Кнут Фалдбаккен - Поздние последствия
29
— Это выглядит как классическое самоубийство. Он сидел на стуле с простреленным виском. Пистолет лежал на полу под его рукой. На нем только его отпечатки пальцев. В квартире никаких признаков взлома.
— Разумеется.
— Почему разумеется?
Рюстен, как обычно, сидел в кресле, отклонившись назад, и говорил неторопливо. Последние слова он, однако, произнес, наклонившись вперед и положив руки на письменный стол, словно торопя Валманна с ответом.
— Если это инсценировка, то мы имеем дело с профессионалом.
— Если это инсценировка. Мне показалось все очень достоверным, прямо как в учебниках пишут.
— Время смерти уже установлено?
— Предварительно — за десять-одиннадцать часов до того, как его обнаружили.
— Иными словами, от одиннадцати до двенадцати часов вчера вечером.
— Да, около того.
Примерно в это время Валманн находился в баре «Виктория». Он выругался про себя.
— Тут есть один момент, который мы пока никак объяснить не можем, — добавил Рюстен.
— И это?..
— Похоже, что беднягу перед этим здорово поколотили. У него была рассечена губа, а на носу синяк. Однако в комнате не было никаких следов борьбы или драки. Каждая вещица строго на своем месте. Кроме большой Библии, которая лежала на полу. Похоже, он читал ее, прежде чем…
— А что за пистолет у него был?
— Мне кажется, Нольде сказал, что «беретта».
— «Беретта»?
— А что такое?
— Ты ничего не припоминаешь?
Рюстен нетерпеливо покачал головой.
— Эдланд заявил о краже пистолета. У него была «беретта». Мы конфисковали пистолет пару дней назад, но он потребовал вернуть его назад. Сказал, что стрельба — это его хобби, часть его программы реабилитации. По рекомендации девяти врачей из десяти. Мы не нашли никакой законной причины оставить пистолет в полиции.
— А номер пистолета вы записали?
— Разумеется. Спроси Нольде. Вы от хозяйки чего-нибудь добились, от фру Далбю?
— Она была сильно перепугана, но ничего интересного не сообщила. Они ведь только этой ночью из Лондона вернулись и отключили телефон, чтобы утром выспаться.
— А вы ее спрашивали, у кого был ключ от дома?
— Только у нее и у Скарда. А еще у горничной.
— У горничной?
— Да, у них есть горничная. Фру Далбю ее всячески расхваливала. По ее словам, очень толковая и надежная женщина. А таких сейчас найти непросто.
— Горничная… — пробормотал Валманн.
— А что такое?
Стресс уже начал сказываться на обычно спокойном лице Рюстена. Его бросили на это расследование, которое превратилось в сплошное нагромождение трудностей.
Зазвонил телефон. Рюстен схватил трубку:
— Да?
Он выслушал короткое сообщение.
— Хорошо, — рявкнул он и положил трубку. — Это Нольде. Так и есть, пистолет Эдланда.
— Отлично. Заарканим Эдланда.
Рюстен уставился на него:
— Ведь он же заявил о краже пистолета. У него есть разрешение на ношение оружия. Никто не нашел ничего подозрительного в краже пистолета. Все мелочи были проверены у охраны стрелкового клуба в Анкерскугене.
— Все равно приведите его. В нашей работе случайностей не бывает. И отмолотите его как следует. С этим парнем что-то нечисто.
— Похоже, ты сам не прочь бы это сделать.
— Совершенно верно.
— Я мог бы найти вескую причину, чтобы предоставить тебе эту возможность, если очень постараться.
— Ну так постарайся. Мне кажется, что сейчас я его расколю.
На лице у Рюстена все еще было видно сомнение.
— Ведь ты же сам видел Скарда вчера вечером, Валманн, вместе с женщиной. При чем тут Эдланд?
— Он что-то скрывает. Я это с первого дня чувствую. Я не могу тебе сказать, с чем это связано, но что-то определенно есть. А пистолет это доказывает. В этом уж я уверен, черт побери!
30
Эдланд сидел за тем же столом и на том же стуле, как и на предыдущих двух допросах. Разница состояла только в том, что сегодня он казался спокойнее и увереннее в себе. На нем были белая рубашка под тонким светло-серым свитером из овечьей шерсти с вырезом под горло и блейзер только что из чистки, на серых брюках бросались в глаза отутюженные стрелки. Белые зимние кроссовки на ногах сияли новизной. Валманн даже пожалел, что перед допросом не сбегал домой принять душ и переодеться.
Он решил перейти прямо к делу.
— Вам известно, что Агнара И. Скарда обнаружили мертвым?
— Мне рассказали. — Эдланд казался невозмутимым.
— Причина смерти — выстрел из пистолета. Оружие было найдено на месте.
— Верно.
— Мы установили, что это ваша девятимиллиметровая «беретта».
