Таких не берут в космонавты. Часть 2 (СИ) - Федин Андрей Анатольевич

— Вася, я понимаю, что ты обиделся, — сказала Света. — Прости, что так получилось. Я виновата, понимаю. Сегодня я чувствую себя уже значительно лучше. Надеюсь, что к выходному буду в полном порядке. Если захочешь…

Клубничкина пристально посмотрела мне в глаза, выдержала паузу.

— На это воскресенье у меня пока нет никаких планов, — произнесла она. — Я буду совершенно свободна. Если, конечно, нас не завалят домашними заданиями. Поэтому я с удовольствием прогулялась бы в «Юность». Или ещё куда-нибудь.

Она пожала плечами и добавила:

— С тобой.

Я снова отметил, что ни один из моих одноклассников сейчас не ухмыльнулся — даже Иришка Лукина.

Клубничкина печально улыбнулась.

— Вася, я буду только рада, если ты пригласишь меня в кафе снова, — заявила она. — Уверена, что ты решительный мужчина. Надеюсь, что тебя не испугало случившееся в минувшее воскресенье недоразумение.

Света расправила на правом рукаве платья манжету, махнула ресницами. Бросила на меня призывный взгляд.

Я услышал, как судорожно вздохнул Лёша Черепанов.

— До встречи, Василий, — сказала Клубничкина.

Светлана вновь одарила меня улыбкой и направилась к выходу.

— Выздоравливай, — пожелал я.

— Выздоравливай, — продублировал моё пожелание Черепанов.

— Выздоравливай, — прозвучали в кабинете сразу несколько голосов.

Клубничкина вышла из класса.

Заинтригованные её далеко не бесталанным выступлением десятиклассники зачаровано смотрели ей вслед.

Глава 8

Отчество Светланы Клубничкиной я узнал у Черепанова за пару секунд до звонка на урок. Проделал уже ставший привычным ритуал приветствия учителя. Снова опустился на деревянную лавку. Понаблюдал десяток секунд за тем, как пожилая учительница физики поправляла шторы на окне около своего стола. Выслушал её вступительную речь. Убедился, что ни проверочная, ни самостоятельная работа нам в начале урока не грозят. Зафиксировал на своём лице серьёзную мину (не обращал внимания на одноклассниц, которые всё ещё бросали любопытные взгляды в мою сторону).

Скомандовал:

«Эмма, найди-ка мне информацию о Светлане Ивановне Клубничкиной тысяча девятьсот сорок девятого года рождения, уроженке города Кировозаводск. Интересно, к чему её привело увлечение театром».

«Господин Шульц, К моему огромному сожалению, запрошенная вами информация отсутствует. Уточните, пожалуйста, задание».

«Хм. Я понимаю, конечно, что кинозвездой она не стала. Иначе бы я о ней помнил. Но всё же… Эмма, перечисли мне актрис театра и кино по имени Светлана Ивановна. Тысяча девятьсот сорок девятого года рождения».

«Господин Шульц, мне не удалось найти информацию об актрисе Светлане Ивановой тысяча девятьсот сорок девятого года рождения. Возможно, имелась в виду Светлана Андреевна Иванова — российская актриса театра, кино, телевидения и дубляжа…»

«Эмма, стоп. Точно не она. Ивановна, а не Иванова. Понятно, что Клубничкина сменила фамилию. Похоже, сделала она это до того, как о ней впервые узнала общественность. Если эта общественность о ней вообще узнала».

«Господин Шульц, я нашла две тысячи семьсот три упоминания актрисы Клубничкиной…»

«Светланы?»

«Нет. Шестьсот два упоминания о Вере Клубничкиной…»

«Эмма, стоп. Если не Светлана, то сразу мимо. Не сомневаюсь, что с клубничкой в интернете всё в полном порядке. Я бы просмотрел её на экране. Но слушать такие рассказы на уроке физики не буду».

«Господин Шульц, я вывела на экран…»

«Спасибо, Эмма. Не надо. Кого-то ты, несомненно, порадовала красивым зрелищем на экране. Но мой монитор временно недоступен. Осталась только одна Клубничкина. Да и та… меня пока не радует».

От похода в актовый зал я сегодня отказался — к радости Иришки, Черепанова и Нади-маленькой, которые ждали новые главы о приключениях землянина Джона Гордона в звёздных королевствах из далёкого будущего. Надя Степанова мне сегодня отчиталась, что полностью выполнила план по заполнению поздравительных открыток. Алексей уклончиво сообщил, что «тоже почти всё сделал» — осталось «чуть-чуть».

