Имбер Де Сент-Аман - Жозефина
Корсика. Французская ли она? Бонапарт этого не знает. Вдруг их схватят, если они пристанут к берегу? Он колеблется. Один из сторожевых кораблей захватывает рыбака и узнает, что Корсика принадлежит еще Франции, но рыбаки не могут сказать, свободен ли Прованс или захвачен австрийцами. Тогда Бонапарт решается высадиться на Корсике, а там видно будет. В этот момент из порта Аяччо выходит судно. При известии, что Бонапарт почти на рейде, оно стреляет из всех орудий, приветствуя его, и поворачивает в город, чтобы предупредить жителей. Вскоре в городе стреляют все пушки. Солдаты, жители города, крестьяне бегут на берег. Море покрывается лодками, спешащими навстречу знаменитому корсиканцу.
На одной из этих лодок вся в черном старая женщина. Она протягивает руки к великому человеку и радостно кричит: «Саго figlio!». Это его кормилица. Пренебрегая законом о карантине, о котором его предупреждают, он высаживается на берег, и направляется в родной дом, дом Бонапартов. И как если бы он уже стал монархом, он устанавливает порядки и вершит правосудие.
Ветер меняет направление, и Бонапарт оказывается вынужденным задержаться на Корсике на девять дней, опасаясь, как бы о его присутствии не стало известно англичанам. Наконец 7 октября ветер вновь становится попутным. Он принимает решение добраться до побережья Прованса, вопреки всем препятствиям. Отдав приказ вести «Мюрион» на буксире баркасом с опытными гребцами, он снимается с якоря.
Если Бонапарт любит сильные эмоции, он должен испытывать удовлетворение. Чем ближе порт, тем больше опасность. Кто знает, в какой час и минуту он окажется в руках англичан? В этот момент судьба великого гения зависит от дуновения ветра. Но пусть он только пристанет к берегу, и ничто не остановит его фортуну! А вдруг он не доберется до нее, что если, оставив свою армию в Египте, он станет пленником англичан? Что только не скажут его противники о его сумасшедшем безрассудстве?
Мучительная альтернатива: в одном случае — унизительное положение, в другом — всемогущество, репутация авантюриста или слава героя. Этот великий игрок, который без конца разыгрывает партии с судьбой и который до сих пор их выигрывал, находит удовольствие в исключительно критических положениях, служащих питательной средой его неутолимому воображению и его дерзновенной натуры.
Плавание продолжается весь день 7 октября и проходит хорошо. Бонапарт и его товарищи уже замечают горы Прованса и испытывают радость от того, что через несколько часов коснутся родной земли, когда с вершины мачты адъютант адмирала Гантома кричит, что по отражению лучей заходящего солнца он видит в шести лье от них в море множество парусов. По всей видимости, это корабли неприятеля. Кажется, все пропало. Гантом заявляет, что у Бонапарта нет другого выхода, как броситься на баркас, который тащит «Мюрион», и вернуться в Аяччо. Невозмутимо и спокойно Бонапарт отвечает адмиралу: «Полагаете, что я соглашусь спастись и быть несчастным, когда судьба постоянно благоволит ко мне? Мне не суждено быть схваченным и погибнуть здесь. Вашему совету я последую только в последний момент, после того как обменяемся по крайней мере несколькими выстрелами и когда всякий другой путь спасения будет невозможен». Вера в свою судьбу дает победителю пирамид невозмутимое спокойствие. Инстинкт не подводит его. Уверенный в благополучной высадке во Франции, он не оскорбил свою фортуну ни единым мгновением сомнения. Одним взглядом он вселяет уверенность в своих людей. Он обращает их внимание на то, что заходящее солнце высветило паруса противника и что то же самое солнце должно оставить в тени «Мюрион» и «Карьер»: «Мы видим, а нас не видно, смелее же!». Как не сказать, что ветры подчиняются ему, дуют так, как он хочет, и что солнце подчиняется ему, освещая английский флот и скрывая в тени корабль, который несет будущего Цезаря? Прочь недоверие и трусливые малодушные советы! «Поднять все паруса, — кричит Бонапарт. — Все по местам! На северо-запад! На северо-запад!» Весь экипаж успокаивается. Направляются на самую ближайшую якорную стоянку и на следующий день, 9 октября, в восемь часов утра входят в бухту Сен-Рафаэль в восьмистах метрах от поселка с таким же названием, в полулье от Фрежюса. Плавание продолжалось сорок четыре дня.
Будет ли Бонапарт исполнять карантин? У него вид, что он готов пойти на это, но он притворяется. Госпиталь расположен примерно в километре от Фрежюса. Офицер с фрегата «Мюрион» направляется в лодке к берегу, чтобы объявить о прибытии Бонапарта и его намерении войти в карантин. Но едва он причаливает и его замечают, как на берегу происходит движение, и он заполняется толпой. Это жители Фрежюса, они бросаются с лодки и с криками: «Да здравствует Бонапарт!» спешат навстречу ему, подплывают и заскакивают через портики[33] на фрегат, где находится генерал. «Для вас никакого карантина, — говорят они, — лучше чума, чем австрийцы! Никакого карантина для нашего спасителя, для героя, который прибыл, чтобы защитить Прованс!»
Бонапарт сходит на берег. К нему подводят белого коня, он садится на него, и, бурно приветствуемый хмельной от радости толпой, въезжает в Фрежюс, где проводит только четыре часа. Затем он продолжает свой путь, превратившийся в сплошной триумф. В Эксе, Авиньоне, Валенсии его встречают с неописуемым восторгом. В Лионе он проводит целый день. Неисчислимая толпа стоит под его окнами, умоляя показаться. Вечером он идет на спектакль и прячется в глубине ложи, приказав Дюроку сесть впереди. «Бонапарт! Бонапарт! — кричат в исступлении зрители. — Бонапарт! Бонапарт!» Требования становятся такими настойчивыми, что он вынужден показаться. При виде его раздается гром аплодисментов. В полночь он возобновляет свое путешествие, но вместо того чтобы направиться в Макон, как думали, он держит путь на Бурбонне в почтовой карете, которая мчится во весь опор, не останавливаясь ни днем ни ночью.
Париж был предупрежден телеграфом о высадке главнокомандующего. В течение двух недель все узнали о победах при Массене в Швейцарии, при Брюне в Голландии, о действиях Бонапарта при Абукире и высадке победителя во Франции. Ликованию нет границ. Звонят все колокола в городах и деревнях, через которые проезжает тот, кого с таким нетерпением ждали. По ночам на дорогах зажигаются огни. В театрах Парижа актеры со сцены объявляют добрую весть, и представления прерываются криками, проявлениями чувств, патриотическими песнями. В Совете Старейшин Люсьена Бонапарта, несмотря на то, что он самый молодой, возносят на председательское место. Узнав, что возвращается победитель пирамид, некоторые республиканцы, патриоты готовы умереть от радости.
