Кубинец. Том II (СИ) - Вязовский Алексей

Её голос не дрогнул. Не было ни единого намёка на надлом. Она говорила так, словно рассказывала о чём-то обыденном. Натуральный робот.

— Мой брат погиб, Луис, — она продолжила, и тут её голос стал чуть тише, едва слышным. — Я не знаю, как и где. Просто однажды его не стало. Сказали, сгорел в лихорадке за пару дней. Подозреваю, что его чем-то заразили. А меня спасла гречанка. Она была старше, сильная женщина. Однажды ночью, когда я громко стонала от боли, она оторвала доску со стены барака и вытащила меня наружу. Помню, как она тащила меня по грязи, прятала в какой-то яме. А потом… потом я очнулась в другом бараке, они выхаживали меня и скрывали. Совершенно чужие люди. Никого из них я не видела после освобождения. Мы там не обменивались адресами, знаешь ли. Так что мотивации участвовать в операции у меня на всех остальных хватит.

Она замолчала, снова уставившись в окно. Её лицо не выражало никаких эмоций. Лишь холодная, бесстрастная маска. Я не мог ничего сказать. Мои слова застряли в горле. Вся моя прежняя неприязнь, все мои глупые предубеждения исчезли, растаяли как дым. Я видел перед собой не просто женщину, а выжившую. И её история была намного страшнее любой моей потери.

Через несколько дней, когда я вернулся со очередной изнуряющей тренировки с Карлосом, меня вызвал Пиньейро. Он сидел за своим столом, сосредоточенно перебирая какие-то бумаги.

— Луис, — сказал он, поднимая на меня взгляд. — У меня для тебя новости. Через неделю ты вылетаешь в Буэнос-Айрес.

Я моргнул. Неделя? Так скоро? Мне сделают заграничный паспорт⁇

— Я?

— Не только ты. Вся сборная по боксу.

— Но… как? — переспросил я. — Тренер Сагарра ничего не говорил о международных соревнованиях.

Барба Роха усмехнулся.

— Сагарра ничего не знает. Это будет прикрытие, Луис. Способ получить аргентинскую визу. Боксёрские соревнования — идеальная легенда. Легко объясняется цель приезда, срок пребывания, переезды…

— Значит, мы летим в Аргентину?

— Да. А пока… на неделю до отъезда ты получаешь отпуск. Отдохни, наберись сил. Тебе это понадобится.

Моё сердце забилось сильнее. Неделя с Люсией. А потом… Аргентина. Менгеле. Всё становилось реальным.

Люсия, конечно, обрадовалась. Мой отпуск оказался для неё неожиданным подарком. О причине она не спрашивала, а я отложил известие об отъезде на потом. Мы решили провести его спокойно, наслаждаясь Гаваной, морем и друг другом. Проводили дни на пляже, греясь под щедрым кубинским солнцем, купаясь в тёплых водах океана. Вечерами мы гуляли по узким улочкам Старой Гаваны, вдыхая ароматы жареного мяса, кофе и свежих цветов, наслаждаясь музыкой, доносившейся из открытых дверей баров. Лёгкие непринуждённые разговоры о будущем и мечтах. Я старался не думать о предстоящей миссии, о Менгеле, о Фунесе. Просто жить моментом.

Однажды вечером, гуляя по городу, мы проходили мимо танцевального зала. Изнутри доносилась знакомая мелодия сальсы, шум шагов, смех. Я невольно остановился. В памяти всплыли образы Сьюзи, её улыбка, движения в танце. Я смотрел на ярко освещённые окна, вспоминая тот вечер, когда мы впервые были вместе.

Люсия заметила мой взгляд и слегка сжала мою руку.

— Луис, — спросила она с каким-то волнением. — Хочешь пойти потанцевать?

Я посмотрел на Люсию. Её взгляд выражал лишь лёгкое любопытство.

— А ты? — спросил я.

Она кивнула.

— Да. Почему бы и нет? Пойдём.

Мы вошли в дансинг. Музыка мгновенно захватила нас. Люди кружились в вихре сальсы, их тела двигались в едином ритме. Люсия, как оказалось, прекрасно танцевала. Её движения были грациозными, лёгкими, полными страсти. Мы провели там несколько часов, забыв обо всём на свете, смеясь, кружась в этом вихре музыки и движения.

После танцев, когда мы уже возвращались домой, я почувствовал, что настало время. Слова Хемингуэя о выборе пути, о влиянии на тех, кто рядом, снова всплыли в памяти. Я не мог избежать ответственности.

