Новое Просвещение и борьба за свободу знания - Кауфман Питер
В случае, если Издательство не напечатало и не выставило Произведение на продажу в течение двенадцати месяцев, после чего, получив письменное уведомление от Автора, снова не напечатало и не выставило Произведение на продажу в течение двенадцати месяцев с момента получения упомянутого уведомления, все права, предоставленные Издательству, возвращаются Автору…
И далее в том же духе.
А как корпорации, управляющие отношениями в современном интернете, определили, какое место в этих отношениях занимают пользовательские данные, поведение пользователя, пользовательские материалы на сегодняшний день? Не зря же это называется «Условия предоставления услуг» или «Условия использования». Ответ – абсолютное надувательство. Юридическая ловушка.
Опасность.
Вот, например, что требует Spotify:
Вы предоставляете компании Spotify неисключительную, подлежащую передаче, сублицензируемую, безвозмездную, полностью оплаченную, безотзывную международную лицензию на воспроизведение, обеспечение доступности, исполнение и отображение, перевод, изменение, создание производных работ, распространение и иное использование любых таких Пользовательских материалов на любом носителе, отдельно или в сочетании с другими Материалами или содержимым, любым способом, методом или технологией, как известной, так и созданной в будущем [216].
На сайте интернет-радио и музыкального стримингового сервиса Pandora говорится:
Когда вы пользуетесь Сервисом, мы отслеживаем вашу активность, включая количество и наименования песен, которые вы прослушали, песни, альбомы и исполнителей, которые вам понравились (лайки) или не понравились (дизлайки), станции, которые вы создавали или слушали, песни, которые вы пропускали, как часто и как долго вы слушали станции из вашего списка. Мы также можем отслеживать ваши взаимодействия с сервисом, в том числе какие услуги вы используете, какую рекламу смотрите или в какой рекламе выражаете заинтересованность, и какие материалы просматриваете. Мы делаем это по нескольким причинам: чтобы понять, какие типы музыки, материалов и услуг нравятся или не нравятся вам и таким же слушателям, как вы; чтобы определить вознаграждение исполнителей и других правообладателей за использование их материалов; чтобы предоставить интересную вам рекламу и чтобы в целом улучшить Сервис, в том числе усовершенствовать алгоритм поиска музыки с целью обеспечить вас и других слушателей той музыкой, которая наиболее соответствует вашим вкусам. Поскольку эти данные важны для функционирования Сервиса, вы не можете отказаться от того, чтобы мы их собирали и использовали. Получая доступ к Сервису или пользуясь его услугами любым другим образом, вы тем самым соглашаетесь на сбор и использование информации о вашей активности и поведении в целях, указанных выше и обозначенных в нашей политике конфиденциальности [217].
Различные компании будут утверждать, что доступ к данным о пользователе носит преходящий характер и находится под контролем самого пользователя, но чаще верно противоположное: работа этих компаний и их коммерческих партнеров, таких как Facebook [218], направлена на то, чтобы присвоить себе ваши данные и поспособствовать тому, что некоторые называют «концом забвения» [219]. Эти права имеют важное значение для самой сути нового социального порядка, для того, почему их можно считать продолжением старого и зачем нам заключать новый общественный договор.
Возможно ли, что Декларация прав человека, родившаяся из идей эпохи Просвещения, найдет общий язык с новой декларацией, Декларацией пользовательских прав человека, родившейся в новую эпоху Просвещения?
В Декларации 1789 г. есть нечто исключительно прекрасное:
Представители французского народа, образовав Национальное собрание и полагая, что невежество, забвение прав человека или пренебрежение ими являются единственной причиной общественных бедствий и пороков правительств, приняли решение изложить в торжественной Декларации естественные, неотчуждаемые и священные права человека, чтобы такая Декларация, неизменно пребывая перед взором всех членов общественного союза, постоянно напоминала им их права и обязанности; чтобы действия законодательной и исполнительной власти, которые в любое время можно было бы сравнить с целью каждого политического института, встречали большее уважение; чтобы требования граждан, основанные отныне на простых и неоспоримых принципах, устремлялись к соблюдению Конституции и всеобщему благу… Национальное собрание признает и провозглашает перед лицом и под покровительством Верховного существа следующие права человека и гражданина.
Люди рождаются и остаются свободными и равными в правах. Общественные отличия могут основываться лишь на соображениях общей пользы [220].
Этот пассаж эхом повторяет слова, которыми Жан-Жак Руссо начинает свой великий трактат «Об общественном договоре» 1762 г.:
Человек рождается свободным, но повсюду он в оковах [221].
Информация, как гласит известное высказывание, «хочет быть свободной» [222]. Возможно, вернее сказать, что она тоже рождается свободной, но повсюду в оковах. Если смотреть в таком ключе, Уильям Тиндейл и Аарон Шварц были уж точно не еретики и не воры. Они просто стремились ускорить события – ускорить наступление свобод, важность которых будет для нас столь же очевидна, как ценность 13-й и 19-й поправок [223] к Конституции.
У интеллектуальной собственности есть и физические свойства. Мы не просто так говорим о видео – а именно ему главным образом посвящена эта книга – как о среде, основанной на времени. Информацию часто представляют в физической форме, как идеи и образы, проходящие сквозь время. Вот почему, цитируя и комментируя видео, мы указываем тайм-коды, для музыки – нотные знаки в хронологическом порядке их воспроизведения, для текста – страницы, которые тоже читаются последовательно, от первой к последней [224]. Проницательный эссеист и поэт, музыкант, борец за авторские права Джон Перри Барлоу говорит о том, что информация пребывает в постоянном движении.
Информация – это деятельность. Информация – форма жизни… Информация должна двигаться… Распространять информацию – совсем не то же самое, что распространять физические товары. Она движется, скорее, как нечто природное, а не как то, что создано на фабрике. Она может вызывать цепную реакцию, как падающие домино, или расходиться фрактально, как иней по стеклу, но ее нельзя развозить, как предметы, разве что в той степени, в какой она в них содержится.
Но даже если она заключена в какой-то статичной форме, например в книге или на жестком диске, информация – это то, что вы получаете, когда мысленно извлекаете ее из хранилища. Вне зависимости от того, измеряется ли скорость восприятия информации в гигабайтах в секунду или в словах в минуту, это происходит в голове и занимает время [225].
В отличие от физических – «статических», по выражению Барлоу, – контейнеров, в которых содержатся идеи и информация, сами эти идеи и информация движутся, и движутся они, как я бы сказал или повторил, от частных владений и частных лицензий, являющихся только их промежуточным состоянием, – к своей надлежащей и окончательной форме общественного достояния, то есть от правой стороны спектра прав, где свободы и пользование ограничиваются, к левой, и как можно дальше [226].
