Секс был. Интимная жизнь Советского союза - Александер Рустам
По мере того как на телеэкранах появлялось все больше и больше обнаженных тел, в Москве и в других больших городах начали проходить конкурсы красоты — беспрецедентная история для СССР. Победительницы, красивые девушки, дефилировавшие на подиумах, часто в откровенных нарядах, получали дорогие подарки, а самые удачливые — престижную работу манекенщиц за рубежом. Большинство советских граждан были от такого в шоке. Для них публичная демонстрация женских тел практически равнялась проституции.
Со временем в советских городах начали один за другим открываться легальные и полулегальные видеосалоны, в которых все желающие, включая подростков, могли смотреть кино, в том числе эротическое и порнографическое. Работу таких салонов государство никак не контролировало. В то же время молодежная пресса со смаком и не слишком тактично писала о «горячих» темах — групповом сексе и изнасилованиях. Подземные переходы в больших городах постепенно оккупировали продавцы примитивной, топорно сделанной эротики и порнографии. Игорь Кон в книге «Клубничка на березке. Сексуальная культура в России» описывал все это так: «Бесконтрольность этого базара удивляла и шокировала даже ко всему привыкших иностранцев, на родине которых подобные вещи продаются свободно, но не на каждом перекрестке, а в специально отведенных местах, и не так бросаются в глаза, потому что тонут в массе других, более привлекательных товаров, отсутствовавших в обнищавшей России. На полупустых прилавках Москвы и Ленинграда эти жалкие листки, которых на Западе просто никто бы не заметил, выглядели вызывающе голыми и непристойными» [162].
Государство пыталось контролировать рынок откровенных материалов — получалось отчаянно и не слишком эффективно. Властям было очень сложно отделить «приличную» эротику от «грязной» порнографии. Не особо понимая разницы, в середине 1980-х годов следователи, прокуроры и судьи развернули террор против видеокультуры, признавая порнографией или пропагандирующими культ насилия и жестокости заодно и классические произведения мировой кинематографии. По оценке ведущих советских киноведов, девять из десяти фильмов, которые суд признал порнографическими, такими на самом деле не были.
В обществе, где десятилетиями культивировались конформизм и полное молчание на соответствующие темы, бесконечный поток информации и продукции, связанных с сексом, вызвал тревогу, страх и непонимание. Началась моральная паника — при этом у новой откровенности хватало как оппонентов, так и защитников. В перестроечных газетах шли жаркие споры о рамках дозволенности.
«Я не уважаю нынешнюю молодежь, не разделяю ни их взглядов, ни их убеждений… — писал читатель, представитель старшего поколения. — Надо больше работать, трудиться, тогда не будет проблемы свободного времени и некогда будет думать о сексе». Молодые люди, участвующие в дискуссии, с таким подходом в духе официальной советской идеологии не соглашались. Они, напротив, требовали более скрупулезного внимания к вопросам секса: «В период усиления демократии и гласности вы могли бы раскрыть эту проблему конкретнее и серьезнее, а решение показать точнее, а не расплывчатыми формулировками, пригодными лет десять назад».
Новые времена рождали новые медиа для разговора на прежде запретные темы. В 1989 году в СССР вышел первый номер газеты «СПИД-инфо», издатели которой видели своей миссией половое просвещение. Анонимные авторы писали о том, как не заразиться венерическими заболеваниями, давали и другие советы о здоровой интимной жизни. Как и все связанное с сексом, газета тут же вызвала огромный интерес у советских граждан — тем более что была предусмотрена возможность обратной связи, а люди хотели не только читать о сексе, но и делиться своими проблемами. В советские годы редакция привлекала в качестве авторов врачей и ученых, и хоть и не стеснялась откровенных статей, в первую очередь просвещала читателей. После распада СССР газета, уже в российской юрисдикции, быстро превратится в типичное издание желтой прессы и будет нещадно эксплуатировать сексуальную тематику в беспринципно коммерческих целях. Сменится даже значение аббревиатуры: изначально «СПИД-инфо» расшифровывалось как AIDS, то есть буквально «СПИД», а коммерчески ориентированное издание будет подразумевать под своим названием SPEED, «скорость» [163].
