Секс был. Интимная жизнь Советского союза - Александер Рустам

— Мальчик, тебе что-то нужно? — спросила она, нахмурившись.

Леня не отвечал и со спокойным видом разглядывал стоящие на витрине баночки и коробки с таблетками. Вдруг его взгляд упал на маленькую бумажную упаковку.

ПРЕЗЕРВАТИВ — 4 копейки

Леонид замер. Казалось, что женщина в белом халате за прилавком поняла, куда устремлен его взгляд.

— Мальчик? На что это ты такое смотришь? — Глаза ее с подозрением сузились.

Леня развернулся и выбежал из аптеки.

— Ну что?! — Коле, который наблюдал за всем происходящим с улицы, не терпелось узнать, что же произошло. Отойдя на безопасное расстояние от аптеки, они наконец остановились. Леня отдышался и утвердительно кивнул.

— Эта штука правда существует, — сказал он. — Сам можешь пойти и посмотреть.

— Ну уж нет, — сказал Коля, улыбнувшись.

В тот же день Леня и Коля рассказали о своем открытии друзьям, несмотря на то что сами до конца так и не поняли, что такое презерватив и для чего именно он нужен [133].

Об этом Леня узнал уже в шестом классе — в тайну его посвятили все те же одноклассники, которые, в свою очередь, услышали от более старших товарищей. Кроме того, в шестом классе Леня дважды прочитал роман Мопассана «Милый друг», из которого почерпнул для себя некоторую информацию о сексе. Вызывали интерес у Лени и арабские сказки «Тысячи и одной ночи».

— В этих сказках есть какие-то евнухи, — задумчиво говорил Леня своему товарищу Олегу. — Они какие-то уроды, можем ли мы быть евнухами?

— Может, у родителей спросить?

— Не-е.

Олег пожал плечами. Вопрос казался очень странным, как и само слово. Евнух… Вопрос вынесли на обсуждение всего класса на перемене, после чего кто-то пришел к выводу, что евнухами были специальные люди, которым отсекали член.

В седьмом классе у Лени стали появляться знакомые старшеклассники, которые постоянно хвастались своими сексуальными похождениями.

— Я могу восемь раз за ночь!

— А у меня член двадцать два сантиметра!

Леня, который на тот момент еще даже никого не целовал, чувствовал себя униженным. Более того, после рассказов старшеклассников о размере их половых органов он начал серьезно переживать.

Время шло, Леня перешел в десятый класс. Некоторые его одноклассники уже распрощались с девственностью, а он — нет, что его очень расстраивало. Однажды Леня все-таки решился на близость с Серафимой, одной из своих одноклассниц. Но в самый решительный момент Леня переволновался, и ему не удалось совершить задуманное.

«Наверное, я чем-то болен», — тут же пронеслась мысль в его голове.

К сожалению, Серафима сама была не слишком осведомлена в вопросах секса и, вместо того чтобы приободрить Леню, недовольно фыркнула, всем своим видом дав понять парню, что он ничтожество. В итоге к семнадцати годам Леня твердо считал себя безнадежным импотентом.

«Может, попробовать еще раз? — мучительно думал Леня. — С ней же или с другой? Нет, а если не получится?» Мысль, что ему снова придется испытать на себе гнев и разочарование, теперь уже другой девушки, лишь усиливала волнение.

Помощи ждать было неоткуда. Леня подумал о том, чтобы обратиться к врачу, но тут же одернул себя — такой невыносимой и постыдной показалась ему идея. «Как я буду все объяснять врачу? А если врач действительно найдет у меня какую-то страшную болезнь? А если врач, в конце концов, женщина? А что, если врач запишет все интимные подробности и отдаст их моим родителям или в милицию?» Страхи молодого человека не были полностью безосновательны, ведь в СССР нарушение врачебной тайны не было редкостью.

Признаваться товарищам в своей сексуальной беспомощности тоже было страшно и стыдно. Но в итоге страх остаться наедине с проблемой победил, и Леня решил рассказать о ней одному из своих близких друзей, Мише. Тот сразу дал другу совет:

— Возьми желток обычного куриного яйца, смешай его с пивом, посыпь перцем и выпей за полчаса до всего… поможет, сто процентов!

