Пьер Сувестр - Пустой гроб
Дни шли за днями, недели за неделями, а положение узника оставалось прежним.
В полной мере испытал князь Владимир все тяготы тюремного заточения. Он потерял счет времени, утратил всякую надежду на свое освобождение.
Ни от кого не получая весточек, не зная, что сталось с Фантомасом, князь Владимир совсем пал духом, решил, что отец от него отступился, и приготовился до дна испить роковую чашу своей судьбы; он заранее смирился со смертным приговором и был готов к казни.
Допрашивавший его следователь был человеком педантичным, дотошным и не из робких.
Владимир оспаривал каждый пункт обвинения. Большинство своих злодеяний он начисто отрицал, остальные пытался представить вполне невинными. Эта борьба отняла у него последние силы.
Кроме того, памятуя о советах отца, Владимир наотрез отказался выбрать себе адвоката. Его защиту поручили молодому стажеру из добропорядочного семейства; облачившись в мантию, тот с удовольствием красовался в судебных кулуарах, поглаживая куцые свои бакенбарды и нимало не тревожась о судьбе вверенного ему опасного подзащитного, которого, надо сказать, и сам побаивался.
Такой защитник вряд ли мог поднять моральных дух князя Владимира.
Сын Фантомаса превратился в настоящего неврастеника, считал себя безвозвратно пропавшим, осужденным на верную гибель; он начисто забыл дату, на которую назначили слушание его дела.
Когда охранник объявил ему. «Сегодня суд», Владимир вздрогнул от удивления, как если бы он и понятия не имел об этом трагическом дне, который он мог окончить живым, если его оправдают, и мертвым, если осудят.
Однако ни одного вопроса князь Владимир не задал. Не в силах сопротивляться, он готов был подчиниться, чему угодно — приказам, оскорблениям, всему, что происходило вокруг него. Он стал податливым, точно воск, воля его была парализована; вот этому-то заключенному и предстояло занять место на скамье подсудимых.
* * *
Так и не заметив ничего подозрительного, Жюв и Фандор прибыли во Дворец правосудия; огромные часы, украшавшие памятник на близлежащем бульваре, как раз отбивали десять ударов.
— Явились минута в минуту, — сказал Жюв.
— Тем лучше, — отозвался Фандор, — ждать придется недолго.
Пройдя коридорами Дворца правосудия, они попали в помещения суда присяжных, предъявили судебному исполнителю свои повестки, и тот препроводил их в небольшой, наглухо закрытый зал для свидетелей, где они должны были ожидать своей очереди, чтобы дать свидетельские показания.
Жюв и Фандор поздоровались с ожидавшими там же другими свидетелями; с многими они были знакомы. Среди них было немало завсегдатаев ипподрома и конюхов, работавших вместе с Фандором под началом Бриджа. Были там и жители Шеврёз, которые в то достопамятное утро видели, как над деревушкой накрапывал кровавый дождь — через некоторое время в парке замка найдут труп папаши Фабра.
Поздоровавшись со свидетелями, Жюв и Фандор поспешили уединиться.
Обоих не отпускала неизъяснимая тревога.
— Пока ничего, — сказал Жюв.
— И впрямь — ничего, — ответил ему Фандор.
Нервным движением журналист еще крепче стиснул в кармане рукоять браунинга.
— Поверьте моему слову, Жюв, Фантомас где-то рядом.
Этой фразы Жюв не расслышал — он задумался.
— Знаешь, о чем я думаю? — спросил он. — О том, как выглядит в эту минуту зал заседаний. На трибунах черно, в загородке для публики не протолкнуться, полно стажеров — все хотят видеть, как будут судить сына Фантомаса! Черт возьми, не часто выдается такой денек, зал, должно быть, набит до отказа!
Такие речи удивила Фандора.
— Наверное, так оно и есть, — согласился он, — но вам-то, нам-то какое до этого дело?
Настал через удивляться Жюву.
— Так ты не понимаешь?
— Не понимаю.
— Меня это попросту пугает. Если Фантомас действительно что-то замыслил, я предпочел бы, чтобы в зале были только ты да я: к чему подвергать опасности чужие жизни, ведь те, кто пришли сюда из любопытства, могут невольно стать жертвами драмы, в которой главные роли — наши!
Так рассуждали они еще долго.
Внезапно беседа их была прервана. Вошел судебный исполнитель и выкрикнул:
— Полицейский Жюв и свидетель, журналист Жером Фандор. Следуйте за мной, господа, суд желает выслушать ваши показания одновременно.
Узкими коридорами судебный исполнитель повел Жюва и Фандора в зал судебных заседаний.
* * *
Тюремная машина доставила в тюрьму Консьержери сына Фантомаса Владимира; там его передали шестерым гвардейцам, которые, не спуская с него глаз, препроводили обвиняемого в зал суда.
Перед Владимиром распахнулась небольшая узкая дверь, и гвардеец скомандовал:
— Входите!
Сын Фантомаса вздрогнул, пригнул голову, шагнул вперед.
По залу прокатился глухой ропот; прямо перед собой Владимир увидел скамью подсудимых.
Охранники подтолкнули Владимира, и он упал на деревянную скамью.
Наконец-то увидел он огромный зал судебных заседаний, в котором должна была решиться его судьба.
Напротив места для подсудимых располагалась трибуна присяжных заседателей; трибуна показалась Владимиру невероятно огромной, и он подумал, до чего же все-таки жутко оказаться лицом к лицу с теми, кому предстоит решить, виновен ты или нет.
Возможно ли что-то скрыть, попытаться схитрить, защитить себя, когда ты сидишь вот так, против судей, когда они с легкостью следят за тем, как меняется выражение твоего лица?
Владимир совсем пал духом и отвернулся.
Справа от трибуны для судей помещалась кафедра, за которой уже водворился судья в красной мантии — сам прокурор республики. «Сейчас он произнесет обвинительную речь и потребует смертной казни», — решил Владимир.
Страж закона был холоден и неприступен, Владимира забила дрожь.
— Я пропал.
Начиная с этой минуты, он уже не способен был следить за тем, как разыгрывалась драма, в которой он выступал в заглавной роли.
Пелена застилала ему глаза. С трудом различал он огромный стол, на котором громоздились кодексы — за этим столом должны были занять места члены суда, им предстояло обсудить приговор, определить меру наказания.
Точно во сне, взглянул Владимир на судебного распорядителя, посмотрел на трибуну для прессы — карикатуристы иллюстрированных газет вовсю работали карандашами; это повергло его еще в большее смятение.
Все ополчились против него; внизу, на скамье, Владимир заметил стажера, который должен был защищать его.
Наверное впервые Владимир посмотрел на него с уважением, в глазах подсудимого застыла немая мольба.
