Карин Эдстрём - Фуриозо
— Нам нужен анализ крови вашей пациентки. Мы не успеваем послать за криминалистами, но, может, вы нам поможете?
— Я не знаю. Мне нужно спросить врача.
— Конечно, — согласилась Эбба.
Медсестра вышла и вернулась с врачом, на этот раз полной женщиной лет шестидесяти, в очках в толстой оправе.
Эбба объяснила, что им нужно, и после телефонного звонка Сванте врач пошла ей навстречу. Пока медсестра брала кровь, Эбба повернулась к врачу:
— Я бы хотела, чтобы у постели больной постоянно кто-то дежурил. Женщина склонна к суициду, и скоро будет выдан ордер на ее арест. Уголовный инспектор Вендела Смит-Флеминг останется здесь. Потом ее сменит другой полицейский. Сообщите, когда ее можно будет перевезти, — мы пришлем полицейский эскорт.
Анна зажмурилась.
— Она правда склонна к суициду? — прошептала Вендела.
— Это я ей польстила, — шепнула Эбба в ответ. — Я пришлю сюда какого-нибудь сотрудника тебя сменить.
Когда она уже собиралась уходить, Вендела ее остановила:
— Понтус сказал, что мы должны собраться и обсудить дело.
— Подождет до завтра, — отрезала Эбба. — Сегодня мы достаточно поработали.
Она вышла на воздух. Зазвонил мобильный.
— Почему ты не отчиталась, Шрёдер?
Это был Понтус. Кровь ударила Эббе в голову.
— Послушай меня, ты, маленький…
— Я выше тебя.
— А я старше.
— Тут ты права, Эбба.
Повисла тишина… Эбба судорожно размышляла, что еще сказать.
— Ты закончила?
— Да.
— Окажи нам всем услугу: закрой рот и приезжай в «Гондолу». Я так уж и быть тебя подожду. — И он бросил трубку.
Да, с Карлом-Акселем его не сравнить.
Парковка перед больницей опустела. «Мерседес» Эббы поблескивал рядом с ржавым «ниссаном». Она осторожно открыла дверцу, чтобы не поцарапать лак, и опустилась на сиденье. Вместо того чтобы вставить ключ в зажигание, Эбба достала расческу и тщательно расчесала волосы. Потом подправила подводку глаз и обновила помаду. В косметичке нашлась и пара нарядных серег с янтарем, которые она не осмелилась надеть утром на похороны. Сменив серьги, Эбба позвонила в участок и попросила прислать кого-нибудь, чтобы сменить Венделу. Она уже собралась завести машину, как ее взгляд упал на открытую папку с делом Рауля. На странице с надписью «Мусор» ее внимание привлекло одно название. По спине пробежал холодок. Эбба достала телефон и позвонила Каролине. Потом завела мотор и поехала в направлении Слуссен. Ей досталось последнее свободное место на парковке, и она поднялась на лифте в «Гондолу». В лифте Эбба снова подправила помаду и улыбнулась своему отражению в зеркале. Выглядела она хорошо. Скромный макияж — самое то для вечернего освещения, — эффектные серьги. Двери разъехались в стороны, и она чуть не врезалась в Ёрана Ларссона и Нильса Бьёрка из полицейского управления. За ними стоял Кай.
— Привет, Эбба! — поприветствовал Ёран, хлопая ее по плечу.
— Ёран? Неужели? — спросила Эбба. — Поездка на лифте тоже считается командировкой?
Ответом ей был только сдержанный смешок. Видимо, не понял смысла шутки.
Нильс Бьёрк вообще ее не видел: он слушал Кая, рассказывавшего какой-то смешной анекдот, над которым больше всех смеялся он сам. Эббе Кай едва кивнул.
«Только посмотрите на меня, — подумала Эбба, — что я забыла в этом детском саду?»
Подавив раздражение, Эбба решительным шагом направилась к бару.
Видимо, она прошла мимо, потому что кто-то вдруг схватил ее за запястье. Эбба резко обернулась, и Понтус ослабил хватку:
— Присаживайся! Я заказал тебе «Кровавую Мэри». Мне кажется, это в твоем стиле.
— Я так тронута, Понтус, — ответила Эбба, садясь напротив.
Она чувствовала на себе его взгляд.
— Сегодня у джентльменского клуба очередное заседание? — пошутила она.
— Тебе придется научиться общаться с этими придурками, — ответил Понтус, закидывая в рот арахис.
— Зачем мне учиться общаться с придурками?
— Тебе придется. Иначе ты и дальше будешь растрачивать свой интеллект впустую и позволять им выезжать за твой счет. Если бы ты пришла четверть часа назад, ты бы могла с нами выпить. Но ты упустила свой шанс.
— Я не вижу смысла самоутверждаться в глазах людей, которых я презираю.
— Тогда ты знаешь, почему это работу получил я, а не ты.
Эбба вздрогнула. В ярости она вскочила со стула, чуть не опрокинув поднос с коктейлем, который официантка как раз собиралась ставить на стол.
Понтус улыбнулся:
— Сядь.
