Карл VII. Жизнь и политика (ЛП) - Контамин Филипп
Осенняя кампания этим могла и закончиться, как это произошло в Нижней Нормандии. Однако по просьбе самих жителей Руана, опасавшихся мести со стороны англичан, она продолжалась, несмотря на дождь и холод: Арфлёр пал 1 января 1450 года, Онфлёр — 18 февраля.
Королевский Совет в Англии считал, что еще сможет удержать Нижнюю Нормандию и поэтому организовал отправку на континент экспедиционного корпуса под командованием сэра Томаса Кириэлла, получившего на месте подкрепление в виде отряда Мэтью Гофа. Иоанн де Бурбон, граф Клермонский и коннетабль Ришмон, который зимовал в Партене, объединили свои силы и, 15 апреля, разгромили англичан в битве при Форминьи. Весть о счастливом событии получила широкую огласку: 21 и 22 числа того же месяца. "по случаю радостного известия о победе, которую одержал монсеньор король над англичанами в Нормандии, близ Карантана, и уничтожил около 5.000 англичан", колокола Компьеня звонили во всю силу [489]. Победители немедленно написали и разослали несколько писем, в которых описывали произошедшую битву. Дальше дело пошло проще: были взяты города Вир, Байе и Авранш. Под Каном (городом и замком) собрались аж четыре французские армии. Армия во главе с Карлом VII и королем Рене, разместилась в Арденнском аббатстве; граф Клермонский и коннетабль Ришмон — в Мужском аббатстве; герцог Алансонский и канцлера Франции — в Женском аббатстве; Жан Дюнуа и сеньор д'Орваль — со стороны дороги на Восель. У Сомерсета не оставалось иного выхода, как капитулировать и вернуться в Англию. Королевская армия осадила Фалез. Наконец, 12 августа капитан Шербура, стены которого подверглись обстрелу артиллерий братьев Бюро, сдал город франко-бретонской армии, одержавшей ранее победу при Форминьи. Это стало последним актом профинансированной Жаком Кёром кампании, проведенной хорошо оснащенными и довольно дисциплинированными войсками с минимальным насилием по отношению к мирному населению. В 1452 году, архиепископ Реймсский, Жан Жувенель дез Юрсен, подтвердил, что разрыв перемирия был законным, что война, которую вел король, была справедливой, и, что отвоевание Нормандии было проведено "мягко и милостиво", без лишнего кровопролития. Первый подробный рассказ о этой кампании был составлен Герольдом Берри [490].
Карл VII понял сам, или ему дали понять, что он обязан торжественно отблагодарить Бога и поэтому был учрежден "День короля" (12 августа), который должен был быть отмечен по всему королевству процессиями и проповедями за счастливый ход и итог кампании по "восстановлению Нормандии". Не было забыто и то, что 1450 год, декретом Папы Николаем V (который только что преодолел церковный раскол Феликса V) был объявлен юбилейным. Эта традиция была взята из Ветхого Завета: "В юбилейный год все наследства и владения, ранее проданные, узурпированные или отчужденные иным образом, должны вернуться к своему владельцу, как об этом говорится в двадцать пятой и двадцать шестой главах книги Левит" [491]. Тогда же, с одобрения короля, в Руане были предприняты первые шаги по пересмотру приговора Жанне д'Арк.
Поскольку мирная конференция не планировалась, необходимо было предотвратить возможное возвращение англичан. Поэтому, лейтенанту короля в Нормандии, коннетаблю Ришмону было выделено 600 копий. В последующие годы Ришмон делил свое время между Нормандией и Парфеном, не забывая при этом навещать своего племянника Пьера II, герцога Бретонского, который принес королю простой оммаж за герцогство Бретань и тесный оммаж за графство Монфор (3 ноября 1450 года). Что касается Пьера де Брезе, то он получил очень почетный титул Великого сенешаля Нормандии, одновременно с должностью капитана Руана. Все эти меры не были излишними.
