Патриот. Смута. Том 6 (СИ) - Колдаев Евгений Андреевич

Чудно было блуждать по вражескому лагерю. Я затылком чувствовал опасность. Каждый человек, что находился здесь, увидь меня, мог поднять тревогу. Мог попытаться схватить, пленить, и тогда все бы закончилось плачевно. Отбиваться, прорываться к лесу или реке — куда ближе.

Но на это у меня тоже был план, и мои люди бы помогли выбраться.

Однако цели бы своей я тогда не достиг бы. А это плохой исход.

На полусогнутых я аккуратно, осматриваясь и прислушиваясь, переходил неспешно от одного шатра к другому. Огибал более-менее горящие и дающие свет костры. Оставался в тенях. Большинство из них затухли и лишь тлели, давая больше тепла, чем света. Но кое-где все же, я видел бодрствующих или пытающихся это делать служилых людей. Причем некоторые части лагеря выглядели разительно лучше, чем прочие. Примерно как те, что стояли у моста.

Приходилось огибать их.

Внезапно я услышал незнакомую, но уже слышимую речь. Татары!

Стояли они ближе к центру лагеря. Получалось, что где-то подальше от реки, чуть на север уходя. И там тоже организация радовала глаз. Точнее, наоборот. Туда вот мне точно соваться не следовало.

Начал искать варианты обхода.

Пока я лишь примерно понимал, где головной шатер. Туман и темнота, которые ранее помогали мне, сейчас стали врагами. Отбирали лишнее время. В ночи и дымке не разобрать центр.

Где там основной стан Лжедмитрия?

Где его искать?

Когда я шел на дело, казалось, мне, что все будет проще. Крупный шатер, вроде бы приметил я еще с большого расстояния вечером и прикинул, как до него дойти. Но петляние во мраке между более-менее организованными дозорами чуть запутало.

Да, я был где-то в центре, но точно понять, где и куда идти, где искать — пока не мог.

Нужно осмотреться, прислушаться.

И здесь перед глазами моими построилась достаточно необычная картина. Один татарин вел куда-то в свой лагерь, толкал, чуть ли не пинками гнал другого. Видно это было достаточно хорошо, поскольку с освещением их части проблем не было. И двое эти были на виду в отсветах пламени.

Да и слышно их было хорошо.

Притаился, ждал, наблюдал.

— Пес, ты на кого руку… Собака… Да я тебе… Да, отец… — Возмущался на чуть ломанном русском подгоняемый.

— Иди, дурак. Иди давай… — Погонщик толкал сопротивляющегося, а тот еле на ногах стоял.

Оба были одеты достаточно богато. Халаты, перевязи, даже в свете костров поблескивало литье на поясах и броши на шапках. Знать какая-то. Кто такие?

Присмотрелся. Выходило, что тот, кто гнал покачивающегося молодого человека, отобрал у него саблю и кинжал. Был постарше, выше и более массивный. Руки его оказались заняты, и орудовать приходилось, как-то перехватывая носимое снаряжение.

— Иди, дурак. — Процедил он вновь пытаясь принудить сопротивляющегося к движению.

— Ты кого… Ты у кого… Да я тебе…

— Мурад, я тебе сейчас все зубы повыбиваю. Аллах свидетель.

Тот, что постарше остановил качающегося. Бросил весь свой скарб. Встряхнул.

— Ты отца позоришь! Ты против Аллаха встал. Ты вино зеленое пьешь, а по Карану…

— Отстань! Что хочу, то делаю! Пес…

— Я князь, шайтан ты тупоголовый. — Процедил ведущий. — Отец за тобой послал. Кому служишь?

— Кому? Как и все мы… — Он громко икнул, потом рыгнул. Выдал вымученно. — Царю…

Внезапно его скрутило. Старший придержал, а молодого, качающегося начало выворачивать.

М-да, все ясно. Какой-то наглый князек, вроде как даже сын хана, получается, Мурад пил с Царем — Лжедмитрием. А этот второй, пришел за ним, вырвал с «вечеринки» и по требованию отца доставляет его в татарскую часть лагеря.

Дисциплина на высоте, конечно.

Но мне-то от этого только лучше. Я прикинул, куда и откуда они идут. Дождался, пока молодого закончит тошнить. Его сопровождающий, распрямил вверенное ему дитятко, прошипел злобно и громко что-то на татарском.

Кулаком погрозил.

— Не посмеешь! — Почти бессильно пролепетал пьяный. — Не посмеешь, Петр. Тебя отец сам… Сам…

Его начало вырубать. Силы покидали.