Леня был в таком отчаянии, что был готов попробовать даже такой метод.

— А еще будь осторожен, ведь можно подцепить гонорею, — продолжал просвещать его Миша.

— А это еще что?

— Болячка такая страшная, чтобы ее вылечить, член промывают кипятком.

Леня съежился, услышав такое. Метод укрепления половой силы, которым с ним поделился Миша, он пробовать не стал, а вот к врачу все-таки решил обратиться. Впрочем, дальнейшая судьба Лени неизвестна — на этом его история обрывается.

Другой молодой человек, Евгений, чье детство пришлось на конец 1960-х — начало 1970-х, вспоминал, что в его семье никто никогда не говорил о сексе и связанных с ним сложностях: «Нельзя было и помыслить, чтобы отец говорил с нами о половых проблемах. Все мое образование в этой области ограничивалось содержанием книжки пионерского характера „Гигиена брака“, которую я купил однажды на улице… Меня не огорчало, что со мной никто никогда не говорил о сексе в школе или в высшем учебном заведении. Если бы даже это сделала мама, я был бы раздосадован и смущен… Не привык. Боялся…»

Психологическая травма и стыд привели к тому, что Евгений долго не мог завести девушку. К счастью, он поделился своей проблемой с другом Геной, и тот отреагировал решительно.

— Тебе пора стать мужчиной. Я тебе помогу.

Евгений доверился товарищу. Гена привез Евгения в какую-то квартиру и сказал:

— Сейчас в комнату войдет девушка. Не стесняйся, она все понимает.

Сердце Евгения бешено забилось. Девушка? Все понимает? Не стесняйся?

Ничего не объясняя, Гена покинул квартиру, оставив Евгения сидеть на диване. Вскоре в комнату действительно вошла молодая блондинка с доброжелательным выражением лица. Они заговорили о каких-то мелочах, разболтались. Еще несколько минут Евгений места себе не находил от нервов, а теперь вдруг расслабился — не так уж страшно было в компании молодой приятной девушки, пусть и в непонятной квартире. Заметив, что Евгений уже не так напряжен, девушка улыбнулась и как можно мягче сказала: «Пройдем в спальню?»

Сердце парня снова бешено забилось. Девушка не стала дожидаться ответа, аккуратно взяла его за руку и провела в комнату с кроватью, где они тут же и сели. На тумбочке тикали часы.

После недолгой паузы девушка стала расстегивать рубашку на груди Евгения. Затем разделась сама. Все произошло гладко. Евгению она очень помогла. Когда все закончилось, Евгений оделся и, попрощавшись с девушкой, покинул квартиру. Он так и не узнал, кем была его «первая любовь».

Иногда неумение разговаривать о сексе и сексуальности с детьми приводило к серьезным психологическим травмам. Поповский упоминает историю девушки по имени Лиза, которой в 1970-е годы было около тридцати лет, — она была травмирована в детстве нелепыми комментариями своей матери и из-за этого во взрослом возрасте не могла справиться со страхом забеременеть. На вопрос маленькой Лизы «Откуда берутся дети?» удивленная и сконфуженная женщина сначала не знала, что и сказать.

— Лиза, ты вышла из моего живота.

Услышав это, Лиза пришла в ужас. Из живота?!

— Как вышла? Тебе было больно?

— Да, — растерянно продолжила мать Лизы. Говорить правду, так до конца. — Очень больно…

Этот ответ надолго травмировал Лизу. Уже став взрослой женщиной, Лиза не могла завести детей из-за страха неимоверной боли при родах [134].

Исследовательница Анна Роткирх приводит историю другой девушки, рожденной в 1958 году. Ее родители предпочли вообще ничего не рассказывать ей о сексе, что привело к печальным, но предсказуемым последствиям:

Атмосфера в нашей семье всегда была довольно пуританской, никаких «телячьих нежностей» между родителями и с нами, детьми, никаких двусмысленных разговоров при детях, слишком откровенных книг и репродукций. «Просветительских» бесед мама со мной тоже не проводила (в результате, когда у меня в 11 лет начались месячные, я не знала, что это такое, а откуда берутся дети, узнала еще позже) [135].