Кнут Фалдбаккен - Поздние последствия
— Вообще-то я никогда этого не понимала, Агнар. Ты все время жаловался, что женщина из меня никудышная. Помнишь? И тем не менее ты никак не хотел оставить меня в покое. Однако ты оказался прав. Женщиной я и правда была никудышной. Просто прежде, чем я поняла это, ушли годы, а потом — еще годы на то, чтобы это исправить. Но сейчас, Агнар, я мужчина. И с каждым днем я становлюсь мужчиной все больше и больше. Хирурги — они свое дело знают. И в наше время могут сотворить нового Адама, и для этого нужно гораздо меньше, чем какое-то ребро. А еще есть лекарства, которые излечивают даже душевные раны.
Скарду хотелось что-то сказать, но у него пропал голос.
— Да, Агнар, у меня все работает, как надо, если тебя это интересует. — Эдланд вывернул бедро, с застывшей улыбкой глядя на Скрада. — Могу тебе показать…
Скард всхлипнул.
— У меня были и возлюбленные. Одна была особенно хороша — ты ее тоже знал. Ее звали Карин. Добрая крошка Карин Риис. В твое отсутствие мы с Карин отлично развлекались. Ни минутки не упускали. Мы любили друг друга. Мы строили планы… А потом ты убил ее!
— Ты… Ты — дьявол!
Скард поднялся на ноги и направился к Дагу Эдланду, но тот резко выпрямился, отступил в сторону и внезапно с силой ударил Скарда кулаком по переносице. Завопив, Скард схватился за сломанный кровоточащий нос. Эдланд швырнул ему полотенце.
— Сломанный нос, Агнар, — это самое меньшее, чем я могу тебе отплатить. Вытрись, пожалуйста. И постараемся больше не пачкаться. Когда выйдешь отсюда, ты должен выглядеть более или менее прилично.
Всхлипывая и бормоча что-то, Скард повиновался.
— А сейчас слушай меня, потому что у меня к тебе важный разговор.
Скард сел на кровать и закрыл лицо белым гостиничным полотенцем. Теперь рядом с ним находился уже мужчина, Эдланд.
Продолжая говорить, Даг принялся переодеваться. Превращение подходило к концу. Он снял кашемировый свитер, бюстгальтер, юбку, лакированные сапоги и чулки. Потом достал из шкафа сумку и вытащил оттуда рубашку, джинсы, джемпер, кроссовки и легкое пальто. Женскую одежду он сложил в сумку.
— Знаешь, Агнар, а я ведь видел тебя. В тот вечер. Я видел, как ты изнасиловал ее. И что именно ты заставлял ее проделывать. Я видел, как ты бьешь ее. Видел, как ты вырывал у нее пучки волос. Видел… — голос Эдланда задрожал, и он на секунду умолк, собираясь с силами, — я видел, как ты обращался с ней. Совсем как когда-то со мной! — Эдланд сосредоточился. — Но самое важное — не то, что ты отвратительный садист, свинья и убийца. Самое важное — уясни это сейчас, — что теперь тебе не избежать наказания. Я видел тебя, Агнар. И я пойду в полицию и донесу на тебя. Я буду свидетельствовать против тебя по обоим делам — по убийству Карин и по делу бедняжки Лилиан Петтерсен. Я знаю, это ты удушил ее. Я не видел убийства, но видел тебя в этой гостинице в тот вечер, когда ее убили. Ты шнырял вокруг, выжидая удобный момент. И чуть позже такой момент как раз представился. Правда? Инспектору я об этом не рассказывал, ведь тогда тебя бы сразу посадили и я бы не получил удовольствия растоптать тебя и воздать по заслугам.
Скард сжался в комок, но, яростно тараща глаза, следил за переодеванием Эдланда.
— А потом я преподнесу им изюминку этого дела. Я тоже могу быть свидетелем. Понимаешь, Агнар? Если у меня хватит смелости. Я могу дать показания обо всех тех годах, которые провел рядом с тобой. Я могу раздавить тебя. Могу выложить всю правду о твоем чудовищном бесконечном насилии… — Скард всхлипнул. — Или я могу предстать в моем новом обличье. Как мужчина. Твой муж, Агнар, с которым ты так и не развелся!
Эдланд немного картинно выпрямился:
— Итак, ответь мне, Агнар И. Скард, каково это — быть одновременно женатым и замужним?
Скард закрыл руками лицо. Сквозь пальцы сочились капли крови и слышалось невнятное бормотанье:
— Чудовище! Безумный… дьявол!
— Так оно и будет, Агнар, если ты не послушаешься меня… — И Эдланд в третий раз за вечер наклонился к его уху. — Сейчас я тебе расскажу, как ты сможешь избежать подобной участи и облегчить жизнь всем остальным. Ты меня слышишь, Агнар?
Но Агнар И. Скард больше ничего не слышал. Он лежал на полу и непрерывно бормотал что-то напоминающее смесь проклятий, жалоб и молитвы, а изо рта его летели слюни и пена.
