Том Виттген - Осенний безвременник
Утром он подарил ей кольцо, хотя оно и предназначалось Фрауке.
— На память, — сказал он, — Однако мы не расстаёмся. Как только будет время, я приеду к тебе, а если обстоятельства позволят, заберу тебя в Дрезден.
— На прошлой неделе, — продолжал старший лейтенант, — он был у вас. Однако забрал с собой не вас, а кольцо. Почему?
— Он хотел отдать его уменьшить.
— Вы его об этом попросили?
— В таких вещах господин Вальдхайм сам хорошо разбирается.
— Но кольцо было вам впору, правда?
Она смущённо молчала.
— Мне жаль, — сказал Симош, — мне чертовски жаль, но я вынужден вас разочаровать, фройлайн Кельм. Вам придётся забыть этого человека.
— Почему?
— Он вовсе не Рихард Вальдхайм и не фотограф.
Симош сунул ей в руку фотографию Люка.
— Кто это?
— Господин Люк, который познакомил меня с госп<вдином Вальдхаймом.
— Господин Люк мёртв. Возможно, вам придётся выступить перед судом и засвидетельствовать, что вы видели его в обществе так называемого господина Вальдхайма в отеле «Штадт Берлин» и разговаривали с ними. А как только мы найдём кольцо, вы засвидетельствуете, что именно, это кольцо было подарено вам господином Шиффелем.
Она ничего не могла понять.
— Шиффель — это тот господин, который представился вам как Рихард Вальдхайм, — объяснил Симош.
— Господин Люк мёртв? — спросила она упавшим голосом.
— Его убили. — Симош помедлил, но всё же добавил; — Всё говорит о том, что убил господин Шиффель.
На лице девушки отразился ужкас, стёр с её черт доверчивость, сжал рот.
«Да закричи же ты, — думал Симош. — Кричи, плачь, возмущайся!» Вдруг она соскользнула со стула. Ольбрихт успел подхватить её прежде, чем она оказалась на полу. Симош позвал вахмистра, попросил принести воды и вызвать врача. Они сдвинули стулья и уложили на них потерявшую сознание девушку.
— Бедняжка, — сказал Ольбрихт. — Уже за одно это такого бандита следовало бы посадить за решётку.
— Что вы сказали её родителям?
— Что она нужна нам как свидетельница по одному важному делу.
— Побудьте с ней. Я оформлю арест Шиффеля. Если он будет отрицать своё пребывание 6 Берлине вместе с Люком, девушка понадобится для очной ставки. Будем надеяться, она справится.
На работе Шиффеля не было — директор участвовал в важном заседании. Симош немного помедлил. Что лучше — арестовать его прямо на заседании или поговорить сначала с заведующей по кадрам? Если она сама попросит директора выйти из зала, будет спокойнее.
— Вам повезло, что вы меня застали, — сказала фрау Лампрехт, когда Симош вошёл в её кабинет. — Мне пришлось задержаться, иначе я тоже давно уже была бы на заседании.
На ней был фиолетовый костюм. На левой руке — кольцо с тёмно-красным камнем:
— Сварю кофе, да? С ним легче говорится.
— На это сегодня нет времени, фрау Лампрехт. — Старший лейтенант продолжал стоять у двери. — У меня к вам две просьбы. Вызовите, по возможности незаметно, директора Шиффеля с заседания и поедемте с нами на его квартиру. Я хотел бы, чтобы вы были понятой при обыске.
Она оперлась пухлой рукой о край стола.
— Я что-то не понимаю…
В нескольких словах Симош объяснил ей ситуацию. Ей понадобилось некоторое время, чтобы осознать это сообщение.
— Юстус хотя и легкомысленныйу но не убийца же. Кроме того, он был слишком болен, чтобы ездить в Берлин.
— В те дни он симулировал болезнь. Он настолько хорошо себя чувствовал, что помог шестнадцатилетней школьнице открыть талант в живописи. Ночью, в её гостиничном номере.
— Опять сожрал, цыплёночка! — воскликнула она возмущённо. Она всё ещё не верила в происшедшее и считала Шиффеля всего лишь Дон-Жуаном.
Фрау Лампрехт сняла с вешалки пальто. Симош помог ей одеться.
— Как я надеялась, что в один прекрасный день он одумается и станет жить так, как подобает в его возрасте и положении!
— Поймите же, фрау Лампрехт, речь идёт не о его любовных похождениях. Ведь он убил человека!
Её взгляд всё ещё хранил недоверие.
Симош продолжал убеждать:
— Ему нужны были деньги, и тем больше, чем старше он становился. Он не мог уже производить впечатление исключительно как личность, не мог очаровывать и соблазнять своей внешностью, теперь ему нужны были деньги для подарков. Шиффель убил Олафа Люка и ограбил его на шестьдесят тысяч марок.
