Карл VII. Жизнь и политика (ЛП) - Контамин Филипп

Правда Герольд Берри, говорит о том, что чудесному знамению сильно поспособствовала, находившаяся под стенами Байонны, внушительная армия, обеспеченная артиллерией: "Там было много воинов, XXm [2000] бойцов, и пушек, которые с честью выполнили свой долг по завоеванию упомянутой страны" [496].

31 июля 1451 года по приказу Карла VII в Тайбуре был арестован управляющий королевскими финансами Жак Кёр, суд над которым, как мы увидим, начнется только через два года.

Интересным свидетельством восстановления целостности королевства летом 1451 года, является речь, обращенная к Карлу VII послом Филиппа Доброго, епископом Шалон-сюр-Сон, Жаном Жерменом с целью побудить его к участию в крестовом походе. По его словам, прелат был поражен безопасностью на дорогах королевства, которую он испытал во время своего пятимесячного путешествия из Лиона в Антверпен, а затем из Антверпена в Бордо. Уже вовсю отстраивались замки, заново заселялись города и деревни. И все это было благодаря деятельности Карла, короля Франции, известного как Победитель, которого можно сравнить с царем Давидом, императорами Константином, Карлом Великими и Святым королем Людовиком, его славным предшественникам. Но король весьма сдержанно отреагировал на предложение поучаствовать в крестовом походе, сославшись на то, что сейчас у него есть дела поважнее.

Перед тем как вернуться в Монтиль, Карл VII провел осень в Пуату, поселившись в довольно скромном замке Вильедье-де-Комбле, недалеко от Сен-Мешена. В сентябре 1451 года Флоренция направила во Францию посольство во главе с Анджело Аччаюоли, который должен был передать королю, как флорентийцы рады его славным успехам, распространению его власти и тому, что французский народ наконец-то вернулся к повиновению своему истинному господину [497]. В ноябре посол добился у короля аудиенции по вопросу ситуации в Италии и выяснить, не собирается ли глава королевского дома Франции, поддержать претензии короля Рене на Неаполь? Но давайте пока оставим этот вопрос в стороне, а обратим внимание на то, что Карл VII в ответной речи неоднократно делал паузы, тем самым показывая, что прежде чем высказаться он тщательно обдумывает свою позицию. Тот же посол находясь при дворе скрупулезно собирал различные слухи, среди которых был и тот, что король Франции согласится заключить мир с Генрихом VI при условии возвращения Кале, и что английский король готов на это пойти, но опасается крайне негативной реакции своих подданных. Аччаюоли получил еще одну аудиенцию, на этот раз в Auxances [498], где сообщил Карлу VII о военных силах, имеющихся в распоряжении Венеции, Милана и короля Арагона. На вопрос посла о Кале, король ответил, что англичане несправедливо занимают его город. и, что он с Божьей помощью намерен отобрать его обратно. В письме из Пуатье от 21 декабря посол вернулся к этому вопросу, поскольку ему сообщили о намерении короля отправиться к Кале с армией в 50.000 человек и флотом  в 2.000 кораблей, которые будут наняты в Испании, Голландии, Германии и даже в Исландии. Но это будет лишь треть от имеющейся у него армии в 150.000 человек! Общее мнение таково, что король сможет получить все, что захочет. Франческо Сфорца уже видел его сеньором Генуи и Ломбардии, и даже, с благословения Папы, императором Священной Римской империи. Мартин Ле Франк даже называл его Карлом Августом (Carolus Augustus), "восстановителем свобод и спокойствия", что было уж слишком явным преувеличением.

Вторая кампания в Гиене и уроки битвы при Кастильоне

Однако англичане еще не сказали своего последнего слова. По призыву города Бордо и ряда гасконских сеньоров ветеран войн во Франции лорд Толбот согласился возглавить новый экспедиционный корпус из 3.000 человек, который высадился в столице Гиени 22 октября 1452 года.

