Секс был. Интимная жизнь Советского союза - Александер Рустам

Конечно, в сексуальной жизни брежневской эпохи хватало проблем. Уже известный нам советский сексолог доктор Штерн так комментировал интимную жизнь соотечественников этого периода:

Общий уровень сексуальных умений и знаний в России очень низок. Женщина обычно неопытна и пассивна, а мужчина находится в постоянной спешке, бестактен и даже жесток. Мужчина часто ведет себя так, как будто для того, чтобы вызвать у женщины неконтролируемый экстаз, достаточно лишь проникнуть во влагалище женщины, а если этого оказывается недостаточно, то он впадает в ярость, замыкается и даже может впасть в депрессию. Кажется, что он и не подозревает о том, что у женщины, помимо влагалища, существуют женские эрогенные зоны… Видимо, поэтому он редко занимается предварительными ласками, а после эякуляции быстро поворачивается спиной и засыпает… [140]

И действительно, многим мужчинам в СССР было совершенно ничего не известно о женском оргазме и стимуляции клитора. Неудивительно: разговоры о сексе, как и о дополнительных техниках, которые могли бы продлить или усилить удовольствие партнеров, оставались табуированными. Даже если муж искренне любил жену, он все равно часто не имел представления о том, что по-настоящему приносит ей удовольствие. Еще одна характерная черта, показывающая, насколько сложным было отношение к сексу: Штерн пишет, что большинство советских граждан очень редко занимались сексом днем, предпочитая темное время суток, когда можно почти не демонстрировать партнеру свое тело [141].

«Он хочет, чтобы мы делали это в ванной!»: между стыдом и интересом

Несложно догадаться, что в такой атмосфере всеобщего смущения граждане, которые пытались разнообразить свою постельную жизнь, могли быстро заслужить репутацию «извращенцев». В основном экспериментами занимались мужчины, и не с женами, а с любовницами или секс-работницами. Любовницы и секс-работницы как бы играли не по правилам, поэтому с ними можно было пробовать разные «неприличные» вещи. В браке о таком, как правило, нельзя было и помыслить.

В 1970-х годах на прием к доктору Штерну пришла пациентка — на примере их разговора можно судить, насколько узко многие советские люди понимали сексуальную жизнь. Женщина рассказала доктору, что вплоть до 1970 года они с двумя детьми ютились в небольшой комнатке подвального помещения, а совсем недавно им дали двухкомнатную квартирку с крохотной ванной.

— Доктор, мы с мужем в браке уже почти двадцать два года, — призналась женщина. — И мы до сих пор любим друг друга. Но мой муж, по-моему, совершенно сошел с ума.

— Почему же?

— Он хочет, чтобы мы делали это в ванной! — ответила женщина с выражением нескрываемого омерзения на лице. Очевидно, само обсуждение идеи вызвало у нее неловкость и дискомфорт.

Штерн уже видел много пациентов с консервативными взглядами на половую жизнь, и часто ему удавалось помочь им избавиться от стереотипов. Конечно, не во всех случаях — иногда пациенты оставались непреклонны.

— Видите ли, нет ничего ужасного в том, что вам предложил муж, — спокойно объяснял пациентке Штерн. — В вопросах половой жизни не существует правил, что и как следует делать. Если вашему мужу этот способ ведения половой жизни кажется интересным, то попробуйте. Может, вам тоже понравится.

Женщина покраснела от возмущения.

— Что? Да как вы можете говорить такие вещи! Я пришла к вам за советом, а вы мне говорите, что я должна заниматься извращениями!

Сказав это, она вскочила с места, вышла из кабинета и хлопнула дверью. Даже не попрощалась. Штерн только пожал плечами — в реакции женщины было мало удивительного.

Вообще принцип «правильности» играл огромную роль в интимных отношениях советских людей — по крайней мере, тех, кто разделял консервативный настрой власти. Во-первых, считалось, что вся инициатива в романтических и интимных отношениях должна принадлежать мужчине. Для женщины проявлять активность, в том числе объяснять мужчине, как ему стоит вести себя в постели, чтобы доставить ей удовольствие, считалось постыдным делом, свидетельством распущенности.

