Вильям Каунитц - Подозреваемые
— Как Джо проводил свободное время?
— Галлахер отдавал все свое время и всю свою энергию работе в полиции. Он часто бывал в различных полицейских обществах и был деятельным членом каждого из них.
— Но это не означает, что он не ночевал дома всю неделю.
— Он часто бывал на каких-то собраниях…
— Быть может, в его жизни была другая женщина?
— Другая женщина! Вы сошли с ума?! Мой муж — католик! Рыцарь без страха и упрека.
Непонятно почему, но это восклицание заставило его задать следующий вопрос:
— А Джордж Харрис — ваш хороший друг?
— Да, он наш старый друг. И я даже не могу представить себе, что бы я делала без него последние дни.
— Вы дружили семьями?
— Да, мы часто приглашали к себе Джорджа с женой.
— Ваш муж был знаком со Стэнли Циммерманом и его супругой?
— Нет. Неужели вы и правда думаете, что их смерть как-то связана с Галлахером? Это не более чем ужасное совпадение.
— Возможно. Вы работаете, миссис Галлахер?
— Нет.
— Вы жили в достатке?
— Да. При нынешней дороговизне мы все равно ни в чем не нуждались.
— Джо играл в азартные игры?
— Ну что вы! Конечно же нет.
— Был ли у него еще какой-нибудь источник доходов?
— Работа в полиции была смыслом его жизни, он отдавался ей без остатка.
Скэнлон задумался, пытаясь сообразить, о чем еще спросить вдову. Он заметил, что она упоминала о Харрисе и его жене, но ни разу не сказала, что тот в разводе. Скэнлон гадал, знает ли она об этом, но спрашивать не хотелось. Никогда не следует раскрывать все карты сразу — незыблемое правило детектива. Он вдруг вспомнил лицо Мэри-Джейн, дочки Галлахера, маленькой жертвы синдрома Дауна, и двенадцатилетнего мальчика, сына Джо.
— Скажите, а как дети отреагировали на убийство?
— Бедняжки ничего не понимают. Они знают только, что отец ушел и никогда не вернется. Я отправила их обратно в приют.
— Обратно? Но я не понимаю…
— Это были приемные дети. Мы взяли их четыре года назад, но сейчас я собираюсь устроиться на работу, и за ними некому будет ухаживать. Вы же видели, что они не совсем здоровы.
— Но я думал… — неуверенно начал Скэнлон.
— Нет. Мы не могли иметь собственных детей и только поэтому взяли приемных. Но они так и не сумели к нам привыкнуть.
Когда Скэнлон вышел из спальни, он заметил в прихожей группу людей. Поодаль от них стоял Джордж Харрис и потягивал пиво.
— Все нормально? — спросил Харрис.
— Да, — ответил Скэнлон, разглядывая женщину, стоявшую в кухне. Она пила пиво и болтала с мужчиной в шоферской ливрее.
— Что ты думаешь о Мэри Энн? — поинтересовался Харрис.
— В ней есть нечто такое, от чего делается не по себе.
— Она хорошая женщина, Лу. — Харрис криво улыбнулся.
— Я не сомневаюсь в этом, Джордж.
Любительница пива в кухне разразилась смехом.
Скэнлон обратился к Харрису:
— Давай лучше выйдем отсюда.
Летняя прохлада подействовала на Скэнлона освежающе. Он стал рассматривать дома квартала, восхищаясь архитектурными достоинствами. Фасады украшали трехстворчатые продолговатые окна и колонны в античном стиле. Высокие двери, отделанные ажурными железными решетками. По крыльцу дома Галлахеров тянулся поток людей, приносивших продукты.
— Ты что-нибудь нашел? — спросил Харрис.
— Здесь куча подводных камней, и я даже не могу предположить, чем все это закончится.
— Как ты думаешь, есть какая-то связь между убийствами?
— Я не знаю, что и думать, но ведь не обязательно должна быть связь. Я опросил всех полицейских нашего участка и большинство в Четырнадцатом. Ни один из них ничего не знает о его личной жизни.
— Я хотел бы сам переговорить с каждым из них.
— Лу, они скорее все расскажут мне, нежели тебе.
Скэнлон задумчиво посмотрел на Харриса и поинтересовался:
— Как ты думаешь, у Джо была связь с какой-нибудь женщиной из вашего участка?
— Все может быть, но я ничего такого не слышал. Даже если что-нибудь и было, мы об этом никогда не узнаем. Галлахер всегда мог воспользоваться своим положением, ведь он был начальником.
Хиггинс сидела и печатала отчет о необычных обстоятельствах двойного убийства на территории 19-го участка, когда в комнату бригады вошел Скэнлон.
