Таких не берут в космонавты. Часть 2 (СИ) - Федин Андрей Анатольевич

По пути к зданию почты мы свернули к ларьку «Союзпечать»: Черепанов намеревался приобрести там сразу три номера газеты с моей фотографией. Продавщица в ларьке нам сообщила, что сегодняшние номера уже распроданы. Лёша Черепанов после слов продавщицы нахмурился. Но заявил, что обязательно «выпросит» несколько газет у своих соседей.

— Зачем тебе эти «несколько» газет? — спросила Иришка.

Черепанов улыбнулся и объявил, что одну статью с моим фото он вырежет и повесит на стену в своей комнате рядом с портретами космонавтов. Вторую газету он подклеит в альбом, где собирал газетные вырезки о космосе. Сообщил, что третью он сохранит целой — попросит, чтобы я оставил в ней свой автограф (на случай, если в будущем ему не поверят, что Вася Пиняев учился с ним в одном классе).

— Буду хвастаться этой газетой, когда Вася станет знаменитостью! — заявил он.

После Лёшиных слов Иришка усмехнулась, а Надя-маленькая будто бы задумалась.

На почте мы почти полчаса простояли в очереди. За это время я присмотрелся к ассортименту открыток и выбрал оптимальный вариант, на лицевой стороне которого изобразили большую ракетную установку, плывущий по волнам корабль и три летящих на фоне облаков самолёта. Моим спутникам этот вариант понравился. Я купил сотню штук — на случай, если часть открыток испортим при заполнении.

В квартире Лукиных я разделил список приглашённых на праздничный концерт гостей на три примерно равные по количеству строк части. Вручил их Черепанову, Степановой и Иришке вместе с шаблоном пригласительной надписи (которую сегодня поле первого урока я согласовал с Леной Зосимовой). Предупредил школьников, что открытки для женщин заполню сам.

Десятиклассники кивали головами — соглашались с моими словами.

В их глазах я читал вопрос, который все же озвучил Черепанов.

— Вася, когда ты расскажешь нам следующую главу про Шорр Кана? — спросил Лёша.

— Сейчас расскажу, — пообещал я. — Занимайте места.

Главы из романа Гамильтона сегодня слушали только Лёша, Надя и Иришка. Вчера Иришкин отец с грустными нотами в голосе заявил, чтобы мы его «завтра» не ждали — «читали» без него.

Подробный пересказ романа «Звёздные короли» я приостановил, когда с работы вернулись Иришкины родители. Завершил очередную главу и сообщил десятиклассникам, что пора «за работу». Черепанов пообещал, что проводит Надю. Мы с Иришкой уселись за письменные уроки. А чуть позже я приступил к заполнению пригласительных открыток.

Первый же экземпляр приглашения я украсил небольшой кляксой. Но признал его годным — отложил на край стола, чтобы подсохли чернила. Эту открытку забраковала явившаяся к моему столу Иришка. Она покачала головой и сказала, что заполнит и свою и мою часть пригласительных карточек. Мотивировала это предложение тем, что писала быстрее и красивее, чем это делал я.

Чуть позже я признал правоту своей двоюродной сестры. Иришка выписывала приглашения неторопливо, но делала это значительно быстрее меня. Она не оставляла на открытках чернильных пятен; её буквы не раскланивались в разные стороны, как мои. Со списком шефов-женщин Лукина разобралась примерно за полтора часа. Заявила, что продолжит завтра.

Первый на этой неделе номер газеты «Комсомольская правда» я хорошо рассмотрел в понедельник вечером.

Поэтому сразу его узнал, когда во вторник мы с Иришкой вошли в школу.

Мне показалось, что в вестибюле школы сегодня эта газета была в руках едва ли не у каждого школьника (хотя в реальности я заметил примерно с десяток экземпляров). На этот раз меня приветствовали в коридоре не только старшеклассники. На меня указывали руками и пионеры. Они толкали друг друга локтями и сообщали: «Смотри! Это же тот пацан из газеты! Это наш Вася!»

Сегодня мне улыбались не только комсомолки, но и девчонки в пионерских галстуках. И все они повторяли эту фразу: «Наш Вася».

Шуршание газетной бумаги я услышал и в классе. Подумал о том, что такое количество газет я видел в школе лишь однажды: после первого полёта человека в космос. Но тогда с фотографий в газетах мне улыбался Юрий Гагарин. Сегодня же я повсюду видел свои чёрно-белые фотопортреты.

