Пол Клеменс - Снятие с креста
Пока он думал, двое уже выбрались из желоба, шли по узкому коридору. Поздно бежать в замок, они поймут, что впереди кто-то есть. Сбегут, и опять он останется с носом. Он принял компромиссное решение: бежать дальше и встретить врага за следующим поворотом. Он поднялся, двинулся вперед, ощупывая стены. Оглянулся. Паника ударила в затылок: мерзлые блики от мощного фонаря уже плясали по стенам. Он ускорил шаг, и когда те двое подходили к повороту, он уже скрылся за следующим, прижался к стене, сжал фонарь.
Тяжелое дыхание приближалось, поскрипывала крошка под ногами. Кто-то споткнулся, упал. Послышалась возня. Резкий удар, вскрик. Неустойчивая тишина.
Еще один удар – он сопровождался треском и подозрительным чмоканьем. Рухнуло тело. И снова настала тишина.
Анджей затаил дыхание. Странно как-то. Опять возня, прерывистое дыхание. Словно кто-то опустился на корточки, затем поднялся. Звуки шагов удалялись. Клочок стены, где плясали электрические блики, утонул во мраке…
Накатило предательское оцепенение. Он не мог стронуться с места. Голова плавала в молочном киселе. Он очнулся, когда где-то за поворотами закрылась дверца. В подземелье царила оглушительная тишина. Он оторвался от стены, вылез из-за угла. Машинально двинулся вперед, забыв включить фонарь. Сделал десять шагов, споткнулся о чьи-то ноги. Попятился, перевел рычажок.
Вдоль прохода, выпучив глаза, лежала Николь Пуатье. Старые трико, рваные кеды, занюханная курточка. Самая приличная униформа, чтобы лазить по грязным норам. Под головой расплывалась густая лужа – явно не вода. Били по затылку мощным фонарем. Лишили чувств и, пока она не успела упасть, разнесли вдребезги череп…
Он тупо смотрел на мертвое тело. Еще одна ошибка? Целая катастрофа! Убийца заметал следы, ликвидировал сообщников. Заманил горничную в лаз под «благовидным» предлогом, не зная, что в подземелье посторонний. Очень удобно – Николь не будет найдена мертвой, ее сочтут пропавшей…
Он мог бы перелезть через тело, броситься вдогонку за убийцей. Но где он, убийца? Не будет ждать, уже несется где-то по дороге в Шантуа…
Он нагнулся над телом, убедился по отсутствию пульса в отсутствии жизни, поднялся, начал пятиться. В голове было пусто, как в дырявом корыте…Он не помнил, как добрался до своей комнаты. Была же светлая мысль насчет звонка в полицию. Об убийстве следует сообщать в любое время суток! Но, видимо, прилег, голова от контакта с подушкой просто выключилась. Он очнулся в девять утра, вскочил, растрепанный, немытый, в грязных ботинках, потянулся к спасительной бутылке, которая очень кстати оказалась на тумбочке. Стащил покрывало с клетки, распахнул дверцу – пусть летает, а то совсем заскучала птица…
В девять утра, провожаемый недоуменными взглядами невыспавшихся ажанов, он вошел в полицейское управление, поднялся на третий этаж. Лейтенант Катрин Дюссон сидела за рабочим столом инспектора, грызла ручку и смотрела в потолок. Перед ней лежал «карт-бланш» – чистый лист бумаги.
– Доброе утро, – сказал Анджей.
– Сомневаюсь, месье, – с подозрением покосилась на него Катрин. – Ваше появление по определению не может принести ничего доброго. Что на этот раз?
– Да, – Анджей смастерил скорбящий лик. – Не будем нарушать устоявшуюся традицию. Прошлой ночью я обнаружил подземный ход, связующий поместья Гвадалон и Бруа. А в подземном ходе – мертвую служанку Николь Пуатье…
Катрин закашлялась. Анджей хотел добавить что-то еще, но она сделала предостерегающий жест – мол, хватит пока. Прокашлялась, посмотрела на него сначала с ужасом, потом с ненавистью, потом ее кулачки начали сжиматься. Потом разжались. «Правильно, – подумал Анджей. – Никогда не бей слабого. Тем более, сильного».
– Что вы хотите этим сказать? – в ее голосе прорезались аденоидные нотки.
– Я хочу сказать, что обнаружил очередной труп, – вздохнул Анджей. – Сожалею, что не смог поставить полицию в известность своевременно. Здоровье шалит, знаете ли. Но то, что это труп, – неоспоримый факт.
– Господи, пойдемте, – Катрин подпрыгнула так резко, что откатился стул к окну. Зашарила ручонками по столу, наткнулась на телефон, схватила трубку, отстучала номер. – Черт… инспектор пропал, дома нет, до работы еще не добрался…
– Может, его тоже… – мягко начал Анджей.