Не менее скандальным изданием стала газета «Еще», основанная латвийцем Владимиром Линдерманом. На ее страницах обсуждали оргазмы, групповой секс — да и сама газета напоминала чем-то журнал Playboy, правда, со своей спецификой. Там не стеснялись публиковать вымышленные юмористические истории. Например, один из авторов написал текст от имени известного американского ученого, якобы рассуждавшего о сексе в космосе, — как с удовольствием замечал в интервью «Ленте. ру» Владимир Линдерман, «ее перепечатала куча так называемых солидных изданий». Так же, как и «СПИД-Инфо», «Еще» быстро набрала популярность. Первый тираж газеты вышел в конце 1990 года в Риге и составлял 50 тысяч экземпляров, а вскоре тиражи выросли до 300 тысяч. Успех газеты, по мнению Линдермана, заключался прежде всего в удачной редакционной политике:
Без медицины и нравоучений, просто рассказывали {о сексе} — как другие издания об экономике и футболе. Условно говоря, в газете было три блока: репортажно-новостной, придававший солидность и делавший издание именно газетой, а не сборником новелл, объявления и письма читателей, сообщавшие искренность и доверительность, ну и литература [164].
Период расцвета газеты «Еще» будет недолог — ее закроют в 1993 году, а находящиеся в продаже копии конфискуют без каких-либо официальных объяснений. Против Линдермана и его компаньона Алексея Костина даже возбудят уголовное дело. Линдерман будет заявлять, что их «заказали» конкуренты.
В перестройку изменилось многое, зашатались сами устои советского общества, но кое-что осталось незыблемым. Чиновники горбачевского времени, несмотря на курс нового руководства на гласность и открытость, по-прежнему не были готовы работать над сексуальным просвещением населения. Когда в 1987 году главного идеолога перестройки Александра Яковлева избрали членом Политбюро, Игорь Кон тут же написал ему записку, в которой предлагал создать общественный межведомственный совет по вопросам сексологии и сексуального просвещения. Помощник Яковлева, психолог по образованию, согласился с предложением Кона, но сам политик не проявил к нему никакого интереса: ему не нужна была лишняя работа. Летом того же года был опубликован проект постановления ЦК КПСС и Совета министров СССР о развитии советского здравоохранения на ближайшие десять лет. В постановлении открыто и резко говорилось о необходимости борьбы с абортами и развития контрацепции, но о сексуальном просвещении не было сказано ни слова. Понимая, что от государства ждать помощи бесполезно, врачи и педагоги сами принялись создавать добровольные общественные организации и фонды, занимающиеся сексуальным просвещением [165].
Как мы увидели в этой главе, во время перестройки Советский Союз захлестнула волна сексуальной свободы. Круг замкнулся: СССР начинался со смелых экспериментов и откровенности 1920-х годов, и теперь, спустя шестьдесят лет подавления личности и сексуальности, в последние годы Союза вновь стало «все можно». Но эта волна свободы была другой: если в 1920-е молодое советское государство воспринимало половое просвещение как одну из своих задач, а на страницах газет шли дискуссии о секспросвете, то в перестройку вопросы секса часто скандализировались, а до полового воспитания у государства просто не доходили руки. Сексуальный дискурс в перестроечное время был хаотичным, бесконтрольным. Масштабы проникновения секса в медиа и повседневную жизнь пугали обычных советских людей, привыкших к государственно насаждаемому пуританству. Власти же не успевали никак реагировать на изменения в обществе — вопросы сексуального просвещения, как и борьбы со СПИДом, ощущались менее актуальными на фоне монументальных политических изменений. Возможно, если бы СССР просуществовал дольше, государство уделило бы серьезное внимание сексуальному просвещению и, может, даже попыталось бы выработать язык для разговора о сексе без ханжества и умолчаний. Или, напротив, возобладали бы сформированные еще со сталинских времен традиции не говорить вслух на такую «неприличную» тему. Мы никогда не узнаем. Из-за глубоких экономических проблем и политических кризисов Советский Союз прекратил свое существование 26 декабря 1991 года.