После визита в наш класс Клубничкиной, Лёша пребывал в задумчивости (даже во время уроков). По пути к Иришкиному дому он молчал, односложно отвечал на обращённые к нему вопросы. Даже на моё предложение купить мороженое он отреагировал сдержанно и едва ли не равнодушно.

Длинный монолог диктатора Лиги Тёмных миров, который я озвучил в самом начале новой главы, будто бы привёл Черепанова в чувство. Алексей с аппетитом накинулся на мороженое, хмурил брови (реагировал таким образом на угрозы Шорр Кана в адрес Джона Гордона), грозно сверкал глазами.

Когда я вновь прервал свой рассказ «до завтра», Лёша так же, как и девчонки, разочаровано вздохнул.

Но уже через минуту он спросил:

— Вася, так ты её пригласишь?

— Кого и куда? — уточнил я (мысленно я всё ещё пребывал в звёздных королевствах).

Надя и Иришка посмотрели на Черепанова.

Лёжа смущённо повёл плечом и уточнил:

— Свету Клубничкину. В кафе. В воскресенье.

Я принял сидячее положение (зачитывал новые главы я, лёжа на кровати), покачал головой.

— Нет, не приглашу.

— Почему?

— На это воскресенье у меня иные планы. Клубничкиной в них нет.

— А если я сам её в «Юность» позову? — спросил Алексей. — Ты не обидишься?

Я заметил, как недовольно скривила губы Иришка.

Ответил:

— Разумеется, не обижусь. Но я бы тебе не советовал её приглашать.

— Почему? — поинтересовался Черепанов.

Он тут же взволнованно закусил губу.

— Лёша, ты действительно поверил во всю эту её сегодняшнюю клоунаду перед уроком физики? — сказал я.

Увидел, как на меня с непониманием взглянули и девчонки, и Алексей.

Я покачал головой.

— Да бросьте, — сказал я. — Вы поверили в её отговорки? В то, что у неё болел в воскресенье живот и… в прочую ерунду?

Я посмотрел на лица десятиклассников, покачал головой.

— Ну, вы даёте! Вы ещё скажите, что Света в меня влюблена. А я, злодей, издеваюсь над её чувствами.

Надя и Иришка переглянулись.

Я усмехнулся, спросил:

— Что, всё так плохо? Приёмы Станиславского сработали? Вам теперь птичку жалко?

— Какую птичку? — спросила Лукина.

— Маленькую, — ответил я. — Которая полетела к солнцу и… не долетела.

Десятиклассники вновь обменялись взглядами.

Я свесил ноги с кровати и пробормотал:

— Ясно. Понятно. Неиспорченные интернетом умы.

Поднял глаза на Черепанова.

— Лёша, ты хочешь пригласить Клубничкину в кафе? — уточнил я.

Алексей кивнул.

— Ну… да, — сказал он.

— Мало она у тебя крови попила? — спросил я.

Черепанов нахмурился. Промолчал.

Я снова взглянул на девчонок.

Поинтересовался:

— Хотите, я вам покажу Свету Клубничкину во всей красе? — спросил я.

— Как это? — насторожился Черепанов.

— Это очень просто, — сказал я. — Лёша, ты ей записки писал?

— Какие записки?

Мне показалось: Алексей растерялся.

— Любые, — уточнил я. — Она твой почерк запомнила?

Черепанов пожал плечами.

— Я ей… ничего не писал. Только рисунки дарил. Где она… в общем… разные.

Я улыбнулся и сообщил:

— Рисунки — это прекрасно. Я бы даже сказал: замечательно.

Взглянул на замершую на фоне окна Иришку, указал ей на стол.

Сказал:

— Садись, сестрёнка. Бери лист бумаги и авторучку.

— Зачем? — спросила Лукина.

Но моё распоряжение она выполнила: скрипнула стулом, вынула из ящика письменного стола один из моих черновиков.

— Письмо напишешь, — заявил я. — Любовное. Для Клубничкиной.

— Я? — удивилась Иришка.

— Если напишет Черепанов — его в школе заклюют. А я всю страницу кляксами испачкаю, сама знаешь. Твой почерк вполне сгодится. Для чистоты эксперимента, так сказать. Сомневаюсь, что Светлана его узнает. Мой почерк она тоже не видела. Так что не спорь. Пиши.