— Слушай, ты, маленький… — процитировала она сама себя.
— Я сильнее тебя.
— А у меня член больше.
Понтус расхохотался. Потом нагнулся и прошептал:
— Согласен, Эбба. Ты больше мужчина, чем все они, вместе взятые.
Он взял ее руку в свою. Дружеский жест, который можно было бы расценить как флирт. Или как желание показать, кто тут главный. У Эббы заныло под ложечкой. Убрать руку или оставить?
— Умоляю тебя, сядь!
Эти два предложения как-то не состыковывались в ее сознании, но глупо было убегать сейчас. Вместо этого Эбба убрала руку. Понтус вернулся к своему бокалу, а Эбба опустилась обратно на стул. В ту секунду она пожалела, что не курит: можно было бы снять напряжение сигаретой.
— Ну, давай рассказывай. Вы нашли убийцу? — спросил Понтус.
Эбба прокашлялась:
— Да. Я как раз из больницы, куда доставили Анну Юнгберг после попытки самоубийства, если она, конечно, действительно хотела себя убить. Сейчас мы делаем анализ крови. И я добилась признания. Это она угостила Рауля коктейлем из красного вина и дексофена, — ответила Эбба. — Смертельная комбинация, не так ли? Выпьем? — Она чокнулась с ним. — Анна утверждает, что это было двойное самоубийство, просто у нее не получилось умереть.
— Ни тогда, ни сейчас?
— Она говорит, что боится.
— Нет, просто не хочет умирать.
— Или сильно хочет жить.
— А тело?
— Анна утверждает, что не знает, куда оно подевалось. Думаю, она не врет. Я считаю, что тут руку приложила Луиза.
— Луиза избавилась от тела… но зачем ей марать руки в чужой грязи?
— Потому что она чувствует себя ответственной за квартет… этакой заботливой матерью…
Эбба всматривалась в его лицо, пытаясь прочитать мысли Понтуса.
— Зачем это Луизе?
— Хороший вопрос. Как прошли похороны? Драка была?
— Да, представление было на славу, — ответил Понтус. — Увидев Хелену и дитя любви на одной скамье с родителями Рауля, Джой пришла в ярость.
— Бедняжка Джой. Она догадалась, что это сын Рауля?
— Не знаю. Но она была в курсе, что Хелена спала с ее мужем. Кстати, родственников на похоронах было мало. Только дальние родственники из Нью-Йорка. Так что никто, кроме родителей, не видел Рауля в детстве и не мог отметить сходства с мальчиком. Как я понял, Рут с Леонардом приехали сюда после Второй мировой войны. Их семьи погибли то ли в гетто, то ли в концлагерях. Один бог знает, сколько им пришлось пережить, а тут еще и сын умер… Леонард родился в Праге, а Рут родом из бывшей Австро-Венгрии. Между собой они общаются на идише.
— Братья, сестры, кузены?
— Насколько я понял, нет. Были друзья, в основном музыканты еврейской национальности. Довольно много знаменитостей. Готов поспорить, со многими у него были романы. Они всю церковь залили слезами.
— Да, его многие любили…
— Но никто так не горевал, как Каролина.
Эбба с удивлением подняла глаза:
— Правда? Рассказывай. Что она делала? Играла?
— О, да! — ответил Понтус. — Это зрелище я никогда не забуду.
— Опля! — улыбнулась Эбба. — Я хочу знать все детали.
— Каролина вышла с виолончелью к стулу. Джой вся кипела от ярости, но не могла ничего поделать. Не могла же она затеять драку на похоронах собственного мужа? Каролина заиграла. Она играла очень красиво, и слезы лились по ее щекам. Могу сказать, что ее игра проникала в самое сердце. Люди в церкви слушали затаив дыхание, а, закончив, она подошла к гробу, подняла покрывало и поцеловала Рауля — и выпрямилась, гордая и прекрасная.
— Да, Раулю бы это понравилось. Быть захороненным с ее поцелуем на губах.
— Или ногах. Кто знает.
— Как отреагировали Леонард и Рут?
— Они были в восторге.
Понтус без причины накрыл ее руку своей и слегка сжал. Его рука была теплой. Эбба, затаив дыхание, ждала, когда он уберет руку.
— А как дела у сестер? — спросила она невозмутимо.
— Можно сказать, что хорошо… конечно, с учетом сложившихся обстоятельств. Хелена уже рассказала Каролине о Давиде, так что это не было для девушки новостью.
— Вот оно как… — протянула Эбба. — Так я и думала.
— О чем ты?
— Вечером в день убийства Хелена пошла в ателье, чтобы рассказать Раулю о ребенке. Каролина тоже приходит в ателье и, обнаружив там Хелену, приходит в ярость. Она только что узнала, что у ее сестры был роман с Раулем. Полагаю, тогда-то они и рассказали ей о ребенке. Возможно, у Рауля в руках был снимок. Маленькому Давиду всего восемь лет, значит, его не могли зачать в то время, когда, как утверждает Рауль, у них с Хеленой был секс на одну ночь. Каролина требует рассказать ей правду.
