Пол Клеменс - Снятие с креста
– Да, господа, полиция в этом городе бесцеремонная. Инспектор Шовиньи может не довести дело до суда, развалить по дороге, развалить в суде, но крови при этом выпьет столько, что хватит на всю оставшуюся жизнь.
– Но я могу завтра же пойти в управление и привести факты, которых достаточно, чтобы проявить к вам повышенный интерес, – продолжал Анджей. – Посещение музея в Шартарене, где Элиза Фанкон, изменившая характер и прическу, настойчиво интересовалась творением Рубенса, якобы похищенным Клодом Шандемо. Доминик Фанкон, неоднократно совершавший вылазки через западную ограду, что не мог не заметить глазастый, хотя и пьющий, дворник Йозеф. Не спугни он вас, месье Доминик, вы бы проникли в дом, а это уже уголовное преступление.
Последний выстрел был наудачу, но попал в цель. Доминик побледнел.
– Что вы такое несете, соседушка?
– Как говорит наш любимый инспектор Шовиньи, – засмеялся Анджей, – здесь не нужен детектор лжи. Вы попались, Доминик. Откровения дворника Йозефа записаны с его слов и украшены автографом. Устранять дворника не вижу смысла.
– Бред какой-то, – покрутила головой Элиза и жалобно уставилась на супруга. Супруг яростно кусал губы. На обоих укоризненно взирала Диана Ормель и покачивала головой.
– Утерянная картина Рубенса – лакомый кусочек? – продолжал Анджей. – На сколько она потянет? Миллионов сто, двести? Но это на формальных «Кристи» и «Сотбис». А если продать в закрытую коллекцию? Поменьше раза в три, но все равно чувствительно. Можно бросить надоевшую работу сценариста, приносящую головную боль, а не деньги, зажить настоящей жизнью. Да и фантазия уже не резиновая. Сколько в мире детективных сюжетов? Шесть? Семь? И пара десятков их же вариаций. А кушать хочется постоянно…
– Увы, месье, – скрипнул Доминик. – Очень приятно было с вами поболтать, но, похоже, придется расстаться. К сожалению, мы были о вас иного мнения.
– Но факты штука настырная, месье, – подал голос Вассаль. – Вы обижаетесь, что сосед на вас клевещет. Но он тоже может обидеться, что на территорию его жилища украдкой проникают такие приятные с виду люди.
– Неправда, – поморщилась Диана Ормель, и взоры всех присутствующих устремились на безукоризненно одетую женщину, до последнего комментария хранившую молчание.
– Неправда, – повторила женщина. – Замок Гвадалон является жилищем господина Раковского всего два дня. До этого он являлся собственностью фонда Александра Люкера. Можете мне поверить, месье, в последние два дня никто из проживающих в Гофрэ на ваше жилье не покушался.
А раньше, стало быть, покушались? Витиеватое, однако, признание. На женщину, с губ которой могло сорваться что-то непредумышленное, Диана Ормель не походила. Она отдавала отчет своим словам. Открывала тему для дискуссии?
Но супруги к такому повороту не были готовы. Им требовалось время, которого не было. Они со страхом смотрели на свою работницу. Та пожала плечами.
– Диана, проводите, пожалуйста, гостей, они явно засиделись, – пискнула Элиза и заспешила к выходу из гостиной. Доминик растерянно смотрел ей вслед.
– Гм, действительно… Время уже позднее, и нет желания пережевывать этот бред. Спокойной ночи, господа.
Они остались втроем. Диана выжидающе смотрела на неподвижных посетителей.
– Отлично, – улыбнулся Анджей. – Проводите нас, Диана. Желательно до калитки.Силуэт женщины сливался с темнотой. Поблескивали глаза. На улице было свежо и дискомфортно. Издалека доносился рокот прибоя.
– Я проводила вас до калитки, господа. Что дальше?
Отставник поднял воротник, натянул на уши шапку и деликатно вышел за ворота. Щелкнула зажигалка. Тусклый огонек осветил широкоскулое лицо.
– Не сомневаюсь, Диана, что вы в курсе похождений своих работодателей, – тихо сказал Анджей. – Давайте не будем набивать вам цену. Вы держитесь за свою работу, верно? Вряд ли Элиза Фанкон обрадуется, узнав, что в свободное от работы время вы крутите роман с ее супругом. И супругу не придется по душе новость, что в свободное от романа с ним время вы крутите роман с его женой. Дело личное, не спорю, но все же. В общем, простите за дешевый шантаж.