Названный Петром, выругался еще раз. Подхватил этого пьяницу, поднял. Прихватил с трудом ранее выроненное снаряжение и потащил дальше, к татарской части лагеря. Там их поджидали, встречали.

Пришлось чуть выждать, пока вся эта суета утихнет.

Минута и двинулся я в ту сторону, откуда они явились. Если так рассудить, то там и есть шатер Лжедмитрия, и мне туда надобно.

Так и вышло.

Спустя еще минуты три блуждания по спящему лагерю я добрался до нужного места. На небольшом взгорке посреди палаток и чуть возвышаясь над ними всеми, стоял большой, прямоугольный шатер. У входа горел костер, у которого сидело трое человек.

Присел, присмотрелся, прислушался.

Усталые, но не спят. Ворчат о чем-то, тихо. До уха моего доносились обрывки фраз.

Что-то про казаков нерадивых. Про то, что пить в походе дело последнее. О том, что это один так считал, а остальные злобно одергивали его и говорили, чтобы, если не дозор и приказ, сами бы в стельку уже лежали. От погоды такой. От Смуты этой.

— Раз горилка е, чишо бы ее испити! — Громко рассмеялся один.

Остальные зашикали на него.

Про Урусова и сына хана что-то обсуждать начали.

За пару минут у меня сложилось в голове все. Сторожили шатер запорожцы. Часть их спало вокруг, а эти трое злились, что не смогли погулять, как все. Но один, видимо, самый толковый, убеждал их, что пить — дело дрянное. Особенно в такое время и таком месте. Молодец, в целом. Еще стало ясно, кто эти двое, встреченные мной ранее были. Не кто иной, как Петр Урусов, татарский князь. Личность известная, поскольку именно он в реальной истории убил зимой Лжедмитрия на охоте. А еще сын хана Ураз-Мухаммеда, которого еще сам Димитрий не прикончил. Получалось, что сына зовут — Мурад. Вероятно, Уразович и вероятно Мухаммед как родовое имя.

Выждав лучший момент, я пересек небольшую открытую территорию от палаток окрест к тыльной стороне царского шатра. Здесь охрана тоже была, раньше. Это было видно по обустроенным лежакам. Но оба человека, что должны находиться здесь, куда-то делись. Видимо, решили, что под утро комфортнее спать в своих шатрах, чем на свежем, сыром воздухе.

Нужно войти внутрь и сделать дело.

Как? Лучше всего прорезать отверстие в ткани, в стенке. Это же не дерево. Проникнуть легко. Судя по всему — там все спят. Хотя и некоторый свет присутствует, пара свечей горит. Движения только никакого. Отлично.

Прислушался.

Храп, тишина.

Ну, понеслась! Действовать надо резко и очень быстро. Скорее всего, запорожцы услышат, как я порю ткань, пойдут проверять, шум поднимут. Ну и здесь я уже должен подать сигнал своим.

Сделать то, что должно!

Я достал из-за пазухи пару собранных взрывпакетов. Тлеющий костер был вблизи и там никого из охраны не наблюдалось. Но на случай если такой не найдется — я прихватил снятый с одного из трофейных пистолей колесцовый замок. Он мог высечь искру быстро. Может, не с первого раза. Но не так громок он был, чтобы не попробовать еще два или три.

Но здесь все упрощалось.

Запалил сплетенные и пропитанные маслом шнуры. Время у меня некоторое было. Специально с задержкой поставил.

Десять секунд и двадцать.

Тенью метнулся к стене шатра. Восемь. Надрезал резким движением полог, заглянул внутрь. Пять.

Внутри духота, смрад немытых тел, невероятно отвратный запах перегара, гнилых зубов, лука, чеснока, рвоты. Черт… Это что, шатер командира? Или самый захудалый кабак? Люди валялись вповалку, кто-то на лавке, кто-то на столе. Сам царик восседал на троне и дрых без задних ног.

Три секунды!

Запорожцы почуяли неладное, засуетились, начали подниматься. Как я и думал. Все же тихо сделать всю работу невозможно. Швырнул им подарок. Ворвался внутрь. Кинул на стол, прямо на еду второй.

Бабах!

Громыхнуло снаружи.

Вход шатра посекло, он затрепетался, загорелся. Казаки заорали дико, по-звериному. Это была слабая граната. Разлет не большой, может, метров семь, если без каких-то препятствий, но даже плотная ткань шатра уже тормозила взрывную волну. Зато те, кто был вблизи взрыва, оказались ранены. Пламя ожгло им лица, запалило одежду, начинка посекла кожу.