Майкл Коннелли - Пятый свидетель
— Понимаю и буду краток.
— Хорошо. Так что там, черт возьми, насчет какого-то жульничества? Никто меня не обжуливал!
Я смотрел на него и молчал. Мистер Макрейнолдс выдержал всего секунд пять, после чего снова взорвался:
— Вы собираетесь мне что-нибудь сказать или нет? Я не могу стоять здесь целый день.
Я взглянул на его личную помощницу, потом снова на него. Он понял.
— Э-э-э… я хочу иметь свидетеля тому, что здесь будет сказано. Девушка останется.
Я пожал плечами, вынул из кармана диктофон, включил его и поднял так, чтобы был виден красный огонек.
— Тогда я тоже должен обеспечить себе свидетельство.
Макрейнолдс взглянул на диктофон, и я заметил озабоченность в его взгляде. Его голос, его слова будут документально зафиксированы. В таком месте, как Голливуд, это может оказаться опасным. В голове пронесся образ Мэла Гибсона.
— Ладно. Выключите это, и Дженни уйдет.
— Клегг! — запротестовала девушка.
Макрейнолдс опустил руку и звонко шлепнул ее по мягкому месту.
— Я сказал — иди.
Униженная, девушка засеменила прочь, словно школьница.
— Иногда приходится действовать вот так, — объяснил Макрейнолдс.
— И уверен, они усваивают урок.
Макрейнолдс согласно кивнул, не купившись на сарказм, прозвучавший в моем голосе.
— Ну так что там у вас, Холлер?
— Это не у меня, а у вас: Герб Дэл, ваш партнер по сделке, касающейся Лайзы Треммел, надул вас.
Макрейнолдс энергично затряс головой:
— Исключено. В этой сделке все законно. Она безупречно чиста. Даже сама женщина ее подписала. Треммел. Я могу представить ее в фильме хоть трехсотфунтовой шлюхой — любительницей черных членов, и она ничего не сможет поделать. Это идеальная сделка.
— Так-то оно так, вот только для того, чтобы эта сделка стала законной, ей недостает одной маленькой детали: дело в том, что ни один из них не имел права продавать вам эту историю. Авторские права, так уж случилось, принадлежат мне. Треммел официально передала их мне до того, как появился Дэл и занял вторую позицию. Он думал, что сможет передвинуться на первую, выкрав у меня оригиналы договоров. Но это не пройдет. У меня есть свидетель кражи и отпечатки пальцев Дэла. Ему грозит суд за мошенничество и кражу, и вам решать, хотите ли вы оказаться на скамье подсудимых вместе с ним, Клегг.
— Вы мне угрожаете? Это что, вымогательство? Никто не смеет вымогать у меня деньги.
— Нет-нет, это не вымогательство. Я хочу лишь вернуть то, что по праву мне принадлежит.
— Слишком поздно. Я подписал договор. Мы все подписали. Дело сделано.
Он повернулся, чтобы уйти.
— Вы ему заплатили?
Он снова повернулся ко мне.
— Шутите? Это Голливуд.
— Значит, то, что вы подписали, является лишь меморандумом о намерениях, правильно?
— Правильно. Контракт — через четыре недели.
— Тогда ваша сделка объявлена, но не заключена. Так ведь принято в Голливуде? И если вы передумали, то имеете право отказаться. Если вы хотите найти предлог, отменяющий сделку, он у вас имеется.
— Ничего подобного я не хочу. Мне нравится этот проект. Дэл принес его мне. И я заключил с ним сделку.
Я кивнул — дескать, понимаю его дилемму.
— Поступайте как знаете. Но завтра утром я иду в полицию, а в полдень подаю иск. Вы будете упомянуты в числе ответчиков как человек, замешанный в мошенничестве.
— Ни в чем я не замешан! Я даже ничего не знал до того, как вы явились и рассказали.
— Верно. Но я рассказал, а вы ничего не предприняли. Вы предпочли и дальше участвовать в воровстве, несмотря на открывшиеся факты. Это называется тайным сговором в ущерб третьей стороне, и на этом будет основываться мой иск.
Я вынул из кармана диктофон и поднял его так, чтобы он видел, что красная лампочка по-прежнему горит.
— Я собираюсь добиться приостановления съемок этого фильма на время суда, а с управлением студией пока справится девушка, которую вы только что так изящно шлепнули.
На сей раз повернулся, чтобы уйти, я. Он окликнул меня:
— Подождите минутку, Холлер.
Я обернулся. Он смотрел на север, туда, где высоко на горе виднелась знаменитая надпись, всех сюда привлекавшая, — «Голливуд».
— Что я должен сделать? — спросил он.
— Заключить такую же сделку со мной. О Дэле я позабочусь сам. Он кое на что имеет право, и он это получит.