– Очень дешевый, – выдержав оглушительную паузу, сказала женщина, и глаза заблестели еще ярче. – Абсолютно ненужная ремарка. Я и так собиралась все рассказать… – Она тоже понизила голос. – Хочу вас сразу поставить в известность, что мнение обо мне полицейских – полная дрянь. Да, я работала в Руане гувернанткой у торговца раритетными товарами Жискара д’Эскибрака. Да, он скончался от тяжелой легочной болезни. Да, Вивиан д’Эскибрак удалось подластиться к мужу, и после его смерти она получила ВСЁ, оставив с носом многочисленную родню усопшего. При чем здесь гувернантка? Месье Жискар умер не внезапно, причины смерти популярно описаны в медицинском заключении. Я работала в Руане четыре года, получала неплохую зарплату. У меня имелись другие накопления, что и позволило приобрести квартиру в Шантуа – под чердаком, в районе завода Грегора Монтерре…
– Помилуйте, Диана, – перебил Анджей. – Мне плевать на господина д’Эскибрака, мир его праху. Давайте ближе к делу.
– Хорошо, месье. Элиза Фанкон по секрету призналась… В том же самом мне признался Доминик Фанкон (даже голос не дрогнул у шельмы). Умирая, старый Жиль Фанкон сообщил сыну о картине Рубенса, которую он долго искал, и которая, как показали поиски, находится…
– Отлично, Диана, – обрадовался Анджей. – Опустим подробности поисковой операции. Отметим два пункта. Пропащий Рубенс связан с именем Клода Шандемо?
– Да.
– И вторая половина картины Шандемо…
– Позвольте, месье, какая половина? – В голосе женщины прозвучало неподдельное недоумение. – У старика была информация, что Шандемо похитил у Рубенса почти законченное полотно, позднее осознал свою ошибку, но исправить ее побоялся, наложил поверх картины легко смываемый грунт и написал по полотну новую картину.
Анджей запнулся. Вот так поворот…
– Подождите, – в горле предательски запершило. – Выходит, эти двое считают, что под одной из картин Шандемо, имеющихся в Гвадалоне, спрятан Рубенс?
– Вроде того, месье…
Анджей засмеялся:
– Вот уж точно бред.
– Почему вы так думаете?
Анджей задумался, продолжая смеяться. Действительно, почему он так думает? Кому сейчас подвластны мысли и поступки человека эпохи Возрождения – с «творческими» тараканами в голове? Вот только интуиция вопила, что это бред…
– Но Шандемо оставил много картин, – засомневался он. – Почему именно в Гвадалоне?
– Старик сказал Доминику, что остальное он все проверил.
– Каким же образом?
– Фактически у Шандемо не так уж много полотен. Десятка четыре. А у старика Фанкона выдалась длинная жизнь… Месье, вы говорите со мной таким образом, словно Жиль Фанкон – это я. Поверьте, лично меня мифический Рубенс волнует в последнюю очередь.
– Простите, Диана. Ваши близкие знакомые не правы. Передайте при случае уважаемым супругам, что под Шандемо в моем замке нет никакого Рубенса.
– Вы уверены? – Голос женщины дрогнул.
– Да. И пусть оставят чреватые тюрьмой поползновения. Еще одну попытку я не потерплю. Теперь второй пункт. Что вы скажете о наших восточных соседях – банде уважаемого Фортиньяка?
Диана фыркнула.
– Не имею с бандой никаких дел. Заносчивая блондинка, скользкий щеголь, мерзкие старушата… Ничего не знаю, к сожалению, о прислуге. На вид обычная девушка. Впрочем, подождите… – Диана задумалась.
Анджей молчал, боясь вспугнуть неустойчивую мысль.
– Вспомнила, – потухшие глазки снова загорелись. – Доминик однажды в запале крепко выразился по старику Фортиньяку. Этот генерал и старый Фанкон изрядно недолюбливали друг друга. Дескать, Луи Фортиньяк постоянно вставлял ему палки в колеса и совал свой любопытный нос в чужие дела. Но о Рубенсе ли шла речь или о чем другом, я не поняла.
– Вы сказали всю правду, Диана?
Женщина внезапно приблизилась. Анджей почувствовал, как застучало сердце. От нее исходила упругая волна. Неповторимый запах женщины, дразнящий, щекочущий нос…
– Я сказала всю правду, месье. Но если захотите услышать поправки к этой правде… можете заглянуть завтра, примерно в полдень…
Он выдержал искус схватить ее за плечи. Плавно отодвинулся, невольно покосившись через плечо. Пьер Вассаль стоял за воротами, лицом к дороге, и курил уже вторую сигарету.
– Хорошо, Диана, – он не стал губить отношения (женщины не помнят, что для них делают; но помнят, чего для них НЕ делают). И все же не удержался. – Вы сказали, что в последние двое суток со стороны Гофрэ никакого проникновения в Гвадалон не было. Вы точно в этом уверены? А может, все-таки были? Хотя бы одно?
Она молчала, только глаза посылали загадочные импульсы. Он развернулся, шагнул за ворота…– Вы уверены, что словам этой хитрюги можно доверять? – спросил Вассаль, когда они свернули у развилки и зашагали к Бруа.
– Поручиться не могу, – пожал плечами Анджей. – Но женщина интересная.
