Ирина Кнорринг - Золотые миры.Избранное
7. IX.30
«Околдовала осень…»
Околдовала осень
Рассеянным дождем.
Мы ничего не просим,
И ничего не ждём.
Нам ничего не надо —
Ни счастья, ни утрат.
Кружит в аллеях сада
Ленивый листопад.
И кажется крылатой
Бескрылая тоска.
На хлопья грязной ваты
Похожи облака.
А вечером, в отеле
Завешено окно,
И на большой постели
Нам скучно и темно.
— За матовые дали,
За пряный тлен земли,
За то, что мы устали,
За то, что не дошли.
И на пустых страницах
Подводит горький рок
Всем былям-небылицам
Трагический итог.
6. IX.30
«Третью ночь нехорошее снится…»(вариант)
Третью ночь нехорошее снится,
Жгут кошмары до самой зари.
Равнодушные, стертые лица,
Фонари, фонари, фонари.
И в тоске безысходно-жестокой
Уж не раз, и не два, и не три
Мне приснилось, что я одинока…
Фонари, Фонари, Фонари.
Всё, что было тревожно и ново —
Проиграла тебе, как пари.
А по городу тенью лиловой —
Фонари, Фонари, Фонари.
8. IX.30
«Мы в жизни мучительно-разные…»
Мы в жизни мучительно-разные,
Иными не стать никогда.
Мы тоненькой ниточкой связаны
На не золотые года.
Не честные в счастье, не лучшие,
Не верные в долгой борьбе,
Покорны обидному случаю,
Нелепой и трудной судьбе.
И в ночи, высокие, синие,
И в зимние мглистые дни,
Как две параллельные линии —
Навеки — без цели — одни.
28. XII.30
«Можно всё друг другу рассказать…»
Можно всё друг другу рассказать,
Всё открыть до самого святого.
Заглянуть нечаянно в глаза —
Угадать несказанное слово.
Можно все условности стереть,
Как своё, принять чужое имя,
Вместе жить и вместе умереть
И остаться всё-таки чужими.
8. I.31
«Пар над чашками, тетрадь, вязанье…»
Пар над чашками, тетрадь, вязанье…
Вечер скуден, как огонь свечи.
— Ну, поговорим о «несказанном»,
Или так стихи побормочи.
Расскажи, кого сегодня встретил,
Что видал на матовой заре.
Поворчи, что трудно жить на свете
В этом проклятущем январе.
И о том, что завтра на работу
Нужно встать в шестом часу утра.
Рабская, тревожная забота
Оплетает наши вечера.
Голос твой — нерадостный, не звонкий,
Взгляд усталый, скучный и больной.
Если б не было у нас ребёнка,
Мы давно бы умерли с тобой.
17. I.31
«В этом старом, убогом отеле…»
В этом старом, убогом отеле,
В никому ненужных трудах,
За неделей скользит неделя,
За годами скользят года.
Здесь мы медленно забываем,
Что вся жизнь могла быть иной.
Никогда необещенным раем
Не смущали нас сон и покой.
Здесь мы плачем, смеёмся, стонем,
Здесь мы старимся — я и ты.
В этом старом, ненужном доме,
В безысходности пустоты.
Вот луна поднялась на крыши…
Как печален вечерний час.
Оттого, что и Бог не слышит
Никогда не услышит нас.
18. I.31
«Мне надоело быть простоволосой…»
Мне надоело быть простоволосой, —
Намажу губы, волосы завью,
Надену кольца, — и швырну с откоса
Стареющую молодость мою.
Сотру о лица беспомощные складки,
Задорным смехом изломаю рот…
— Мне не идёт причесываться гладко,
Ах, эта бледность тоже не идёт.
Шарф на груди свяжу узлом покрепче,
Забуду всё, и вновь пойду туда,
Где свет и музыка, стихи и встречи…
— А для чего? И — стоит ли труда?
1. II.31
«Печального безумья не зови…»
Печального безумья не зови,
Уйдём опять к закрытым плотно шторам,
К забытым и ненужным разговорам
О вечности, о славе, о любви.
Пусть за стеной шумит огромный город —
У нас спокойно, тихо и тепло,
И прядь волос спускается на лоб
От ровного и гладкого пробора.
Уйдём назад от этих страшных лет,
От жалких слёз и слов обидно-колких,
Уйдём назад — к забытой книжной полке,
Где вечно — Пушкин, Лермонтов и Фет.
Смирить в душе ненужную тревогу,
Свою судьбу доверчиво простить,
И ни о чём друг друга не просить,
И ни на что не жаловаться Богу.
11. II.31
«Только память о страшной утрате…»
Стихотворение, в котором все выдумано.
Только память о страшной утрате,
Неживой и покорный недуг!
Я люблю моё тёмное платье
И усталость опущенных рук.
Я люблю мою комнату-келью,
Одиночество и пустоту,
И моё неживое похмелье,
И мою неживую мечту.
Кто-то жизнь мою горько возвысил,
Стали дни напряжённо-тихи.
Только — пачка нетронутых писем
И мои неживые стихи.
27. II.31
«Так — кружусь в назойливом круженье…»
Так — кружусь в назойливом круженье:
Приготовлю вечером еду.
Точным, методическим движеньем
Перед сном будильник заведу.
И, убрав последний чай и ужин,
Оборву листок календаря…
Вот и всё. И кончен день ненужный,
Прожитой бессмысленно и зря.
Вот и всё. И поздняя усталость
Мне не даст ни думать и ни спать.
А на утро — все опять сначала
Правильно и точно повторять.
Хоть бы раз один явилось чудо
Дерзкой, невозможною игрой,
Хоть бы раз немытую посуду
Выбросить в помойное ведро.
И потом, в неповторимой лени
Лечь в большую тёплую кровать.
И хотя б до светопреставленья
— Спать!
13. III.31