В большинстве французских хроник не приводится никаких причин такого поворота событий, кроме того, что вероломные бордосцы были в душе англичанами. Тома Базен, верный своим убеждениям, считал, что главной причиной восстания в Бордо, были налоги. По его словам, в других частях королевства подданные так долго платили высокие налоги, что постепенно к этому привыкли. Королевские чиновники намеревались распространить эти налоги и на гасконцев, под предлогом того, что именно они должны платить за свою защиту и безопасность. Они должны были содержать войска, размещенные на постой в их домах, которые тратили бы свое жалование на месте, что наполняло бы кошельки торговцев и ремесленников. Также следует принять во внимание и тесные экономические связи (поставки вина), связывавшие Гиень с Англией, что было одной из причин оккупации только что отвоеванной территории. По словам нашего автора, гасконцы направили к королю посолов с жалобами, заверив его в своей верности и объяснив, что они вполне способны защищать себя сами, тем более что англичане были далеко. Но король отказался их выслушать, и только тогда они установили контакт с Лондоном, который и прислал Толбота [499].

Подготовка к восстанию происходила в абсолютной тайне, поэтому Оливье де Коэтиви, сенешаль Гиени Карла VII, был арестован ночью в своей постели. Затем Коэтиви перевезли в Англию, и только в конце 1454 года, Джон Толбот, сын и наследник ветерана Столетней войны, освободил его в обмен за выкуп в размере 6.000 ноблей (12.000 экю), который был полностью выплачен только в 1458 году.

События в Гиени стали неожиданностью и для Карла VII, который, переключив свое внимание на Савойю и Италию, теперь находился в Форе. Уже 25 октября Дофин, с которым разногласия и не думали утихать, сделал отцу предложение о своей службе, от которого король категорически отказался. Возможно, это была упущенная возможность положить конец конфликту, который должен был продолжаться до конца царствования.

У короля была целая зима, чтобы продумать свои ответные действия. В письме из Тура во Флоренцию от 27 марта 1453 года Аччаюоли сообщал, что военные приготовления занимают все его время, так что добиться аудиенции удается с трудом [500]. Из Турени, через Лузиньян и Сен-Жан-д'Анжели, Карл VII в конце июня 1453 года добрался Тайбура, а затем, в начале июля, и до Ла Рошфуко. Средства для повторного завоевания Гиени имелись в достатке, но о том, чтобы король возглавил свою армию, не могло быть и речи, поскольку это было не в его вкусе. Военный Совет с его одобрения предложил создать две "группировки", одна из которых будет действовать к югу от Гаронны, а другая — к северу от Дордони. Первая, и самая многочисленная "группировка", командование которой было поручено королевскому генерал-лейтенанту, графу Клермонскому, включала отряды под началом графа де Фуа, сеньоров д'Альбре и д'Орваль и Потона де Сентрая, и должна была продвигаться через Медок, чтобы выйти к Бордо. Вторая "группировка", несколько менее многочисленная, объединяла ордонансовые роты, вольных стрелков и феодальные контингенты выставленные графами дю Мэн, де Невер и д'Этамп. Этими войсками командовали Великий камергер Франции Жак де Шабанн, два маршала Франции — Андре де Лаваль, сеньор де Лоэак, и Филипп де Кюлан, сеньор де Жалонь, адмирал Франции Жан де Бюэй и лейтенант Великого магистра артиллерии Гаспар Бюро, который замещал своего старшего брата Жана, казначея Франции. С этой "группировкой" двигался обоз, большая и малая артиллерия, а также отряд легкой кавалерии их 800 человек.

После нескольких мелких операций, призванных произвести впечатление на противника (в том числе безжалостное повешение гасконцев, считавшихся предателями французской короны), Жан Бюро убедил командиров второй "группировки" взять в осаду город и замок Кастильон в Перигоре, располагавшийся на правом берегу Дордони, в пятидесяти километрах от Бордо. Важно было непременно взять этот первый замок.