Карл VII. Жизнь и политика (ЛП) - Контамин Филипп
Крестовый поход оставался в первую очередь делом папства, тем более что Рим находился гораздо ближе к туркам, чем Тур, Лилль или Лондон. Пий II, чье видение ситуации было очень четким, пошел по стопам своих предшественников и 13 октября 1458 года с буллой Vocavit nos обратился к христианским государям с призывом присоединиться к нему в Мантуе в июне 1459 года. Карл VII, на которого это обращение произвело особое впечатление, благоразумно ответил, что созовет прелатов своего королевства, которые проведут совещание, а содержание их решений будет передано Папе. Король также написал своим союзникам, королям Кастилии (Энрике IV), Шотландии (Якову II) и Дании (Эрику VII), и даже королю Арагона (Хуану II), приглашая их прислать свои посольства, чтобы прийти к общему мнению. Но к июню в Мантую так никто и не приехал, кроме Папы Римского, который отчетливо дал всем понять, что очень недоволен. Наконец, 26 сентября, конгресс открылся, но на нем присутствовало очень мало делегаций (были представлены только итальянские державы). Карл VII так и не смог окончательно определиться. Только 12 ноября прибыли французские послы в сопровождении послов короля Рене, герцога Орлеанского и Франциска II, герцога Бретонского. 21 ноября последовало великое "предложение" Гийома Шартье, епископа Парижа, за которым последовали речи других послов, включая от короля Рене. Затем прозвучал ответ Папы, начинавшийся классической формулировкой: "Мы считаем, что все католические государи должны быть подданными Римской церкви и Апостольского престола". Далее он высказал много добрых слов в адрес Франции, ее королей, Церкви и Парижского Университета, но все это не имело особого значения. В другой своей речи, после того как он самым решительным образом осудил Прагматическую санкцию, которая, по его словам, подрывала авторитет Апостольского престола, единство и свободы Церкви, он перешел к вопросу о крестовом походе, предложив собрать новую ассамблею 24 июня 1460 года, на которую будут приглашены короли Франции и Англии, а также герцог Бургундский. Идея заключалась в том, чтобы восстановить порядок в христианском мире, прежде чем начать действовать против турок. Французские послы могли только согласиться, но заявили, что для более точного ответа они должны посоветоваться с королем. 14 января 1460 года Пий II завершил конгресс на довольно оптимистичной ноте, издав буллу Ecclesiam Christi и объявив о трехлетней войне против турок, которая будет финансироваться за счет налога на доходы церковников, мирян и евреев. При этом он не питал иллюзий по поводу отношения ко всему этому французского короля, который в лучшем случае будет стремиться лишь выиграть время (кто мог бы представить его паломником, с перевязью через плечо, и посохом в руке, как его предок Людовик Святой?). Короче говоря, Папа не отказался от крестового похода, но без участия христианнейшего короля. В результате отношения между Пием II и Карлом VII ухудшились настолько, что один из королевских советников даже призвал к созыву нового церковного Собора (речь генерального прокурора Дове от 10 ноября 1460 года). Пий II же был возмущен тем, что Церковь Франции под предлогом освобождения от вмешательства Рима, очевидно, согласилась попасть в рабство к мирянам, особенно в сфере отправления правосудия.
И все же идея, что короли Франции играют особую роль в защите христианского мира забыта не была. Если верить рассказу Жака Дю Клерка, в мае 1461 года к Карлу VII из глубин Востока прибыло таинственное посольство, которое обращалось к нему как королю королей и умоляло прислать своего знаменосца и капитана для борьбы против Великого Турка, поскольку одно присутствие этих людей будет стоить 100.000 воинов! [659]
Два маленьких королевства: элементы французской дипломатии
В последние десять лет своего правления Карл VII вел довольно интенсивную дипломатическую деятельность во всех направлениях. Рим и Италия были в приоритете, что подтверждают сохранившиеся депеши миланских послов, которые хоть и с перерывами но присутствовали при при французском дворе и достаточно внимательно следили за ходом дел. Но другие дипломатические контакты со странами не столь важными также оставили свой след.