– Да идите вы к черту! – заорала Катрин, сверкая глазами. – Он говорил, что перед работой зайдет в информационную службу! А телефон опять сестра ему забыла положить в пальто… Подождите, сейчас позвоню сержанту, он где-то в округе… – Она схватила мобильник. – Дьявол, и этот бездельник заблокирован… Пойдемте, месье, я вызываю группу и машину…
«А вот теперь по законам жанра труп горничной должен пропасть, – тоскливо подумал Анджей. – И тогда полиция сожрет меня на обед».
Но, в принципе, он понимал, что беллетристика здесь ни при чем. Трупом больше, трупом меньше. А вот неприятностями он обзавелся по самое горло.
Но гонка не успела стартовать. Вкрадчиво ступая, в помещение вошел сержант Жулье и остановился на пороге. Он был собран, насторожен, неглупые глаза сузились в щелочку.
– Здесь что-то происходит?
Катрин застыла, словно ткнулась в прозрачную стену. Жалобно взмахнула руками, открыла рот.
– Вы были в дымоходе? – внимательно посмотрел на Анджея сержант.
– И там тоже, – вздохнул Анджей. – Простите, привести себя в порядок как-то не удосужился.
– Ты где был? – вскричала Катрин. – Господин Раковский повесил на нас новое убийство, и я одна должна выкручиваться? Что происходит? Где инспектор?
– Не знаю, – медленно сказал сержант. – По идее, он должен быть в информационном отделе, а я выходил за сигаретами… А что мы медлим? Мы уже никуда не торопимся?
Вырезать бы этот день из памяти. Поместье Бруа, поместье Гвадалон, испуганные лица обитателей, полиция, труп Николь Пуатье, никуда не пропавший и порядком окоченевший. Составление протоколов, опросы, опросы. Медэксперты ползали по подземному ходу, составляя, как пошутил сержант, «психологический портрет преступника». Выплыл из тумана инспектор Шовиньи, злой как крокодил и явно неровно дышащий к Анджею. Больная голова, отчуждение от печальных событий…В итоге его погрузили в машину и отвезли в полицейское управление. Серая комната, стол, настольная лампа. В комнате было жарко, полицейские сняли пиджаки, сержант Дюссон стянула заколку, вытерла пот со лба. Он опять отметил, как изменения в волосяном покрове меняют лицо. Женщина неброской внешности преобразилась в привлекательную особу, не страдающую, впрочем, повышенным участием к задержанному.
– Это комната для допросов, месье, – возвестил инспектор. – Очень жаль, но теперь нам придется общаться в этом местечке пониженной комфортности. И лучше сразу оставить надежды…
– Мне кажется, я объяснил… – начал выпутываться Анджей. – По словам Антуана Кассара, у убийцы в Бруа имелся сообщник. Кто же это, если не Николь Пуатье? Служанка убивает старушку Антуанетту, поскольку ей показалось, что ночью у ограды старушка поведала много лишнего, но, увы, что-то не сказала – очень важное… и та решила от греха подальше взять грех на душу. На следующую ночь убийца пришел к сообщнику – читай, Николь Пуатье, между ними что-то произошло, а может, настало время устранять излишне информированных…
– Какой бред… – взмолилась Катрин, задрав глаза в потолок. – Месье, неужели вы не отдаете себе отчет, что это звучит сложно, надуманно, чудовищно, лживо? Почему вы постоянно держите нас за идиотов? Как вам не стыдно, месье?
– Ни угрызений, ни совести… – прошептал Шовиньи.
– А вот то, что практически каждая смерть происходит при вашем косвенном участии, остается фактом, – выложил безрадостную истину сержант.
– То есть, по-вашему, утверждение, что я убил пятерых, включая Мишель Одрэ – причем последнюю, не выезжая из Польши, – звучит несложно, логично и правдиво? – возмутился Анджей.
– Давайте по порядку, – процедил инспектор, сверля художника колючими глазами. – Расскажите заново, со всеми остановками, о событиях последней ночи. А мы постараемся внимательно вас выслушать и не распускать руки. Итак, месье?
Он собрался с духом и начал по второму разу. Когда он закончил, сержант Жулье и Катрин переглянулись.
– Потерпевшую ударили по затылку, – добавил Анджей. – Я находился перед ней, когда она шла навстречу. Я не мог этого сделать даже при сильном желании. В подземелье, если вы заметили, очень узкий проход. Ее ударили сзади.
– Это вы так говорите, – усмехнулся сержант. Он стоял у дальней стены, скрестив руки на груди, и внимательно следил за развитием событий. – Можно допустить, что никакого «сообщника» не было. Вы шли за Николь и благополучно тюкнули ее по затылку. Орудие убийства выбросили в море. Или зарыли под сосной.
– Честно говоря, я не сторонница взваливать на господина Раковского все эти жуткие преступления, – призналась Катрин. – Но должна признать, что ведет он себя подозрительно, концы с концами не сводит и имел прекрасную возможность избавиться от служанки. Правда, ума не приложу, зачем это ему надо.