Потеря Нормандии, в Англии была воспринята очень болезненно, ведь столько лет, столько денег и столько сил было потрачено зря! Кроме того, в Англию возвращались "колонисты" и их семьи, озлобленные и обнищавшие, иногда вынужденные жить на милостыню или становиться преступниками [492].
Отвоевание Нормандии могло бы продолжиться взятием Кале, тем более, что тогда англичане находились в полном раздрае. По словам Тома Базена, что конечно же являлось преувеличением, по возвращении в Англию они постоянно восхваляли не только военную мощь Карла VII, но и его благоразумие и великодушие. Но Кале был окружен владениями герцога Бургундского (Булонне, Артуа, Фландрия), и с Филиппом Добрым по вопросу осады города пришлось бы договариваться. Если бы Кале был возвращен, кто бы им владел? Король или герцог? Мог возникнуть юридический спор. Так, согласно Гийому Филластру, канцлеру Ордена Золотого руна, Карл VII добровольно отказался от завоевания территории Кале и Гина, желая предоставить эту честь Филиппу, так как эти "четыре лиги страны" принадлежали, по его словам, герцогу Бургундскому, а не королевскому домену [493]. В данном случае король просто не захотел участвовать в авантюре с крайне неясным исходом. Возможно, что позже он сожалел об этом, о чем свидетельствуют отчеканенные по его распоряжению золотые медали, восхваляющие его справедливость, дисциплину установленную им в войсках, масштабы его величия, а также содержащие следующую хронограмму: qVant Ie fV faIt, sans dIferanCe,/aV prVdent roI, aMI de dIeV,/on obeIssoIt partoVt en France/fors a CaLaIs qVI est fort LIeV (Все земли, без различия, / нынешнему королю, возлюбленному Богом, / повиновались повсюду во Франции / за исключением Кале, который очень силен" (1451) [494]. Итальянский посол при французском дворе в ноябре 1451 года писал, что король делает большие приготовления к осаде Кале, и был бы недоволен если бы городом овладел герцог Бургундский. В общем, все тщательно друг за другом следили. До самого конца царствования Карл VII неоднократно интересовался, не удастся ли ему вернуть захваченный англичанами в 1347 году Кале, силой оружия или по договоренности с Генрихом VI и, прежде всего, с его женой, королевой Маргаритой.
Первая кампания в Гиени
Оставалась разобраться с Гиенью, задачей, которая в военном отношении была проще, поскольку герцогство, несмотря на экономические интересы и относительное богатство, было для англичан вопросом второстепенным, но и сложнее, поскольку большинство населения вовсе не стремилось попасть под прямую власть французского короля. Было ли это завоеванием или, скорее, как утверждал Карл VII, отвоевыванием, ведь герцогство уже целых три столетия, с момента развода Людовика VII с Элеонорой Аквитанской, французской короной не контролировалось?
Уже в 1450 году был взят Бержерак, а 1 ноября жители Бордо потерпели тяжелое поражение.
В следующем году Карл VII, еще до того, как обосноваться в замке Тайбур, господствовавшем над рекой Шаранта, доверил руководство операциями Жану де Дюнуа и графу Клермонскому. Кампания началась в мае. 12 июня Бордо открыл ворота перед королевской армией, правда предварительно выторговав для себя выгодные условия. Байонне, чтобы подчиниться, времени потребовалось больше, но и она капитулировала 20 августа, якобы после того как в небе над городом появилось чудесное знамение, символизировавшее победу французского белого креста над английским красным крестом. Весть о чуде, подлинность которого подтвердил сам Дюнуа, получила широкую огласку, так жители Тура пожелали вознаградить двух королевских гонцов, которые привезли в город "весть о покорении Бордо и Байонны и о чудесном знамении, которое можно было наблюдать на небе в день капитуляции города Байонны" [495].