— Люсия, — начал я, когда мы уже шли по пустынной улице. — Я должен тебе кое-что сказать.

Она повернула ко мне голову:

— Сначала я.

Мы остановились.

— Говори.

— Я беременна.

— Что⁈

— Задержка уже почти месяц.

Глава 7

Да уж, известие, что называется, из серии «вот это сюрприз». Сколько бы лет не исполнилось мужчине, когда его подружка сообщает, что ждет прибытка, он всё равно переживает целую гамму чувств. Да, я знаю, как появляются дети, и что надо делать для профилактики. Мы пользовались кондомами, но не всегда они были под рукой — молодость, количество угадать невозможно. Как мог, я пытался в такие моменты применить другие способы, но не все они оказались эффективными. К тому же мне стала понятна сонливость, до этого совсем не характерная для девушки, и ее повышенный аппетит. Просьб среди ночи срочно приготовить жареную клубнику с горчицей еще не возникало, вот я и не обратил на это внимания.

В голову тут же полезла пафосная дребедень о новом существе, продолжателе рода, ответственности, страхе за его и наше будущее. Вспомнил даже Хемингуэя со словами, что мой выбор повлияет и на тех, кто появится после. Белиберда, короче.

Уже через минуту я вроде бы начал соображать более здраво, и первым делом обнял и поцеловал Люсию. Конечно же, оторвал ее от земли и покружил немного. А то она уже собралась пустить слезу на всякий случай.

Мы долго стояли так, обнявшись посреди пустынной улицы, и слова казались ненужными. Мне хотелось кричать, смеяться, плакать — всё сразу. Но я лишь крепко прижимал Люсию, вдыхая запах её волос, чувствуя её тепло, пытаясь убедить себя, что всё сложится хорошо. Хотя в глубине души знал, что теперь ничто уже не будет как прежде. Моя месть, которую я считал основной целью, вдруг приобрела привкус эгоизма. Имел ли я право рисковать всем ради своего прошлого, когда теперь есть будущее, живое, трепещущее? Ответа нет. Как говорила американка из одного очень длинного фильма, на который меня потащила Люсия, я подумаю об этом завтра.

— А ты, Луис, что хотел сказать?

— Этот отпуск мне дали перед командировкой. Я уезжаю уже через несколько дней.

Последние дни, что оставались до моего вылета, пролетели в один миг. Я пытался проводить всё время с Люсией. Мы гуляли по знакомым улицам, ели на веранде её любимые блюда, говорили о пустяках.

На следующий день после новости я поехал на службу. Только перед этим зашел к нотариусу и написал завещание — всё достанется Люсии и нашему ребенку. Сделал я это один — зачем лишний раз давать повод подумать о моей возможной гибели? Копию я понес Пиньейро. Пришлось подождать его пару часов, но чего не сделаешь ради важного дела.

— Ты вроде сейчас должен сидеть в баре и пить дайкири, а не торчать у меня в приемной, — сказал Барба Роха вместо приветствия.

— Возникли кое-какие обстоятельства.

— Ну заходи, расскажешь.

В кабинете я сразу выложил на стол копию завещания.

— Вот, прошу сохранить. Ну а если будет повод — отдайте ей.

— Дай-ка угадаю: ты девчонку обрюхатил и теперь решил выслужиться перед потомством?

— Так и есть. Родни у меня никакой, сирота. Пусть, если что, хоть ей достанется. И еще. Мне ведь будет идти какое-то жалование?

— Всё, закончили разговоры о кладбище. Поможем твоей Люсии. Пошлю кого-нибудь, присмотрят за ей. Материально тоже не забудем. Ты, главное, в Аргентине получше поработай.

— И еще один вопрос: кто командует группой?

— Взрослый парень, сам подумай. Ты, в качестве чуть ли не стажера. Оперативница из другой службы. Спец по слежке. Радист. Два силовика. Кого я забыл?

— Фунеса, — опустил я голову.

— Я уже говорил: как раз ты можешь отказаться.

— Ну уж нет. Не ради этого я всем доказывал необходимость операции, чтобы аргентинский козел мог помешать мне сделать это.

— Будем считать, что про козла я не слышал. Оставь все свои мелкие обиды в Гаване. Давай, удачи, — Пиньейро встал и обнял меня. — Возвращайся, мы еще выпьем на крестинах твоего сына.