Карл VII. Жизнь и политика (ЛП) - Контамин Филипп
Следует также отметить, что дело Фужера вызвало с обеих сторон много споров, в которых речь шла о том, что как Карл VII так и Генрих VI были в своем праве.
Отвоевание Нормандии
Хотя финансовые счета не сохранились, можно предположить, что французская сторона собрала армию численностью от 15.000 до 20.000 человек, что позволяло, согласно разработанного плана, атаковать Нормандию с трех или четырех сторон одновременно. Для англичан приемлема численность в 5.000 или 6.000 человек (латников и особенно лучников), разбросанных по всей Нормандии. На момент капитуляции Руана в ноябре 1449 года в распоряжении Сомерсета было 3.000 человек, столько же было у него в Кане в мае 1450 года. И даже во время битвы при Форминьи, 15 апреля 1450 года, английский капитан сэр Томас Кириэлл имел под своим началом 4.000 человек, прибывших с ним из Англии и 2.000, пришедших ему на помощь из Нижней Нормандии. Следует признать, что Сомерсет был явно обескуражен, видимо, он не ожидал от французов такого быстрого и масштабного ответа и, похоже, понимал, что большинство нормандцев (хотя и не единогласно) хотят видеть Карла VII своим королем. Матье д'Эскуши делает следующий вывод: "Одной из главных причин [поражения англичан] было то, что герцог Сомерсет […], лорд Толбот и английские капитаны, находившиеся в Руане и других городах, видели и ясно сознавали, что большая часть буржуа и народа не желает ничего иного, как вернуться к повиновению королю Франции, какие бы последствия это не повлекло; и по этой причине англичане не осмеливались ни выйти в поле, ни усилить гарнизоны крепостей, которые, как они знали, со дня на день окажутся в осаде" [483]. Другими словами, никакие подкрепления не приходили на помощь осажденным крепостям, которые капитулировали одна за другой, причем осаждающие постоянно имели очень большое численное превосходство. Поэтому через несколько дней, а иногда и почти сразу, начинались переговоры о сдаче, которые позволяли побежденным свободно уйти со своими семьями и, возможно, с лошадьми, оружием и пожитками. Карла VII не желал расправы над вражескими гарнизонами и даже, за некоторыми исключениями, захвата их в плен. Англичан нельзя было прижимать к стенке. Жан де Бюэй в своем Жувенеле, своего рода "правдивом романе", написанном примерно через десять лет после произошедших событий, подтверждает выводы Матье д'Эскуши. Однако он считает, что Сомерсет в самом начале кампании мог и должен был "выйти в поле" и навязать Карлу VII сражение. Если бы герцог победил, Нормандия была бы спасена, а если бы потерпел поражение, то, по крайней мере, это было бы сделано с честью. И в заключении Бюэй добавляет: "Я еще раз хочу сказать вам, что если иностранцы владеют страной, они не должны друг с другом ссориться" [484].
Однако с английской стороны не все были так обескуражены как герцог Соммерсет, так в августе 1449 года ветеран войн во Франции Джон Фастольф, ностальгировавший по великим кавалерийским шевоше XIV века, предложил отправить 40.000 человек (1.000 латников и 39.000 лучников!) во Францию, с оплатой за службу в течении шесть месяцев. Фастольф все тщательно спланировал: 10.000 человек должны были отправиться в Гиень и оттуда через Пуату добраться до устья Луары; остальные 30.000 должны были быть направлены в Нормандию, и совершать рейды в сторону Сен-Кантена, Орлеана и Бретани. И прежде всего, не унывать, поскольку, по словам Фастольфа, никогда не было такого, чтобы 7.000 англичан, сражавшихся за пределами своей страны, были побеждены. И кроме того, разве не бесчеловечно было бы бросить всех этих благородных людей, англичан и французов, всех этих простых людей, которые в течение тридцати двух лет так много претерпели ради благого дела? А если они попадут в руки врага, как накладно было бы платить за них выкуп! Но не все так просто, поскольку во времена Генриха V французы были разобщены и ослаблены; теперь же они хорошо подготовлены к войне, объединены и многие из них страстно желают вернуть свое наследие [485].
