Майя Бессараб - Лев Ландау
Обзор книги Майя Бессараб - Лев Ландау
В книгу включены ранее не публиковавшиеся материалы из архивов КГБ СССР.
Майя Бессараб
Лев Ландау
роман-биография
Главное — научиться радоваться жизни.
Лев ЛандауЛ. Д. Ландау с сыном Игорем на даче
Предисловие
Вклад лауреата Нобелевской премии академика Ландау в теоретическую физику огромен.
Целая серия блестящих работ, многотомный Курс теоретической физики, принятый во всем мире, большая школа, представители которой ныне работают во всех областях этой науки.
И все же не меньшее значение имеет разработанная великим физиком теория — как надо жить, его формула счастья. Лев Давидович Ландау занимался не только обучением, но и воспитанием своих учеников. Его возмущало безразличное отношение молодых к своей судьбе, неумение разобраться в обстоятельствах, отсутствие стремления к счастью. При его энергии и силе внушения, Дау умел растормошить человека, заставить его сбросить лень. Он пробуждал желание жить и работать. Все это ему удавалось по той причине, что сам он едва не погиб в переходном возрасте, он уже обдумывал, каким способом легче уйти из жизни, и только счастливая случайность спасла ребенка: ему в руки попала книга, в которой говорилось о юноше, сумевшем изменить судьбу.
Хозяином своей судьбы может стать каждый, тут нужна только сильная воля.
О том, как это удалось Льву Ландау, рассказано в данной книге.
Я хорошо знала Ландау и очень его любила, он заменил мне отца.
В книге приведено множество высказываний Ландау, я начала их записывать еще в школьные годы. Мне известны люди, которые в трудную минуту мысленно обращаются к своей памяти, чаще всего это какое-нибудь любимое выражение Льва Давидовича, — и помогает! К слову сказать, я это проверяла, действует. Хотя может быть, здесь важно переключение внимания. Но попробовать стоит.
Все чаще приходится слышать, что высказывания Ландау о том, как надо жить, обладают способностью изменить настроение, разогнать тоску, улучшить настроение. Сама я узнала об этом свойстве его суждений давно, вначале я перечитывала его любимые стихи, полагая, что все дело в поэзии, а потом перешла к его крылатым словам — именно их энергетика таит в себе силу, в ней все дело.
Иными словами, наследие Льва Ландау — это не только удостоенные Нобелевской премии научные труды, но и его теории о счастье: они и в самом деле помогают жить. Ведь он так хотел, чтобы на свете было больше счастливых…
Глава первая. Литературные предки
У человека есть предки не только в роду. Они у него есть и в литературе, и многие из его литературных предков ближе ему по типу и темпераменту а влияние их, конечно, ощущается им сильнее.
Оскар Уайльд. Портрет Дориана ГреяЛев Давидович Ландау, которого физики всего мира называли просто Дау, любил говорить:
— Я родился 22 января, в один день с лордом Байроном, на сто двадцать лет позже великого английского поэта.
Он родился в 1908 году в Баку, в семье преуспевающего инженера-нефтяника Давида Львовича Ландау и его жены Любови Вениаминовны.
Родители уделяли много внимания воспитанию детей. У них жила гувернантка — француженка, мадемуазель Мари, к детям приходили учителя музыки, ритмики и рисования.
Читать и писать Льва научила мама, когда ему было четыре года. У него очень рано проявилась любовь к цифрам, к арифметике. Он любил решать простейшие задачи, решал их постоянно. В городском саду мама находила четырехлетнего сына по цифрам на песке.
Любовь Вениаминовна рано заметила необыкновенные способности сына и упорство, граничащее с упрямством. Родители прозвали маленького упрямца Мальчик-наоборот.
Однажды Лев чуть не заболел от огорчения, когда ему без его согласия поставили термометр.
— Не хочу, чтоб термометр стоял! — сквозь слезы кричал сын.
— Но ведь он уже не стоит, — успокаивала его мама.
— Хочу, чтоб и раньше не стоял!!! — рыдал мальчик.
Порой ее пугала его одержимость: он ничего на свете не хотел знать, кроме чисел.
Некоторое время родители возлагали надежды на музыку. Однако мальчик наотрез отказался играть на пианино. Он не переносил никаких принуждений и возненавидел музыку из-за того, что его насильно пытались заставить играть. Уроки пришлось прекратить. Лев одержал первую в своей жизни победу: он настоял на своем.
В гимназии Лев шел первым по точным наукам, но у него то и дело возникали недоразумения с учителем словесности, который хотел — ни много, ни мало, — чтобы ученик изменил почерк. Из этого тоже ничего не вышло: почерк у Льва был ужасный, хотя буковки сами по себе не лишены обаяния.
Вскоре в связи с установлением в Баку советской власти гимназии закрыли. Целый год Лев был дома, и это очень беспокоило Любовь Вениаминовну. Лев и раньше почти не готовил уроков, а теперь мог окончательно разлениться.
Мать боялась, что сын вырастет лодырем, и из чисто педагогических соображений допекала Льва разговорами о том, что ничего путного из него не выйдет, что кто ничего не делает, тот паразит — живет трудами других. «Одних способностей мало. Если не трудиться, они заглохнут, и человек превратится в полнейшее ничтожество», — без конца повторяла она.
Любовь Вениаминовна была умной, чуткой, любящей матерью. Ее подвела злополучная педагогика: она хотела задеть самолюбие сына, но зашла слишком далеко. На четырнадцатом году жизни Лев решил, что жизнь его не удалась и надо кончить самоубийством. Он уже обдумывал, каким способом это сделать.
Неизвестно, чем бы все обернулось, не попади ему в руки роман Стендаля «Красное и черное». Книга произвела в душе подростка переворот. Он совершенно измучился от мыслей о собственной неполноценности, а тут впервые появилась надежда на спасение.
«Я воспринимал Жюльена Сореля не как литературный персонаж, а как реально существовавшего человека, которому выпала нелегкая судьба и который сумел ее изменить. Я рассуждал предельно просто: если это сумел сделать Жюльен, сумею и я».
Идя по стопам своего кумира, Лев начал с главного: надо было выработать сильный характер. Однако, хотя он во всем старался подражать герою Стендаля, кое-что он все же изменял. Так было, когда Лев попробовал выучить наизусть страницу газетного текста. Времени на это ушло много, а, главное, то, что поначалу представлялось веселой игрой, оказалось очень нудным занятием. Для развития памяти он решил учить стихи. Кстати, в этом он весьма преуспел, о чем речь впереди. Достаточно было прочитать текст два-три раза, и он запоминал его навсегда. Это касалось и прозы, разумеется, в недлинных отрывках, и формул — всего, что он хотел запомнить.