— Дайте свой номер телефона для моего юридического отдела.
Я достал визитку и вручил ему.
— Помните: они должны связаться со мной уже сегодня.
— Свяжутся.
— Кстати, какие цифры значатся в контракте?
— Два с половиной против одного миллиона. И еще четверть миллиона авансом.
Я кивнул. Четверти миллиона долларов, разумеется, хватит, чтобы обеспечить защиту Лайзы Треммел. Может, останется даже кусочек и для Дэла. Все зависит от того, как я собираюсь с ним обойтись и насколько захочу быть справедливым по отношению к вору. Конечно, парень заслуживает того, чтобы оставить его с носом, но все же это он нашел проекту законного исполнителя.
— Вот что я вам скажу. Видимо, я единственный в этом городе человек, который способен так поступить, но я не хочу продюсировать. Пусть эта часть сделки останется за Дэлом. Это все.
— Если только его не упрячут в тюрьму.
— Внесите в контракт имя продюсера.
— Это что-то новенькое для здешних мест. Надеюсь, юридический отдел сумеет это уладить.
— Приятно иметь с вами дело, Клегг.
Я снова повернулся и направился к машине. На этот раз Клегг догнал меня и зашагал рядом.
— Но с вами можно будет связаться, да? Вы понадобитесь нам в качестве консультанта. Особенно на стадии написания сценария.
— У вас есть моя визитка.
Я подошел к «линкольну», Рохас уже держал для меня дверцу открытой. Я снова осторожно скользнул внутрь, удобно устроил свои cojones[7] и, высунув голову, взглянул на Макрейнолдса.
— Еще одно, — сказал он. — Я подумывал пригласить на вашу роль Мэтью Макконахи. Он очень хорош. Но кто, по-вашему, мог бы вас сыграть?
Потянувшись к дверной ручке, я улыбнулся:
— Вы видите этого человека перед собой, Клегг.
Я закрыл дверь и сквозь тонированное стекло с удовольствием понаблюдал, как недоумение разливается по его лицу.
Рохасу я велел ехать в Ван-Нуйс.
14Рохас сообщил, что, пока я разговаривал с Макрейнолдсом, мой телефон беспрерывно звонил. Я проверил и не увидел никаких сообщений. Тогда я открыл журнал звонков: там значилось четыре вызова от абонента с неопределяющимся номером, сделанные в течение десяти минут, пока меня не было. Интервалы между ними были слишком неравномерными для автоматического повтора вызова. Кто-то дозванивался до меня, но, видимо, это было не настолько срочным, чтобы оставить сообщение.
Я позвонил Лорне, предупредил, что еду, ввел в курс дела относительно заключенной с Макрейнолдсом договоренности и велел ждать звонка из юридического отдела «Арчуэй» до конца дня. Вероятность того, что деньги начнут прибывать, вместо того чтобы только постоянно утекать, взволновала ее.
— Что нового? — спросил я.
— Андреа Фриман звонила дважды.
Я вспомнил о четырех непринятых вызовах на своем мобильном.
— Ты дала ей номер моего сотового?
— Да.
— Наверное, я не мог в тот момент разговаривать, но она не оставила сообщения. Должно быть, что-то происходит.
Лорна продиктовала мне номер, который назвала Андреа.
— Может, ты застанешь ее, если позвонишь прямо сейчас, поэтому я отключаюсь.
— Хорошо, только скажи, где сейчас кто?
— Дженнифер здесь, в офисе, а Циско только что звонил, сказал, что возвращается после какого-то дела.
— Какого дела?
— Он не сказал.
— Отлично, значит, по возвращении я всех застану в офисе.
Отсоединившись, я набрал номер Фриман. От нее ничего не было слышно с тех самых пор, как на меня напали мальчики в черных перчатках. Даже Керлен навестил меня и потом справлялся о моем здоровье. Однако от моего уважаемого оппонента не пришло даже открытки с пожеланием скорейшего выздоровления. И вот шесть звонков за одно утро — но никаких сообщений. Я, признаться, был заинтригован.
Она ответила уже после первого гудка и сразу перешла к делу.
— Когда вы могли бы заехать? — спросила она. — Я бы хотела кое-что обсудить, прежде чем мы нажмем на газ и тронемся.
Таким способом она хотела сказать, что открыта для обсуждения возможности досудебной сделки, прежде чем машина правосудия, заскрипев шарнирами, придет в движение.
— Кажется, вы утверждали, что никаких предложений с вашей стороны ждать не следует.
— Ну, давайте скажем, что холодный рассудок взял верх. Я не отказываюсь от того, что думаю по поводу ваших действий, но не вижу причины, почему ваша клиентка должна за них расплачиваться.