Отвоевание Нормандии, начавшееся в августе 1449 года, как по политическим, так и по военным причинам, было предпринято сразу с нескольких сторон. От Мон-Сен-Мишель франко-бретонская армия под командованием герцога Франциска I и коннетабля Ришмона продвинулась к Котантену, в результате чего пали Кутанс и Сен-Ло. Одновременно в самое сердце Нормандии продвигалась основная часть французских войск во главе с графами де Дюнуа, д'Э и де Сен-Поль, Робертом де Флоке и Пьером де Брезе. Как пишет Гийом Филластр в ответе на жалобы французских послов в декабре 1459 года, хотя герцог Бургундский не принимал в войне личного участия, но по крайней мере, большинство тех, кто служил под началом графов д'Э и де Сен-Поля, были "благородными людьми и баронами из Артуа и Пикардии", подданными герцога или даже членами его двора. Таких людей было около 2.000 человек, и несколько сыновей этих сеньоров намеревались воспользоваться возможностью быть посвященными в рыцари [486].
Первой крупной операцией в Нормандии стал штурм Понт-Одеме (12 августа), целью которой было изолировать Руан. Затем Тома Базен весьма искусно добился капитуляции Лизье (16 августа). По мнению того же Базена, было два варианта развития наступления: либо откликнуться на призыв городов Нижней Нормандии и усилить франко-бретонскую армию на западе, либо, как он советовал, и, что было принято, очистить от врага Верхнюю Нормандию. Таким образом были взяты Мант, Вернон и Аркур. В то же время Иоанн Алансонский, начал отвоевывать свое герцогство и взял его столицу, где его хорошо приняли, а французский гарнизон Дьеппа захватил Фекамп и Арк. В начале октября Карл VII, который в конце августа находился в Вернее, а затем весь сентябрь в Лувье, появился вместе с армией перед стенами Руана. Так пишет Гийом Кузино в длинном письме из Лувье, адресованном графу де Фуа и датированном 25 сентября, но с постскриптум добавленным после 9 и до 15 октября. Поражает торжественность письма: "Монсеньер, у нас каждый день так много хороших новостей со всех сторон, что мы даже не знаем, какой из них радоваться. И таким образом мы можем узнавать о победах нашего короля и о том, как Бог благоволит его делам; ибо ни в одной книге или истории прошлых времен, ни в иудейских, ни в языческих, ни в христианских приданиях, никогда не было такого, чтобы за столь короткое время государь силой покорил столько мест своих врагов, как это делает сейчас наш господин. И все же следует отметить, что не было взято ни одного места, где бы не было англичан из Англии [интересная формулировка] и в большом количестве" [487]. Очевидно, что французы не ожидали такого ошеломительного успеха.
Английские командиры, не имея возможности рассчитывать на поддержку жителей, были вынуждены сдать город Руан. Поначалу они пытались организовать оборону опираясь на городскую цитадель, герцогский дворец и укрепленный мост, но 29 октября капитулировали. Для того, чтобы Сомерсету и его людям разрешили свободно покинуть Руан (и перебраться в Кан), Толботу пришлось стать заложником [488]. 10 ноября Карл VII торжественно въехал в Руан. Зрелище, как повествуют хронисты, было впечатляющим. Кульминацией празднеств стала церемонии состоявшаяся 12 ноября, когда, после того как король вошел в Руанский собор, магистр теологии выступил с "очень красивой проповедью", тема которой, взятая из Писания, звучала так: "Благословен тот, кто явил нам милосердие, дал нашим сердцам радость и принес мир в нашу страну" (Benedictus qui fecit nobis misericordiam, dedit nobis jocunditatem cordis et fieri pacem in temporibus nostris). Возможно, этот призыв к милосердию не был излишним. В книге Вигилии на смерть короля Карла VII (Vigiles de la mort de Charles VII) Марциала Овернского, подаренной молодому Карлу VIII в 1484 году, есть несколько красочных миниатюр, посвященных этому великому моменту царствования его деда.
