Имбер Де Сент-Аман - Жозефина
Париж был предупрежден телеграфом о высадке главнокомандующего. В течение двух недель все узнали о победах при Массене в Швейцарии, при Брюне в Голландии, о действиях Бонапарта при Абукире и высадке победителя во Франции. Ликованию нет границ. Звонят все колокола в городах и деревнях, через которые проезжает тот, кого с таким нетерпением ждали. По ночам на дорогах зажигаются огни. В театрах Парижа актеры со сцены объявляют добрую весть, и представления прерываются криками, проявлениями чувств, патриотическими песнями. В Совете Старейшин Люсьена Бонапарта, несмотря на то, что он самый молодой, возносят на председательское место. Узнав, что возвращается победитель пирамид, некоторые республиканцы, патриоты готовы умереть от радости.
10 октября во время обеда у главы Директории Гойе Жозефина получает известие о высадке мужа. Заметив, что новость вызывает у многих больше удивление, чем радость, она говорит: «Не опасайтесь того, что Бонапарт прибывает с фатальными для свободы намерениями. Но вам нужно будет объединиться и помешать тому, чтобы негодяи не воспользовались его прибытием. Я отправляюсь навстречу ему. Мне важно, чтобы меня не опередили его братья, которые так ненавидят меня. Правда, — добавляет она, глядя на жену Гойе, — мне нечего бояться клеветы. Когда Бонапарт узнает, что вы удостоили меня своим вниманием, он будет польщен и признателен вам за радушие, с которым вы привечали меня в своем доме во время его отсутствия». Успокаивая себя таким образом, Жозефина покидает Париж и спешит навстречу своему супругу по дороге в Лион. Вот как описывает эту поездку будущая королева Ортанс:
«Генерал Бонапарт прибыл во Фрежюс в тот момент, когда его меньше всего ждали. Энтузиазм народа был так велик, что горожане устремились к фрегату и стали подниматься на него, нарушив правила карантина.
Положение Франции в это время было настолько ужасным, что к Бонапарту простерлись все руки и обратились все надежды простых людей. Я ехала с моей матерью ему навстречу. Мы проезжали Бургундию и в каждом городе, в каждой деревне видели воздвигнутые триумфальные арки. Когда мы останавливались менять лошадей, народ толпился возле нашей кареты, и нас спрашивали, правда ли, что прибыл «наш спаситель», — именно так называл его народ. Италия потеряна, финансы истощены, правительство Директории бессильно и не пользуется авторитетом — все это заставляло смотреть на него как на благословение небес».
Но Жозефина не думала о политике. Едва ли замечала она и триумфальные арки. С нахмуренным лицом, со взглядом, устремленным вперед, она думала: «Только бы первой увидеть его — и я спасена».
Приехав в Лион, она с изумлением увидела, что рабочие убирают цветы и флаги с портиков домов, снимают фонарики и скатывают плакаты с торжественными приветствиями в честь генерала. Жозефина заволновалась. Остановив свой экипаж, она высунула голову из кареты и обратилась к одному из рабочих:
— Я гражданка Бонапарт… Почему вы снимаете флаги и все прочее?
— Потому что праздник кончился.
Жозефине стало не по себе, и она пробормотала:
— А где Бонапарт?
Рабочий сдвинул брови:
— Генерал Бонапарт? Он уже два дня как проехал…
Бедняжке показалось, что земля уходит у нее из-под ног. Отказываясь тем не менее верить в такую реальность, она произнесла:
— Этого не может быть! Я еду из Парижа, но не встретила его.
Рабочий рассмеялся:
— Это потому что есть две дороги, мадам. Вы ехали через Бургундию, а он проехал через Бурбонне.
Итак, она не встретилась с ним по пути, не перехватила его на дороге, и он прибудет в Париж раньше нее.
Глава XXVI
ВОССОЕДИНЕНИЕ БОНАПАРТА И ЖОЗЕФИНЫ
Бонапарт прибывает в Париж утром 24 вандемьера VIII года (16 октября 1799 года). Чрезвычайно взволнованный предстоящей встречей с Жозефиной, он сразу же направляется на улицу Победы, куда он возвращается один, как и при своем возвращении из Италии. Но тогда он знал, что не найдет Жозефины, а сегодня он был убежден, что она готовится к встрече. Когда его экипаж останавливается во дворе особняка, корсиканец, позабыв все рассказанное Жюно и все свои подозрения, заставившие его так страдать в Каире, думает только об одном: обнять обожаемую Жозефину…
Он выпрыгивает из кареты, вбегает в дом и останавливается как вкопанный. Вестибюль темен и пуст. Он бросается в комнаты, распахивая все двери: всюду пусто и холодно. В ярости он вбегает на второй этаж. Где его жена? Уж не чувствует ли она себя виноватой? Неужели все то, что говорят о ней, правда? Он раздражен и возбужден. Его братья, настроенные недружелюбно по отношению к Жозефине, ловко пользуются этим чувством ревности и гнева. Глубоко встревоженный и разозленный, Бонапарт уже думает о разводе. Разожженная досадой и яростью, просыпается его прошлая любовь и мучит его. На какое-то время он забывает о верховной власти, которую он прибыл захватить, а думает только о своих семейных неурядицах.
На следующий день ему наносит визит Колло, богатый поставщик итальянской армии, финансовый соперник Уврара и Рекамье. Он находит генерала с удрученным видом сидящим у камина. Бонапарт, и это было известно, никогда не мог ничего таить в себе. Он сообщает Колло о своем решении развестись с Жозефиной. Буррьенн, приводя эту сцену в своих мемуарах, пишет, что Колло даже подпрыгнул:
— Как?! Вы хотите оставить свою жену?
— А разве она этого не заслуживает?
— Я не знаю, но сейчас не время думать об этом. Вы должны позаботиться о Франции. Она смотрит на вас. Вы видели, как вас приветствовали французы? И если сейчас вы начнете заниматься семейными дрязгами, ваш авторитет будет бесповоротно потерян. Для людей вы сразу станете обманутым мужем, персонажем из комедий Мольера. Перестаньте думать о разводе. Если вы недовольны своей женой, то займитесь этим потом, когда не будет более важных дел. Вы должны поднять страну. И только после этого можете найти хоть тысячу причин для удовлетворения своих подозрений. Но сегодня во Франции нет никого, кроме вас, а вы слишком хорошо знаете наши нравы, чтобы позволить смеяться над собой с самого начала.
— Нет. Решено. Больше ее ноги не будет в этом доме. Мне все равно, что будут говорить обо мне, — отрезал Бонапарт, — о нас уже и так давно болтают. Среди массы слухов и нагромождений событий наш разрыв никто не заметит. Народ и так достаточно знает и не удивится, если мы разведемся.
— Такая жестокость, — отвечает ему на это Колло, — только доказывает, что вы ее по-прежнему любите. И это, пожалуй, оправдывает вас. Вы должны простить ее и успокоиться.