Королевство Наварра, простиравшееся большей частью к югу от Пиренеев вокруг своей столицы Памплоны, было для Франции лишь очень незначительным соседом. И все же Карл VII не мог игнорировать происходившие там события. В 1423 году, после смерти короля Карла III Доброго, Наварра перешла к его дочери Бланке, которая умерла в 1441 году. Ее муж, король Хуан Арагонский, стал де-факто наследником, хотя у этой пары был сын, уже совершеннолетний, Карл, принц Вианский (1421–1461). Принц был крайне недоволен, что его оттеснили от законного наследства. Этот привлекательный персонаж, искусный рыцарь и настоящий ученый, хотя и не образец уравновешенности, в 1439 году женился на Агнессе Клевской, племяннице Филиппа Доброго, что склонило его к союзу с Бургундией. Было предусмотрено, что если принц Карл умрет бездетным, королевство перейдет к одной из его двух сестер, Бланке или Элеоноре, которые были замужем, соответственно, за Энрике, старшим сыном короля Кастилии (будущим Энрике IV) и Гастоном IV, графом де Фуа. Однако для всего этого необходимо было дождаться смерти Хуана Арагонского или хотя бы его отречения от престола Наварры. С 1450 года отношения между Хуаном и его сыном резко ухудшились, вследствие чего арагонский король пошел на сближение с Карлом VII. В 1455 году между графом де Фуа и Хуаном Арагонским был заключен договор, предусматривающий совместные действия против принца Вианского с целью лишения его наследства посредством хитрой юридической процедуры: в частности, подразумевалось, что после смерти Хуана королевство Наварра перейдет не к принцу Вианскому, а к его сестре Элеоноре, жене графа де Фуа, а до этого последнему было поручено управление Наваррой от имени арагонского короля. Все эти махинации неизбежно привели к войне между сторонниками Хуана Арагонского и сторонниками Карла Вианского. Разбитый армией Гастона де Фуа, Карл неожиданно для всех решил отправиться к Карлу VII, который в то время находился в Ганна (июль 1456 года), чтобы попросить его справедливого посредничества относительно "права и титула королевства Наварры". Главным требованием принца было прекращение агрессии со стороны графа де Фуа, к тому же он заявил, что, вопреки тому, что говорили при французском дворе, он никогда не поддерживал английскую партию. Кроме того, он претендовал на небольшое герцогство Немур, которым владел его дед Карл III Добрый. 5 июля в доме, где проживал канцлер Франции, собрался королевский Совет, в котором приняли участие более двадцати человек, в том числе Жан де Дюнуа, сеньор д'Орваль и Антуан де Шабанн. В сохранившемся до наших дней письменном ответе королевского Совета, принцу советовали подчиниться отцу (это было за несколько дней до бегства Дофина в Бургундию 30 августа 1456 года), напоминали о его пособничестве англичанам, а что касается его конфликта с Гастоном де Фуа, то король не желает вмешиваться, поскольку Наварра находилась за пределами его королевства.
На самом деле, у принца Вианского не было ни каких шансов склонить Карла VII на свою сторону, потому что: 1. Его не без оснований подозревали в упорном англофильстве (он наверняка предпочел бы видеть в Гиени англичан нежели французов); 2. Он был слишком тесно связан с Бургундским домом; 3. У него были связи с Дофином; 4. Не могло быть и речи о том, чтобы вернуть ему герцогство Немур; 5. Королю был нужен Гастон де Фуа, хотя бы для того, чтобы контролировать Юг. Дело в том, что в 1459 году был если не заключен, то по крайней мере намечен союз между Хуаном Арагонским (который стал Хуаном II после смерти Альфонсо V в предыдущем году) и Карлом VII. Король должен был поддержать Хуана II в его борьбе против своего сына, а Хуан должен был поддержать Карла VII в его борьбе против герцога Бургундского. После смерти короля конфликт оставался открытым, несмотря на видимость примирения между Карлом Вианским и его отцом (21 июня 1461 года). Возможно, принц преуспел бы в своих начинаниях, потому что был в фаворе у Людовика XI, придерживавшегося противоположной точки зрения, чем его предшественник, но 23 сентября 1461 года Карл Вианский скоропостижно скончался в Барселоне. Вся эта "наваррская" история свидетельствует о последовательности внешней политики Карла VII, несмотря на ее кажущиеся блуждания [660].
