Круг Ландау - Горобец Борис Соломонович
В 2000-е гг. вышла книга Коры, и автор приобрела широкую и скандальную известность. Женщины Кору в основном жалели, мужчины —?…. Скандальность книги была, на мой вкус, малоинтересная вследствие своей примитивности. Быстро проглядев книгу Коры еще в 1999 г., я не заинтересовался ею и читать не стал. Отталкивание вызывало то, что, взявшись писать о великой личности, своем муже Ландау, она часто выставляла его в довольно глупом виде. У нее он выглядит эротоманом и предельным эгоистом, при этом Кора сдабривает это инфантильно-фальшивыми обращениями к мужу: Даулечка, Даунька, Зайка. Признаюсь, что тогда я воспринимал все эти проявления поверхностно, созерцательно, наверное, так, как воспринимают многие ее читатели. Прошло несколько лет. Я внимательно перечитал книгу Коры, прочел, наверное, почти все материалы о ней и о Ландау, и постепенно понял многое, что происходило в этой семье за внешним фасадом. Все оказалось совсем непросто. Я готов поделиться с заинтересованным читателем своими соображениями, так сказать, своей теорией, которая позволяет внутренне непротиворечиво ответить на едва ли не все вопросы и загадки семейной жизни Ландау. Так во всяком случае мне это сейчас представляется.
Далее. Поначалу мне казалось, что примитивная книга Коры почти ни у кого не вызовет интереса. Я ошибся. Яркой иллюстрацией эффекта перверсивной популярности книги служит следующий абзац из интервью известной киноактрисы Елены Яковлевой («Интердевочка»), которое она дала корреспонденту еженедельника «Аргументы и факты» [2005].
«Недавно я прочитала документальную книгу, составленную из записей жены гениального физика, Нобелевского лауреата Льва Ландау. История этой женщины потрясает. Она всю жизнь безумно любила своего мужа, а когда тот умер, стала сходить с ума. Чтобы остановить процесс, психотерапевты посоветовали ей начать описывать каждую секунду совместной жизни с Ландау. Жизнь оказалась страшной… Гений в науке в браке оказался монстром: изменял на глазах у жены, запирал ее в шкафу, нещадно бил… Я читала это с ужасом, а она писала с любовью, с целью вернуть те минуты. Уже к середине книги я поняла, что очень хотела бы сыграть такую женщину, а точнее, такой силы характер, любовь, терпение. При том, что жена Ландау была еврейкой, сущность ее любви, сила ее всепрощения, на мой взгляд, очень перекликаются с сущностью русской женщины».
Не знаю, как читала книгу Е.Яковлева (скорее всего она лишь ее просмотрела), но в приведенной цитате есть несколько грубых фактических ошибок: Ландау никогда не бил жену, не запирал ее в шкафу — в книге Коры этого нет. И жена Ландау — чистокровная русская. А еще, как я убежден (но тут можно спорить), не было у нее любви к Ландау с самого начала. Ну, а уж в 1950—60-е гг. — точно не было, следуя голым фактам: полтора месяца со дня автокатастрофы «любящая» жена не была ни разу в больнице у постели мужа, находившегося без сознания (см. подробнее об этом ниже). Впрочем, не сомневаюсь, что Е.Яковлева прекрасно сыграет роль жены Ландау в фильме. [71]
Общих причин популярности книги Коры, по-моему, две:
(1) фоновая причина— резкое снижение среднего уровня читательских требований вследствие успешной «глобализации» вкусов значительных слоев бывших советских людей, происходящей в духе дешевой американской «попсы» (поп-культуры, в которой поп намного больше, чем культуры);
(2) пожалуй, впервые были опубликованы столь сексуально нагруженные и детально прорисованные сценки, происходящие с людьми из большой науки, известными всему миру; а это — круги, в которых публичное раздевание (эксгибиционизм) традиционно считается особо неприличным явлением, в отличие, скажем, от литературно-артистического бомонда, в котором оно вполне терпимо или даже приветствуется.
