Карл VII. Жизнь и политика (ЛП) - Контамин Филипп
Жан Жувенель хоть и поддерживал Прагматическую санкцию, но не отказался и от идеи созыва Вселенского Собора под председательством Папы, единственного кто имеет необходимые полномочия для проведения реформ и устранения многочисленных злоупотреблений, о которых всем было известно. Это означало, что необходимость реформы королевства, королевской власти и Церкви никуда не пропала [546].
Что касается жалоб, сформулированных тремя сословиями королевства, то когда представители королевской власти с ними ознакомятся, необходимо будет сразу же учинить дознание. Прелат зашел так далеко, что даже предложил отстранить от должностей всех судей в королевстве, а затем назначить тех, кого посчитают достойными и способными исполнять свои обязанности. Наконец, Жан Жувенель хотел, чтобы в королевстве ходили только деньги выпущенные королевскими монетными дворами, и чтобы во Франции было единство мер и весов, как во времена Карла Великого.
Окончательное решение Тома Базена
Неудивительно, что в оценке царствования, которую он составил около 1470 года, Тома Базен придерживался той же политической линии. По его мнению, королевская власть имела в своем распоряжении "естественную и обычную армию", а именно дворянство королевства, которое, по его подсчетам, в случае необходимости могло выставить более 50.000 кавалерии, к которым добавлялось неизмеримое количество пеших солдат. "Общественное благо, по всей видимости, не требует, чтобы в дополнение к этой обычной армии, за содержание которой население платит положенные налоги, была создана еще одна армия находящаяся на жаловании, даже в мирное время и без непосредственной угрозы войны" [547]. Но поскольку угроза со стороны англичан и внутренних смут все еще сохраняется, то эту обычную армию можно будет сделать более эффективной без особых затрат, а именно, проводить в бальяжах и сенешальствах один-два раза в год или даже чаще смотры, под контролем специальных комиссаров [548]. Теперь, когда Нормандия и Гиень были возвращены (под властью англичан оставался только Кале), когда обескровленное дворянство, находилось в процессе демографического и экономического восстановления, больше нет необходимости в постоянной армии. Если у древних римлян и были постоянные легионы, то это было связано с тем, что в их провинциях не было настоящего дворянства. Наличие постоянной армии неизбежно приведет к установлению тирании, взиманию постоянных налогов и насилию. Взгляните на Англию, которая прекрасно обходится без постоянной армии и не боится нападения своих соседей.
"Было бы разумно, если бы [Карл VII] освободил от бремени различных сборов, налогов и податей, налагаемых на нужды войны, народ, который перенес серьезные и почти бесчисленные бедствия, чтобы сохранить свою верность королю, который обязан сочувствовать всевозможным страданиям людей перенесшим их ради него. Бесчувственность, поощряемая циничными льстецами, которыми он окружен, является позором". Отсюда мораль: если бы король облегчил бремя налогов, "королевство за двадцать лет расцвело бы лучше, чем за прошедшее столетие" [549].
Финансы и правосудие
Карл VII не последовал советам архиепископа Реймсского, хотя тот сохранил его доверие, о чем свидетельствует тот факт, что король рекомендовал его Папе Каликсту III, когда речь зашла о назначении прелата для председательства в трибунале по рассмотрению дела Жанны д'Арк. Король по-прежнему содержал дорогостоящую постоянную армию, получающую круглый год жалование и готовую к действию в любое время, что приводило к относительно высоким налогам. По мнению Филиппа де Коммина, который был хорошо осведомлен в этом вопросе, Карл VII "на момент своей смерти имел на нужды своего королевства 18.000 вольных стрелков и содержал около 17.000 латников для поддержания порядка и охраны провинций своего королевства". Хотя для мемуариста все это было "жестокой чумой" и "страшным ярмом", но по крайней мере, эти воины успокоились и больше не носились по королевству сея хаос, что стало "великим благом для народа" [550]. К тому же оценка Коммина неполна, к численности войск следует добавить 1.000 "наемников" (гарнизонных войск), размещенных в Нормандии и Гиени, плюс отряд королевских телохранителей, призванных днем и ночью обеспечивать надежную защиту государя, вполне обоснованно опасавшегося покушения. Это отряд состоял из 25 конных лучников под командованием двух капитанов; 31 конного латника и 51 лучника шотландской гвардии под командованием собственного капитана; 27 французских арбалетчиков под командованием капитана и 24 немецких арбалетчиков, из которых 12 были "одоспешены" и 12 "не одоспешены". К тому же казна содержала артиллерию обходившуюся ей в 4.000 ливров в год, шедших в основном на оплату пушкарей и труда металлургов-литейщиков. Все это Карл VII имел в виду когда заявил, что: "Знает нужды своих сословий и разбирается в проблемах государственных финансов" [551].
