозрить… нас. Меня. Что, если это ловушка, чтобы подставить вас?