Так или иначе, но книга Коры, как и ее автор, уже вошли де-факто в новейшую историю советской науки, хотя и с черного хода. И с этим новым фактом, хочешь не хочешь, надо разбираться. Не претендую на заведомую объективность — уж как получится. Но постараюсь проанализировать и учесть весь спектр фактов и «псевдофактов», связанных с Корой, выступающей в контексте с главным героем ее книги — Ландау, и в чуть меньшей степени — с ее главным антигероем — Лифшицем.
О биографии Коры. Согласно М.Бессараб, семья Коры в 1930-е гг. жила в Харькове на улице Дарвина 16, в трехкомнатной квартире. Первый брак Коры не сложился. Приведу отрывок из послесловия М.Бессараб к книге Коры, который повествует о жизни последней до знакомства с Ландау. Как увидим, несмотря на краткость сведений, в них ясно охарактеризован культурный и интеллектуальный уровень в «данной точке и ее окрестности».
«<…> однажды поздно вечером к нам прибежала Кора. Она была вся в синяках, заплаканная, в разорванном платье. То, что она нам рассказала, привело всех в ужас. Ее муж, его звали Петя, запустил в нее утюгом за то, что она плохо выгладила его рубашку. Попал в плечо <…>. Он и раньше ее поколачивал, но они любили друг друга и быстро мирились. Это была на редкость красивая пара; про Петю говорили, что он как две капли воды похож на знаменитого голливудского киноактера
Рудольфо Валентино <…>. Что же касается его интеллектуального уровня, то он был невысок. Они жили на главной улице, на Сумской, и по вечерам он говорил жене: “Пойдем пройтица”. Это был мастер на все руки, и он неплохо зарабатывал, хотя и не имел высшего образования. Но однажды Петя поехал в командировку, из которой вернулся… инженером! Смеясь, рассказал жене, что купил подлинный диплом. На выпускном вечере в Харьковском университете, когда Кора закончила химфак, она познакомилась с Дау. Он пришел на вечер и попросил познакомить кого-то из коллег: “Познакомьте меня с самой хорошенькой девушкой”. Ну, конечно, это была Кора Дробанцева» [Ландау-Дробанцева, 2000. С. 486].
Любопытно продолжение и завершение через много лет темы первого мужа Коры. После смерти Ландау «как-то Кора позвонила <Майе Бессараб> и сказала, что получила потрясающее письмо, от кого — говорить не стала. “Приедешь — покажу”. <…>. Это было письмо от Пети, ее первого мужа. Узнав из газет о смерти Ландау, он написал Коре обстоятельно о себе, о своей жизни, вспомнил, что они все-таки бывшие одноклассники. У этого письма интересный конец: “Кора, приезжай! Таких свиней заведем! “» [Там же, С. 490]. Кора не ответила. Конечно, Петя не оценил, что после брака с академиком и Нобелевским лауреатом ее уровень (социальный) стал уже повыше.
Брак Ландау и Коры с 1934 г. в течение около 13 лет был гражданским, и лишь после рождения их сына в 1946 г. был официально оформлен. Эта деталь позволила, кстати, узнать об одной из неожиданных особенностей семейной жизни в СССР в 1930—40-е гг. Понятно, что некоторый процент супружеских пар жили тогда (как и теперь), не регистрируя брак. Но было непонятно, как при этом они могли в СССР переезжать в другие города, получать там жилплощадь на двоих, т. е. на неофициальную семью, прописываться на ней и т. д. И это не было исключением в случае пары Ландау. Недавно Дима Компанеец мне рассказал, что у его родителей ситуация была такой же. Они зарегистрировались тоже только в 1946 г. после рождения Кати, их первого ребенка. А до этого вступили в гражданский брак в Харькове в 1930-е гг., жили вместе в эвакуации в Ташкенте, затем по личному приглашению Курчатова А.С. Компанеец переехал в Москву для работы в сверхсекретной лаборатории № 2, получил там комнату, в которой жил с незарегистрированной женой. И все это — в тоталитарном сталинском государстве, да еще в военное время, да еще при переезде в жестко контролируемую Москву, да еще при поступлении на работу научным сотрудником в главную лабораторию Советского Атомного проекта. Значит, площадь им выделяли, даже не требуя свидетельства о браке, из расчета квадратных метров на двоих — ведь если бы это было не так, то «гражданские» пары тут же зарегистрировались бы. Очень любопытный штрих.