Во-вторых, с неодобрением относились и к разнообразию в сексуальных позах. Самой распространенной, «непостыдной» позой для полового акта была традиционная, миссионерская: мужчина — сверху, женщина — снизу. Все остальные позы считались «грязными» и «оскорбляющими» женщину.

В Ленинграде 1970-х годов жил тридцатилетний шофер по имени Артемий. Его двадцатипятилетняя супруга Алена однажды призналась сестре Артемия Наташе:

— Наша жизнь в постели очень однообразная, скучная. Но не знаю, как ему сказать об этом… Стыдно, понимаешь?

Наташа пообещала, что намекнет брату, что его жене хотелось бы большего разнообразия в сексуальной жизни, и так и сделала — но Артемий напрочь отказался что-то менять:

— Знаешь почему? Потому, что я свою жену уважаю. Я в поездках видел, как мужчины и женщины это делают в неестественных, отвратительных позах. Со своей женой я это делать не буду!

Оральный секс в СССР и вовсе считался крайне постыдным занятием, на который способны только самые развратные женщины. Мужчины в своих компаниях часто посмеивались над такой сексуальной практикой, а многие женщины просто о ней не слышали.

Марк Поповский описал следующий случай. В середине 1970-х ленинградского врача-сексолога, имя которого Поповский не называет, — предположим, что фамилия его была Иванов, — пригласили на вечер: собралась интеллигентная компания, мужья и жены. Во время ужина хозяйка квартиры Евгения аккуратно попросила доктора Иванова пройти на кухню. Удивившись просьбе, он вытер рот салфеткой и проследовал за Евгенией. Там его поджидали две другие гостьи. Когда доктор прошел на кухню, за ним тут же закрыли дверь.

— Товарищ Иванов, не могли бы вы как врач ответить на некоторые вопросы любопытных и растерянных молодых дам? — таинственно сказала Евгения, кивнув в сторону других женщин.

— Да, конечно, но обычно я могу ответить на все вопросы в моем кабинете.

— Доктор, природа наших вопросов достаточно деликатная, — вступила в разговор другая женщина. На кухне вдруг повисло молчание.

— Женя! Принеси еще вина! — раздался голос мужа Евгении из зала, но жена его проигнорировала.

— Так в чем же вопрос, гражданки? — Иванов был в растерянности.

— Доктор, что такое минет? — вдруг спросила одна из них.

Такой поворот беседы изрядно обескуражил Иванова. Понимая деликатность вопроса, Евгения сказала:

— Товарищ Иванов, присаживайтесь. Вот пепельница и сигареты. Расскажите нам, пожалуйста, что это такое. Нам очень важно знать ваше мнение как специалиста.

Иванов сел за стол, закурил, выпустил облако дыма.

— Минет — это форма половых отношений, в которой женщина ртом ласкает половой член мужчины, — исчерпывающе объяснил он.

— Что я вам говорила, девочки, а? — с победой в голосе объявила другая женщина, потянувшись к пачке сигарет.

— Доктор, скажите, а это пристойное занятие для супружеской пары? — серьезно спросила Евгения.

Иванов пожал плечами.

— Вполне.

— А здоровью это не вредит? — в разговор включилась третья женщина.

— Насколько мне известно, нет.

— Ну Женя! Долго ждать-то? — раздался крик мужа из зала.

— Петя, я занята! — нервно рявкнула Евгения, закатив глаза.

Доктору Иванову пришлось тогда просидеть на кухне около часа, пока любопытные женщины допытывали его вопросами об оральном сексе [142].

Еще одна история, также зафиксированная Поповским и иллюстрирующая отношение советских людей к сексу, произошла примерно в те же годы в Одессе. Двадцатидвухлетний рабочий Олег, уже довольно опытный в вопросах секса, женился на восемнадцатилетней девушке Оксане. Во время первой брачной ночи Олег принялся учить Оксану оральному сексу.