Секс был. Интимная жизнь Советского союза - Александер Рустам

В 1968 году Михаил Калик снимает фильм о любви и сексе в СССР «Любить…» с цитатами из «Песни Песней» Царя Соломона. Особое место в фильме занимает интервью с протоиереем Александром Менем, в котором звучат сразу два запретных в Советском Союзе слова — «Бог» и «секс»:

Тайна пола — это огромная тайна природы. Человек — это не дух и не тело. Человек — это уникальное в природе духовно-телесное существо. Поэтому в слиянии мужчин и женщин имеет огромнейшее значение и то и другое. Здесь нельзя разделить. А мы разделяем. И в частности, вот мы знаем о всевозможных случаях, когда любовь вырождается, когда секс господствует. Это есть разделение. Разрезается живой человек, отделяется одно от другого и получается карикатура на любовь. <…>

Люди вообще-то одиноки, даже в обществе могут быть. И людям нужен язык, чтобы понять друг друга. И кстати, язык иногда только мешает этому. А вот люди, полюбившие друг друга, мужчины и женщины, они часто совсем не нуждаются и в языке. Значит, мы вот в этом процессе вдруг вступаем в то, что нам Царство Божие обещает. Полное духовное единство всех людей, полное преодоление всех трагедий, катастроф и открытый процесс развития в бесконечность светлую. И в момент влюбленности человек переживает состояние вечности, переживает Бога.

Финальный монтаж подвергся цензуре, из него вырезали все документальные эпизоды, режиссер эмигрировал, и в итоге один из самых откровенных и значимых авторских фильмов советской эпохи был вовсе запрещен к показу. Так «секс» чуть не попал на киноэкраны, но в последний момент цензоры все-таки его не пропустили.

И все же, как свидетельствовали респонденты Анны Роткирх, несмотря на все сложности, уже в 1970-х в сексуальном поведении советских людей (по крайней мере, в Ленинграде) начались изменения. Увеличивалось число сексуальных партнеров и даже внебрачных отношений. Практики тоже становились куда более разнообразными: люди пробовали новые позы и виды секса. Более половины респондентов, принадлежащих к поколению, рожденному с 1945 по 1965 год, прибегали к оральному сексу и экспериментировали с различными позами [147]. Кроме того, молодые петербурженки этого поколения, согласно исследованию Роткирх, были серьезно обеспокоены вопросом, стоит ли сохранять девственность до замужества. Для предыдущего поколения такой дилеммы не существовало, и абсолютное большинство считало, что выходить замуж девственницей — фактически обязанность «приличной» молодой женщины (конечно, в реальности все бывало куда сложнее). Однако постепенно сексуальная эмансипация брала свое, и в эпоху застоя некоторые девушки, напротив, стремились расстаться с девственностью, не дожидаясь брака, и не стеснялись брать инициативу в свои руки. Девушка, рожденная в 1960 году, рассказывала, как сама настаивала на сексе с мужчиной:

…я поняла, что кокетство — не мое амплуа, что я не умею, а главное — не хочу прятать свою активность под вуалью пассивности, как делают все женщины. Однажды, когда Вадим ночевал у нас, я прокралась к нему в комнату, разбудила его и заявила, что хочу отдаться ему. Я была прямолинейна и бесстыдна… Вадим сел рядом со мной и поцеловал меня. Я ответила ему с неожиданной страстью, мы обнялись, и мое тело отреагировало таким острым желанием, что я даже застонала… [148]

Вадима шокировала такая настойчивость со стороны молодой женщины, и он долго спрашивал, действительно ли она хочет с ним переспать (тем более что у него была невеста). И девушке пришлось убеждать молодого человека:

Я как могла объяснила ему, что хочу расстаться со своей девственностью, что, раз я вбила себе это в голову, я все равно добьюсь своего, не он, так другой, но поскольку он мне нравится и я хочу его, ему не следует валять дурака, а следует воспользоваться ситуацией. Вадим был в шоке. Девственность представлялась ему таким сокровищем, что он никак не мог понять, почему я хочу отдать ее первому встречному. Мне стоило большого труда убедить его, что я не подстраиваю ему ловушку и не собираюсь женить его на себе.

