Луи Бодуэн - На гонках в Ле-Мане
Не успел Пьер об том подумать, как какой-то тип схватил его «Каву». Человек вытащил ее на середину улицы. Вскочив на мотоцикл, он включил мотор в тот самый момент, когда Пьер уже готов был броситься на него.
Мотор взревел, невероятной силы взрыв в эту же минуту потряс весь квартал. «Кава» Сен-Жюста испарилась, а вместе с ней и вор. На секунду потрясенный Пьер застыл на тротуаре. Потом мгновенно его мозг проанализировал ситуацию.
Чем стоять около больницы, он посчитал лучшим поскорее исчезнуть. Так или иначе, несчастный, который пытался украсть его мотоцикл, превратился в бесформенную груду мяса, и он ничем не мог ему помочь.
Вокруг останков машины и вора уже суетились швейцары больницы и прохожие, толпа все росла. Сен-Жюст направился к стоянке такси возле отеля «Лютеция», пытаясь на ходу составить план действий.
Он вскочил в такси и поехал к себе.
На его глазах был убит человек, его любимый мотоцикл превратился в прах— Он удивлялся своему спокойствию. Он вспомнил рассказы Эстева о его борьбе в рядах Сопротивления и сказал себе: «Так, наверное, было на войне».
Когда Сен-Жюст вернулся к себе, уже миновала полночь, но он все-таки решился позвонить комиссару Ронжье домой. Ему повезло: полицейский еще не спал, и поэтому он разговаривал с хорошо соображавшим человеком.
Пьер рассказал ему о взрыве, о страшной смерти вора и добавил:
— Полиция неизбежно узнает, что мотоцикл принадлежит мне. Я просто хочу вас попросить скрыть это обстоятельство, хотя бы для того, чтобы не напугать моих родных и друзей.
Ронжье не был простофилей, и история, которую ему рассказал Сен-Жюст, показалась ему явно подозрительной. Он хотел знать больше. Эта настойчивость раздражала Сен-Жюста, и он пожалел, что обратился с просьбой к полицейскому. Но в то же время он понимал, что выбора нет. В конце концов он сделал уступку:
— Прошу вас, окажите мне эту услугу. Завтра утром до двенадцати часов я зайду к вам на службу и все объясню.
Ронжье питал чувство уважения к молодому Сен-Жюсту, он согласился, но все же раньше, чем повесить трубку, сказал:
— Я жду вас завтра у себя в кабинете на набережной Орфевр ровно в полдень. Будьте точны.
Закончив разговор, Сен-Жюст вздохнул н оглядел свою комнату. Этот привычный мир он вынужден будет покинуть. Не сможет он показаться и в газете. Преступники считали его мертвым, и ни в коем случае нельзя было допустить, чтобы они узнали, что это не так.
По той же причине он не должен видеться с Эстевом, Риоттом и Лореттой. И вообще со всеми теми, с кем он обычно встречался, не должен показываться в тех местах, где его знали.
«Я как гангстер, скрывающийся от полиции», — подумал он, укладывая чемодан.
У Лоретты не было телефона, и он позвонил Риотту. По его голосу Сен-Жюст определил, что помешал ему. Но, услышав о всех приключениях, которые пережил Сен-Жюст в этот вечер, Риотт сразу стал внимателен.
Пьер уточнил:
— Ты предупредишь Лоретту, успокоишь ее и временно будешь вести рубрику. Эстеву и Гонину ни в коем случае ничего не говори. Я сделаю это сам. Я поселюсь в отеле «Терминюс» возле Восточного вокзала под именем Пьера Мартэна. Этот адрес должны знать только ты и Лоретта. И, конечно, Фабиен, когда он обнаружится.
Повесив трубку, он вновь оглядел комнату, чтобы удостовериться, что ничего не забыл. Потом взял чемодан.
Он уже собирался выйти, когда вспомнил, что должен был позвонить папаше Дюброю.
После полуночи телефонные линии были свободны, и ему сразу дали отель «Авианосец». Он объяснил Дюброю, что Кандидо попал в небольшую аварию, что в воскресенье он наверняка будет играть против Гавра, и добавил:
— Я заеду к вам в Шартр, чтобы оплатить расходы.
Хозяин отеля не протествовал, видимо, считая это вполне нормальным. Пьер опять хотел схватить чемодан, но вспомнил, что должен что-то сказать Риотту. Мысль о том, что он снова побеспокоит друга, неожиданно развеселила его.
— Алло! — вскричал рассерженный Риотт. Пьер заговорил вкрадчивым голосом:
— Это опять я. Я забыл — а это очень важно — попросить тебя напечатать в разделе новостей завтра утром короткую заметку о том, что вчера вечером на улице Мен какой-то лихач сбил насмерть молодого португальца. Я надеюсь, ты понимаешь зачем?
Риотт усмехнулся:
— Ты ошибаешься, если думаешь, что у меня затуманены мозги. Ты хочешь, чтобы преступники считали, что убили вас обоих.
Сен-Жюст положил трубку, поклявшись, что не будет его больше беспокоить до утра. Он в третий раз схватился за чемодан, но в этот момент увидел себя в зеркале. Как обычно, он был одет по-спортивному: рубашка с короткими рукавами, замшевый пиджак, джинсы, мокасины. Такая одежда не соответствовала облику Пьера Мартэна, каковым он должен был стать. Он разделся, покопался в гардеробе и достал оттуда синий костюм — «костюм первого причастия», как он называл его, который надевался лишь на вечера «к тете Жанне».
Выбрал белую рубашку, бордовый галстук и надел черные ботинки.
Переодевшись, он снова посмотрел в зеркало и посчитал, что достаточно изменил свою внешность. Теперь он больше был похож на молодого дипломанта политехнического института, чем на репортера газеты «Суар».
В который раз он взялся за чемодан и в который раз опять поставил его. В два часа ночи на улице Орфила нужно особое везение, чтобы поймать такси. Он заказал такси по телефону и, когда услышал, что оно будет у дверей через пять минут, окончательно покинул свой дом.
XI
В отеле «Терминюс» Сен-Жюст долго не мог заснуть. Проснулся он с тяжелой головой. В семь часов утра ему принесли завтрак в номер.
Он принял холодный душ. Это было для него тяжелым испытанием, но зато благодаря холодной воде в голове прояснилось.
Глотая чай, Сен-Жюст позвонил Эстеву домой. Он знал, что дядя, дабы избежать «пробок» в начале рабочего дня, выезжал из дому около половины восьмого. В телефонных разговорах он любил краткость. Сен-Жюст знал это и ограничился парой фраз:
— Я нахожусь в отеле «Терминюс» около Восточного вокзала. Под именем Пьера Мартэна. Зайди ко мне до того, как будешь в газете. Это очень важно.
Сен-Жюст не имел привычки беспокоить своего дядю по пустякам, поэтому Эстев воздержался от лишних вопросов. Он сказал:
— Хорошо, я буду через четверть часа.
И Пьер рассказал дяде все, начиная со звонка из Шартра и кончая взрывом мотоцикла. Эстев быстро схватывал суть дела. Он сделал вывод:
— В общем, ты просишь меня никому ничего не рассказывать и нейтрализовать Гонина, сообщив ему, что ты болен. Что касается твоего юного португальца, я согласен: пусть Лоретта отвезет его в Менкур, а затем в воскресенье в Гавр на матч. — Он чуть улыбнулся и продолжил: — Наконец, я предполагаю, что ты мне поручаешь как можно меньше говорить об этом твоей тете.