Через некоторое время Эдланду удалось его немного успокоить, так что со стороны Скард почти ничем не отличался от простого обывателя, хотя на лице его застыла маска ужаса и сомнения, а двигался он машинально.
— Не забудь, что я сказал. — Вытирая кровь с лица и одежды Скарда, Эдланд старался внушить ему что-то. А потом вытолкнул Агнара И. Скарда в коридор. — Спустишься на лифте вниз и выйдешь из гостиницы. Ни с кем не разговаривай. А потом сделаешь так, как я тебе сказал. Это твой единственный шанс избежать унижения и позора. И наказания, Агнар. За грехопадение! Слышишь?
Скард быстро закивал, хотя его глаза были пустыми.
— Грехопадение… — почти беззвучно прошептал Скард.
— А сейчас убирайся!
Скард зашагал к выходу, спотыкаясь и пошатываясь, будто только недавно научился ходить.
— Правильно, — кивнул Эдланд ему вслед. — Наконец-то ты понял это.
Закрыв дверь, он начал лихорадочно искать в кармане таблетки. Быстро вбежав в ванную, он положил на язык две таблетки и запил их водой из крана. Он постоял еще несколько минут, опершись о раковину и разглядывая в зеркале свое отражение.
Почувствовав себя лучше, Эдланд быстро собрал вещи, которые принес сюда как Лив Марит Скард. Он забрал с собой бутылку от шампанского и бокалы, а все поверхности, к которым притрагивался, протер полотенцем. Проделав все это, он открыл дверь и направился к лифту.
Вся их встреча заняла двадцать минут.
Пять-шесть минут спустя Валманн вышел из лифта вместе с Элин. Девушка, которая раньше казалась доброй, сейчас явно была недовольна, но Валманн торопил ее. Возле двери в комнату 416 он сказал:
— Открывайте, сейчас же!
— Не уверена, что это правильно. Я пыталась дозвониться до директора, но он не берет трубку. А ему следует сообщить.
— Мы теряем время! Поторопитесь же!
— Ладно… Ладно!
Постучав в дверь, она прислушалась, а потом вставила ключ в замочную скважину. Изнутри не доносилось ни звука. Как только замок щелкнул, Валманн отодвинул девушку и протиснулся в комнату.
В номере никого не было. Этого он и опасался.
Постель не тронута, зато кресло придвинуто вплотную к кровати. В комнате прибрано. Валманн открыл шкафы и заглянул в ванную. Ничего. Ну, хоть нового трупа нет, подумал он одновременно облегченно и раздраженно. Он уже спрашивал Элин, не видела ли она, как рыжеволосая женщина выходила из гостиницы — в одиночку или с мужчиной. Элин недоверчиво оглядела заляпанное кровью пальто Валманна и сказала, что никого не видела. Она немного отвлеклась на компьютер, но была совершенно уверена. Эту женщину она бы непременно узнала.
Элин подошла к Валманну:
— Посмотрите в мусорном баке.
— Что?
— В мусорном баке в ванной. Может, они что-то выбросили. А из мусорного бака никто ничего не достает.
Открыв крышку, Валманн увидел полотенце с пятнами крови на нем.
— Позвоните в полицию, — сказал он девушке, — не называйте моего имени и попросите, чтобы вас связали со старшим инспектором Харалдом Рюстеном. Запомните — Рюстен. Скажите, что это важно, чтобы они отыскали его. Расскажите ему, как звали женщину, которая заселилась к вам, и попросите его приехать сюда. И пусть захватит еще пару человек. И пожалуйста, поторопитесь. Тут возле кровати тоже пятна крови…
27
— Опять развлекался?
— Что?..
— Ну, у тебя на рубашке кровь, а брюки воняют пивом. Наверное, неплохо повеселился.
Он приоткрыл глаза и тотчас же их снова закрыл. Нет, сейчас он не готов любоваться ехидной натянутой улыбкой Аниты. Тело затекло. Диван был слишком коротким, и вытянуться было невозможно. Всю ночь он пролежал, скрючившись, а теперь чувствовал, что мышцы шеи затвердели.
— Я трезв, как стеклышко, — выдавил он, пытаясь привстать.
— И ты довольно смешно показываешь это.
— Мне нужно поговорить с Рюстеном.
— Он наверняка обрадуется.
— А который час?
— Почти девять.
— А, черт!
Он пошел в душ. Анита, похоже, не сердилась и не обижалась, просто хотела пошутить. Это хороший знак. Они часто были грубоватыми друг с дружкой, даже в хорошие дни. Оба боялись чрезмерного проявления чувств. У Аниты было достаточно времени обдумать сцену в баре. И возможно, она остыла.
— Я сварила кофе! — крикнула она, когда он одевался.
— А ты не идешь на работу? — Стоя в дверях, он прихлебывал горячий кофе, пытаясь отыскать глазами мобильник.