Как мы уже видели, с 1439 года и до конца царствования больше не было созвано ни одной ассамблеи Генеральных Штатов ни в Лангедойле, ни в масштабах всего королевства. То, что Карл VII был в этом заинтересован, легко понять, ведь это давало ему свободу действий как внутри страны, так и за ее пределами. Но почему со стороны его подданных это не вызывало протеста? Скорее всего это потребовало бы вмешательства или давления со стороны принцев, которые уже не обладали большим влиянием и к тому же получали от короля значительные пенсии, удовлетворявшие их потребности и в некотором смысле их нейтрализовывавшие. Клирики и дворяне опасались, что в результате проведения этих ассамблей их налоговые привилегии будут поставлены под сомнение. Со своей стороны, добрые города предпочитали прямые переговоры с чиновниками представлявшими королевскую власть. Что касается жителей сельской местности, то они и не могли протестовать, и в этот период не известно ни одного восстания связанного с налоговым давлением. Безусловно, существовала напряженность, споры и упреки по поводу распределения налогов между очагами (домохозяйствами) крестьян, принципа "сильные несут слабых", и налоговых льгот, которые многие пытались получить самыми различными способами, а также между отдельными приходами, но у нас очень мало информации по этому вопросу, который, тем не менее, является крайне важным. В любом случае, для короля было важно, чтобы сумма налога, установленная в масштабах всего королевства, в конечном итоге была действительно выплачена, и это примерно так и было в последние годы царствования.
"Во всем был порядок и правило, и во всем проявлялось уважение". Стремление восстановить порядок особенно заметно с 1445–1450 годах. Но оно существовало и до этого, хотя осуществлялось с меньшим успехом, так 16 июля 1439 года король потребовал, чтобы в течение трех месяцев все, кто держал от него фьеф, прислали свои счета бальи и сенешалям, в округах которых они проживали, и все это должно было быть записано "в определенный реестр" королевскими чиновниками [552]. Вероятно, это требование так и не было выполнено.
Как это часто бывало в Средние века, речь шла не столько о новаторстве, сколько о том, чтобы использовать существовавшие прецеденты, которые, как предполагалось, уже доказали свою ценность. Так, 25 января 1455 года король обратился с письмом к мэтрам своей Счетной палаты в Париже. Он хотел обеспечить "оплату и содержание" войск "с наименьшими затратами" для своего народа и поэтому требовал изучить архивы, чтобы выяснить, какова была подобная практика во времена Иоанна II и Карла V [553]. Сохранился ответ Счетной палаты, включавший в себя не только историческую справку, но и рекомендации на будущее, состоящие из одиннадцати пунктов. Предлагались различные способы для устранения многочисленных мошенничеств и злоупотреблений, которые всем казались обычным делом, в частности, с помощью более частых смотров войск (каждый месяц, а не каждый квартал) можно было бы лучше выявлять подмены в именах, лошадях и вооружении воинов [554]. Приведем другой пример: у нас есть календарь, составленный в 1455 году, с указанием даты, в которую финансовые чиновники Нормандии, виконты и приемщики доходов, сборщики пошлин с соляных амбаров и других податей, должны представить свои счета в Счетную палату в Париже. Этот документ показывает, что проверка счетов проводилась в течение всего года, причем два чиновника, которым было поручено это задание, проверили около 70 счетов (должно быть, они не сидели без дела!). То же самое произошло и несколько лет спустя: регламент, касающийся другой провинции королевства, предусматривал, например, что сборщики налогов и эдов на содержание армии, чьи финансовые годы заканчивались 30 сентября и 31 декабря 1461 года соответственно, должны были явиться для отчета в Париж, в Счетную палату, расположенную рядом с церковью Сент-Шапель и Парламентом, в сроки с 1 января по 20 мая 1463 года, что давало сборщикам достаточно времени для приведения в порядок своей бухгалтерии [555].