Она рухнула на стул. Пальто, которое она не успела застегнуть, оказалось на полу.
— Оставьте меня. Я не могу вам помочь.
Однако когда Симош собрался уйти, она его задержала.
— Всё это уже доказано?
— То, что нам ещё нужно для доказательства, мы найдём в его квартире.
Фрау Лампрехт с трудом поднялась со стула.
— Хорошо, я иду с вами. Что я должна делать?
Старший лейтенант попросил её по возможности осторожно вызвать директора из зала заседаний.
Когда Шиффель вышел, он приказал двум полицейским вернуть его. Директор удивлённо посмотрел на Симоша. Ничто в нём не выдавало сознания вины.
— Старший лейтенант, что всё это значит?
Симош сообщил, в чём он подозревается.
— Это абсурд!
— Не говоря больше ни слова, Шиффель позволил себя увести. В пути он обернулся назад и долго смотрел на следовавшую за ними машину, в которой сидела Сабина Лампрехт.
— Почему фрау Лампрехт едет с нами?
— Как понятая при обыске вашей квартиры. Второго понятого мы найдём среди соседей.
— Надо бы избавить её от этого, — сказал Шиффель равнодушно.
Симош впустил директора в квартиру только для того, чтобы он собрал самые необходимые вещи. Один из соседей согласился быть вторым понятым, и начался обыск. Старший лейтенант хотел уже уехать с Шиффелем, как вдруг услышал возмущённый голос полицейского. Оставив директора на попечении второго полицейского, он рванул дверь в гостиную.
— Что случилось?
— Она пыталась кое-что спрятать. Её нельзя оставлять здесь в качестве понятой. — Полицейский указывал на побледневшую фрау Лампрехт, стоявшую около секретера. От стыда она не могла поднять глаз, не знала, что делать с болтающимися как плети руками.
— Вот это она пыталась спрятать за моей спиной. Полицейский протянул Симошу сложенный листок бумаги. Квитанция на несколько тысяч марок, внесённых за гарнитур мебели «Чиппендейл», на имя Юстуса Шиффеля.
— Позовите ещё кого-нибудь из соседей, — распорядился Симош и кивнул фрау Лампрехт: — Пойдёмте.
Она нехотя, опустив глаза, поплелась вслед за ним в коридор, где стоял второй полицейский с Шиффелем. Старший лейтенант протянул Шиффелю квитанцию.
— Вы купили гарнитур «Чиппендейл»?
— Но это не запрещается.
— Юстус, — спросила фрау. Лампрехт, не поднимая глаз, — откуда у тебя деньги?
— Раньше, Сабина, ты об этом никогда не спрашивала. — В его голосе не слышалось никакого упрёка, лишь немного иронии. — Ты же хотела иметь гарнитур «Чиппендейл». Это дань, которую я обязан был заплатить тебе. Я знал, что таким престижным подарком польщу твоему самолюбию и, следовательно, облегчу себе совесть, а тебе скрашу неудачу с попыткой заарканить меня.
Теперь она посмотрела ему в глаза.
— Юстус, ты его убил?
— Ах, Сабина! Не позволяй себя дурачить. Всё выяснится.
Она резко отвернулась от него и убежала.
— Да подождите же! — крикнул ей вдогонку Симош. — Мы отвезём вас обратно на машине.
— Нет, спасибо, не надо. — И она побежала ещё быстрей.
— Поехали, — приказал Симош, и полицейские повели Шиффеля к машине.
Юстус Шиффель всё отрицал. Говорил он спокойно, непринуждённо. Какие бы доказательства ему ни предъявляли, его ничто не трогало. В Берлине он не был, о деньгах, снятых господином Люком с книжки, не имеет никакого понятия, он никого не убивал.
Старший лейтенант велел привести Анжелику Кельм. Девушка решительно подошла к Шиффелю.
— Этого человека я видела вместе с господином Люком в вестибюле отеля «Штадт Берлин».
Увидев её, Шиффель потерял самообладание.
— Почему ты сюда приехала?…
Она молча выдержала его взгляд. Старший лейтенант с облегчением вздохнул. Он опасался, что Шиффель будет отрицать знакомство с ней. А так как, кроме Люка, никто не видел их вместе, было бы трудно доказать это знакомство. Проездного билета до Мосдорфа — единственной улики, конечно, уже не существовало.
— Не будем больше задерживать девушку, — сказал Симош, и вахмистр вывел её из кабинета.
— Вы подарили ей кольцо, которое Олаф Люк оплатил необеспеченным чеком, — продолжал он допрос Шиффеля.
— Ну ладно, я ездил в Берлин и там познакомился с ней. У меня не было причины посвящать вас в свои личные дела. А господина Люка я не видел и ничего не знаю ни о кольце, ни о чеках.