Первым мне сунул на подпись свою газету Черепанов.

— Вася, напиши, что мы с тобой за одной партой сидели, — попросил он. — А то ведь мне потом не поверят.

Примеру Черепанова последовала Надя-маленькая.

Она смущённо улыбнулась и сказала:

— Вася, напиши, пожалуйста, что я твоя одноклассница.

Степанова повторила Лёшину фразу:

— А то ведь мне потом не поверят.

Ученики десятого «Б» класса встрепенулись.

Я ещё выводил на газетной бумаге слова «…твой одноклассник Василий Пиняев», когда к моей парте выстроилась длинная очередь (в неё стали все, кто принёс сегодня в класс газету).

Наш класс явился на пятый урок в кабинет физики.

Черепанов, Иришка и остановившаяся около нашей парты Надя-маленькая обсуждали, что сделает «сегодня» Шорр Кан с попавшим к нему в плен Джоном Гордоном. Они не сомневались, что Джон уцелеет и сбежит из Облака. Вот только выдвигали разные предположения о последствиях той процедуры, которую провёл над разумом Гордона диктатор Лиги Тёмных миров. Они высказывали мнения и посматривали в мою сторону: дожидались моего подтверждения.

Но я стойко молчал, разглядывал картинки в учебнике.

— … Нет, это же ещё не конец книги, — сказала Иришка. — Не мог он сойти с ума.

— А если он потеряет память? — произнёс Черепанов. — Как тогда он спасёт галактику?

— … И принцессу Лиану, — добавила Надя-маленькая.

— Мне кажется… — сообщил Алексей.

Он не договорил. Толкнул меня локтем.

Я усмехнулся и сказал:

— Ничего не расскажу. Скоро сами всё узнаете.

Черепанов снова меня толкнул.

— Вася! — сказал он. — К тебе пришли.

Я повернулся к нему лицом… но вопрос не задал.

Потому что услышал голос Светы Клубничкиной, который произнёс:

— Здравствуй, Василий.

Клубничкина стояла около моей парты, улыбалась — демонстрировала прекрасный набор белоснежных зубов. Она чуть покачивалась: перекатывалась с пятки на носки и обратно. От чего её идеально расчесанные волосы едва заметно шевелились. Я отметил, что такими же белоснежными, как и зубы, были воротник и манжеты Светиного серого платья. На Свету сейчас смотрели все собравшиеся в кабинете физики ученики десятого «Б» класса. Клубничкину этот факт будто бы не смущал.

— Вася, я видела твою фотографию в газете, — сообщила Света. — Ты прекрасно на ней выглядишь.

Она взмахнула длинными густыми ресницами.

— Ещё бы, — буркнула Иришка. — Мой брат всегда хорошо выглядит. В отличие от некоторых.

Клубничкина будто бы и не услышала слова моей двоюродной сестры: её улыбка не померкла.

— Вася, я пришла, чтобы извиниться перед тобой, — сказала Светлана. — За то, что не пришла в воскресенье в кафе.

Она «выключила» улыбку, печально вздохнула.

Сообщила:

— Я плохо себя чувствовала в тот день.

Клубничкина прижала ладонь к своему животу и чуть поморщила нос, словно почувствовала болезненный укол в желудке.

— Понимаю, что меня это не оправдывает. Но я решила: пусть лучше совсем не явлюсь в кафе, чем приду и испорчу вам настроение своим дурным самочувствием.

Светлана дёрнула плечами, виновато поджала губы.

Я отметил, что печаль в её глазах сейчас выглядела очень натурально, почти как настоящая.

Ироничные шепотки в классе смолкли — ученики десятого «Б» оценили Светино актёрское мастерство.

— Вася, я пришла сказать, что сожалею о случившемся, — сообщила Клубничкина. — Это был непорядочный поступок с моей стороны. Всё же мне следовало тебя заранее предупредить. Или немного потерпеть…

Она вновь чуть поморщилась — словно опять среагировала на боль в животе.

Краем глаза я увидел, что с лица Иришки исчезла ухмылка. Заметил печальный блеск в глазах Нади-маленькой. Услышал, как тяжело вздохнул сидевший слева от меня Лёша Черепанов.