— Ответь, пожалуйста, смогла бы ты сначала взять двоих приемных детей, а потом вернуть их обратно? — спросил он.
— Ни за что. Я люблю детей. Может быть, это единственная моя слабость, — сказала она, поднимая голову от машинки.
Скэнлон устало прошел к себе в кабинет и позвонил в 19-й участок. У Джека Фейбла не было ничего нового по делу. Из больницы сообщили, что Линда и Андреа Циммерман выписались. Он нашел визитную карточку Линды и набрал ее номер. Никто не ответил. В кабинете Стэнли Циммермана тоже. Он взял ручку и в задумчивости стал записывать свои предположения по поводу убийства. Он был уверен, что между этими убийствами была какая-то связь.
Броуди заглянул в кабинет и сказал:
— Лу, у нас сообщение о перестрелке на углу Кент и Франклин-стрит.
Скэнлон очнулся от своих дум, зашел в дежурку и увидел, что все детективы обступили приемник, внимательно слушая сообщение:
«К нам поступают сообщения о стрельбе в районе Кент-стрит. Стреляющий — мужчина, белый, плотного телосложения, в белых брюках, белой футболке и коричневом пиджаке. Подразделения, ответьте на вызов».
«Сержант Девяносто третьего советует не включать сирену».
«Принято, сирены не включать. Рекомендация сержанта из Девяносто третьего».
Прорвалось еще одно сообщение:
«Джордж Хенри из центра города. Мы его видим, он идет на восток по Кент-стрит».
Радио замолчало.
Детективы недоуменно переглядывались, в комнате воцарилась напряженная тишина. Радио молчало, но это говорило о многом.
«Девяносто третий, доложите в Центр об обстановке».
Ответа от патрулей не последовало.
«Девяносто третий, доложите обстановку. Нужна ли помощь?»
Еле различимый голос прорвался сквозь эфир:
«Центр, это сержант из Девяносто третьего. Все нормально. Отзовите всех».
«Что происходит?»
«Мы изучили обстановку. Будем окружать и брать его».
«Принято, сержант».
Скэнлон в гневе пнул ногой стол.
— Сволочь. Только этого нам не хватало.
Он резко повернулся и бросился в свой кабинет. Последнее сообщение патрульного сержанта сказало ему все: сейчас привезут уличного бандита. Через десять минут. Он быстро позвонил Линде. Она не ответила. Скэнлон набрал номер Салли де Несто и оставил на автоответчике сообщение, что будет рад увидеться с нею сегодня вечером. Глядя на телефон, он подумал, что общество людей превращается в общество автоматов.
Через девять минут он услышал возню в дежурке. Какой-то пьяный голос орал:
— Уберите руки! Пошли все к черту!
Скэнлон неторопливо вошел в дежурку. Сержант и пятеро полицейских пытались затащить туда пьяного мужчину. Детективы прекрасно знали свои обязанности, кто-то усаживал пьяного, другие готовили пишущую машинку и все остальное.
Сержант Макнамара подошел к Скэнлону.
— Лу, его зовут Макмахон. Он работает в Сорок девятом.
Оглянувшись, сержант доверительно шепнул:
— Его дядя командует участком в Бронксе.
— Сколько выстрелов он сделал?
— Шесть, — ответил сержант.
— Как ты думаешь, мы можем представить это как неосторожное обращение с оружием? — спросил Скэнлон, понизив голос.
— Неосторожное обращение с оружием? Если бы только ты видел, чего он натворил. Служба безопасности уже на месте. Они все тщательно проверяют.
Скэнлон кивнул в сторону парня и сказал:
— Успокойте его.
Он пошел в свой кабинет. Хиггинс с лукавой улыбкой наблюдала за происходящим.
— Глядя на вас, я вспомнила Барышникова, грациозно прыгающего по сцене.
— Что вы имеете в виду, детектив Хиггинс?
В кабинет заглянул Макнамара.
— Лу, шеф Макмахон на проводе.
Скэнлон переключил связь.
— Алло, шеф?
— Как я понимаю, вы задержали моего родственника? — произнес басовитый уверенный голос.
— Да. Он здесь.
— Что случилось?
— Он, вероятно, решил поиграть в супермена, выпустил шесть пуль.
Рассказывая, Скэнлон отыскал телефонный справочник полицейского управления, быстро пролистал и обнаружил, что Джозеф Макмахон родился в феврале 1927 года, а в полиции работает с июня 46-го. Он быстро подсчитал, что Макмахону сейчас пятьдесят девять.
— Можно ли что-нибудь предпринять? — послышалось в трубке.
— Я не уверен. Все зависит от последствий его выходки. Если он никого не убил и не ранил…
— Я буду очень признателен вам, если удастся что-нибудь сделать, — сказал Макмахон.
— Я попытаюсь.