Несмотря на официальное советское пуританство, нравы, в том числе среди женщин, с течением времени действительно становились свободнее, и это касалось не только потери девственности. Другая девушка по имени Валентина вспоминала, что происходило в ее техникуме в 1980 году:

В группе были 4 подруги, которые «копили» мальчиков и соревновались между собой на их количество. При этом все их связи были не разовыми и относительно серьезными. Они не стеснялись и рассказывали, с кем и как спали. Никто их не порицал. Всем было интересно с ними общаться.

Впрочем, было бы ошибкой сказать, что в брежневскую эпоху советское общество стремительно сексуализировалось. Кто-то был готов менять партнеров и пробовать новое в сексе — кто-то, естественно, нет. Евгения, рожденная в 1964 году, рассказывает о своих консервативных убеждениях и чувстве стыда:

Лично у меня была идея фикс выйти замуж девушкой, я как огня боялась беременностей, внебрачных детей и прочего. О способах предохранения от беременности я тогда имела смутное представление… О действительно физической стороне любви я никакого понятия не имела, да мне и негде было это узнать. Что касается мастурбации, я, будучи невеждой, не догадывалась залезть в свои трусики и манипулировала с собственной грудью, доводя себя до экстаза. Позднее прочитала в одной из многочисленных «энциклопедий секса», что дурного в этом ничего нет. Я же думала иначе, и все мои действия в этом направлении сопровождались колоссальным чувством вины и подавленностью.

Брежневская эпоха в широком смысле (если включить в нее краткое правление Андропова и Черненко) длилась более двадцати лет. В это время сложился своеобразный статус-кво советского отношения к сексу. Власть на эту тему молчала, любые публичные дискуссии оставались невозможны. Официальный дискурс по-прежнему подразумевал, что советские люди занимаются сексом исключительно в браке и в соответствии с принципами коммунистической морали, что же тут обсуждать?

В реальности государство фактически пустило все на самотек, и до тех пор пока «аморальное» поведение не привлекало к себе излишнего внимания, жители СССР были предоставлены сами себе. Именно поэтому сложно говорить об общих закономерностях этого периода. Сексуальный опыт людей очень сильно отличался в зависимости от того, в какой среде люди росли и общались. Искренние приверженцы консерватизма в вопросах секса, для которых попробовать новую позу означало заняться «извращениями», ходили по тем же улицам, что и раскрепощенные экспериментаторы, которые видели в сексе не только необходимость, но и источник наслаждения. Эта точка зрения постепенно и не для всех, но все же завоевывала популярность. Влиял на сексуальную открытость и постепенный рост благосостояния советских граждан в эпоху застоя. Все больше людей переселялось из коммуналок в отдельные квартиры, а значит, стало больше возможностей для свободных проявлений сексуальности.

В то же время старые проблемы с половым воспитанием и секспросветом никуда не ушли. Советским людям традиционно приходилось учиться самим «чему-нибудь и как-нибудь». Познания многих из них о том, как доставить удовольствие партнеру, оставались скудны, а поход к врачу-сексологу рассматривался исключительно как крайняя мера, когда откладывать проблему больше нельзя. Сексуальная революция 1960-х, произошедшая на Западе, не имела шансов случиться в СССР. Впрочем, нельзя сказать и что Советский Союз полностью застыл во времени. Едва заметные перемены в годы застоя привели к глобальным — во второй половине 1980-х.

Глава 12

Сексуальная свобода в эпоху перестройки. 1985–1991

«Секса у нас нет!»

Одиннадцатого марта 1985 года на пост Генерального секретаря ЦК КПСС вступил Михаил Горбачев, реформатор, в итоге оказавшийся последним советским лидером. На первом же заседании руководства партии Горбачев объявил о необходимости ускорения «социально-экономического прогресса». Речь о каких-либо радикальных общественных изменениях тогда не шла. Предполагалось всего лишь сделать плановую экономику более эффективной.