— Минуточку, господин старший инспектор. — В голосе Эдланда не было испуга, говорил он спокойно и даже назидательно. — Я ведь вчера заявил о краже пистолета. Надеюсь, мне не надо добавлять, что я с тех пор его не видел.
— А вам не кажется удивительным совпадением тот факт, что ваш пистолет обнаружен рядом с трупом человека, бывшего вашим соперником? Человека, которого вы к тому же обвиняете в убийстве вашей подружки Карин Риис?
— Вряд ли это совпадение, господин старший инспектор, — спокойно ответил Эдланд. — Я все время думал, что именно Скард украл мой пистолет. Я знаю, что он одно время следил за мной, из ревности, несомненно. Это было сразу после того, как я познакомился с Карин. Это походило на настоящее преследование. Должно быть, он разузнал, что я тренируюсь в стрельбе в тире в Анкерскугене. Он вполне мог проникнуть внутрь и схватить мою сумку, народ там все время туда-сюда ходит.
— Однако же вы ни словом об этом не обмолвились, когда заявили вчера о пропаже пистолета.
— Я не хотел излагать домыслы, господин старший инспектор. Могу себе представить, что вам хватает дел с сыщиками-любителями.
— Вы не упомянули это, потому что хотели сами с ним разделаться? А результат налицо.
— Вы что, действительно полагаете, что я мог застрелить человека из пистолета, зарегистрированного на мое имя, и оставить его на месте преступления?
Такой вариант и впрямь звучал неправдоподобно, и Валманну пришлось признать, что Эдланд выиграл еще одно очко.
— Однако факт налицо, и ваш пистолет найден рядом с трупом Скарда.
— Ну, если вы говорите. Мне нечего добавить. — Эдланд пожал плечами, как будто мысли полиции по этому поводу его ничуть не интересуют. Потом он снова заговорил: — Знаете, что могло случиться, как я думаю?
— Нет. Откуда мне это знать?
Валманн был вынужден признать, что Эдланд и на этот раз начал определять направление и содержание допроса.
— Я думаю, что Скард украл пистолет с целью использовать его против меня — ведь он меня ненавидел. Возможно, он хотел еще кого-нибудь убить, а вину возложить на меня, оставив мой пистолет на месте преступления.
— Но ведь ни того, ни другого не случилось.
— Правда. Не считая того, что он убил еще одну женщину, бедную Лилиан Петтерсен. Но это произошло в номере гостиницы, где нет смысла палить из пистолета, если хочешь остаться незамеченным.
— А вы уверены, что именно Скард ее убил?
— Точно так же, как и вы, господин старший инспектор. Хотя у вас нет доказательств.
— А у вас они есть?
— Я его видел в гостинице в день убийства.
— Это вы утверждаете.
— Верно. Но теперь, когда Скард мертв, подобные размышления представляют лишь гипотетический интерес, не правда ли?
— А каким образом пистолет попал туда, куда он попал, как вы полагаете?
— На место самоубийства Скарда?
— Мы не уверены на сто процентов, что это было самоубийство.
Эдланд никак не отреагировал на возражение Валманна.
— Я думаю, что Скард пережил срыв после второго убийства. Он, видимо, осознал, что не сможет осуществить акт мести против меня. Полагаю, он понял, что полиция напала на его след, что сеть вокруг него стягивается все сильнее. По-моему, он страдал раздвоением личности — носился с религиозными представлениями о преступлении и наказании и одновременно испытывал эротическую одержимость женщинами. Этот конфликт вместе с чувством вины за совершенные им зверские преступления сломили его, и когда он не смог найти утешения даже в Библии, то решился на самоубийство как единственный выход.
— Вы действительно все это продумали?
Валманн прилагал усилия, чтобы сохранить трезвый и спокойный тон, и одновременно старался обнаружить мельчайшую слабость или трещинку в аргументации Эдланда, чтобы получить рычаг воздействия на него, вернуть себе инициативу. Но пока ничего найти не мог.
— Это не должно вас удивлять, господин старший инспектор. Ведь мой личный интерес к данному делу подогрела как раз полиция. Вы меня таскаете на допросы раз за разом, выдвигаете чудовищные обвинения без малейшего обоснования. Вы прочесали мою квартиру, не найдя никаких доказательств. Я же потерял возлюбленную, а также доверие и уважение из-за неумелого расследования полиции. Разве не подобало мне хотя бы заинтересоваться этим делом, продумать факты и попробовать прийти к логическому объяснению? Я думаю, это естественно. А объяснение, как я уже сказал, налицо: Агнар Скард убил свою сожительницу в приступе ревности, а затем свою подружку, когда та выяснила, что он опасный шарлатан, а может, и грозила ему разоблачением, откуда мне знать? Во всяком случае, эта старая свинья не выдержала внутреннего раскола личности и лопнула. Как тролль на солнечном свете!
