Феликс Меркулов - Он не хотел предавать
— По-твоему, норма? — спросил Гольцов.
— А ты несогласен?
— Нет.
Мочалов стал спорить, почему дочь дипломата Кричевская вызывает меньше сочувствия, чем полуголодная, избитая проститутка из украинского шахтерского поселка, убившая в турецком борделе клиента за пару сотен баксов. Кричевская никогда не голодала!
— Чикатило тоже оправдывался голодным детством, — заметил Георгий.
Мочалов насупился, но не нашелся что ответить и протянул обиженно:
— Ну ты сравнил!
Георгий пояснил, что с точки зрения психологии разницы между Кричевской и вымышленной турецкой шлюхой нет никакой. Для обеих мотивом убийства стало стремление обрести свободу и независимость. Но поскольку возможности у них были разные, то и сумма выигрыша отличалась количеством нулей…
Мочалов презрительно отмахнулся:
— Количество нулей — это фигня. А правда жизни в том, что голодная шлюха без этих нулей не сможет прожить, то есть выжить как биологический организм, а Кричевская могла. Она с самого детства имела все! Родители — дипломаты, обеспеченная семья, детство в Париже, Сорбонна, Ривьера… Чего еще человеку надо?! Красавица. Фигура как у модели: волосы, глаза, грудь, ноги, все параметры. Толпы поклонников, шмотки от кутюр… Только она пользовалась своими внешними данными как опытный десантник-диверсант пользуется ножом. Трижды была замужем: первый раз за испанским дипломатом, сыном посла Испании во Франции. Развелась с ним! Вышла замуж за модного питерского художника Арамова, не слышал о таком? И с ним развелась. В третий раз вышла за Завальнюка. Ну с этим знаешь что случилось. После знакомства с ней от мужиков оставались пустые, высосанные оболочки, как от раков. Как поживает ее первый муж — не совру, не знаю, может, испанцы покрепче? Но Арамов после развода спился. То есть вконец, за какие-нибудь полгода допился до наркологической клиники. Насколько я понял Кричевскую, она всегда искала роскоши, удовольствий и власти.
— «Глаз не насытится зрением, и ухо не наполнится слухом», — заметил Георгий, не глядя на собеседника. — Человеку всегда мало того, что есть, он стремится к большему. — И, помолчав, добавил: — Некоторые считают это доказательством существования Бога.
И тут же пожалел о сказанном.
— Ты что, баптист? — на всякий случай поинтересовался Мочалов.
Получив отрицательный ответ, следователь, видимо, успокоился и подвел жирную черту под разговором:
— Кричевская — бездушная, лицемерная хищница. Завальнюк стал ее очередной жертвой. На свою беду, он оказался слишком богат. Кричевская решила избавиться от него и для этого выбрала в соучастники своего любовника Леже. И им это удаюсь.
2
Владимир Петрович Бурмин, заместитель генерального директора холдинга «Угра», вернулся домой с работы в смятенном состоянии духа. И неудивительно. Все изменилось в могучем холдинге, с тех пор как в неожиданной автокатастрофе (а когда она бывает «ожиданной»?) погиб генеральный директор и основатель холдинга знаменитый миллионер и предприниматель Егор Ильич Завальнюк. И главной причиной этих перемен была молодая вдова Егора Ильича, Любовь Сергеевна, решившая любыми правдами и неправдами прибрать холдинг к своим не по-женски жестким ручкам.
«Мелкая сошка»! — повторял про себя Владимир Петрович, срывая и комкая мокрую от пота рубашку. — Я тебе покажу мелкую сошку, ведьма! Я не из тех, кто позволяет на себя давить!»
Он раздраженно хлопнул крышкой бака для белья в ванной, крикнул:
— Даша! — но вспомнил, что жена на даче и кормить его ужином будет домработница Варвара Степановна.
«Вар-вара! — сам собой возник в мозгу популярный мотивчик, который день и ночь крутит молодежная радиостанция «Звездопад». — Вар-вара!..» Тьфу, бред! — отмахнулся от мотивчика Владимир Петрович и мысленно ответил неприятной собеседнице: — Нет, Любовь Сергеевна, вы меня не запугаете, не на того напали. Я честный финансист. И нечего мне Бутыркой грозить!»
Переодевшись, он вышел в столовую и сел обедать, но расстроивший его разговор не выходил из головы.
Владимир Петрович включил телевизор, чтобы послушать новости, и через несколько минут со злостью нажал на пульт: нечего смотреть! Сплошные трупы: там взрыв, там захват заложников, там снова кого-то пристрелили в собственном подъезде… Нечего смотреть!
— Ваша жена звонила, — оповестила Варвара, подавая суп. — Просила приехать, забрать их в Москву.
— Угу, — пробурчал Владимир Петрович.
«Ты мне свои акции из Бутырки предлагать будешь, — стоял в ушах змеиный шепоток вдовы. — Но тогда я их у тебя не по такой цене возьму, а задаром! Ты мне их сам отдашь, еще и умолять будешь, только чтобы на свободу выйти…»
«Пашешь как вол, — думал Владимир Петрович, вяло прожевывая лазанью. — Чего ради? Ради денег? А сколько их нужно для жизни? Квартира есть, частная школа для бездельников — пожалуйста. Одна машина, вторая машина. Дача… Что еще? И все это ради того, чтобы потом какая-то склочная баба обзывала тебя в глаза мелкой сошкой и грозила упечь? Истеричка!»
Он ударил кулаком по столу так, что зазвенел серебряный прибор для специй. Испуганная Варвара покосилась на него и бочком-бочком уплыла на кухню.
Владимир Петрович сам не понимал, что сильнее всего расстроило его в этом разговоре: угрозы? Но к угрозам он привык. В бизнесе Владимир Петрович не первый год, и не из овечьей какой-нибудь Новой Зеландии в Москву прибыл. Знает, что в России бывают и угрозы, и моральное давление, и физическое… Он с такими вещами сталкивался, и не раз. Знал, что это часть его работы, умел где-то уступить, а где-то принять, как говорится, «превентивные меры» безопасности.
Но сегодня он столкнулся с чем-то абсолютно для себя новым: осатанелой наглостью, невероятной и, главное, неожиданной, беспардонной самоуверенностью бабы, которая перла на него тараном.
Владимир Петрович без малого пять лет занимал пост заместителя генерального директора холдинга «Угра».
Угра — так называется речка в далеком таежном краю. Оттуда, из Сибири, с Угры-реки, был родом основатель холдинга — покойный Егор Завальнюк, царство ему небесное. Завальнюк познакомился с Владимиром Петровичем в Германии на стажировке, оценил его опыт маркетолога и переманил на работу в свою компанию. Пять лет верой и правдой, и что в результате? Услышать от какой-то… прости господи: «Мелкая сошка!»
От обиды все переворачивалось в душе.
Поужинав, Владимир Петрович перезвонил жене. Еще утром она говорила, что не собирается возвращаться в Москву раньше следующей недели.
— Случилось что-нибудь? — обеспокоенно спросил он.
— Никиту завтра на восемь вести к зубному, — объяснила жена. — А я только вечером вспомнила. Приезжай.
— Ладно, собирайтесь.
Всю дорогу из Москвы до дачи Владимир Петрович перемалывал в уме неприятный разговор, но смятенное состояние духа не проходило, наоборот.
После смерти генерального директора холдинга Егора Завальнюка (восемь месяцев назад он разбился в автокатастрофе) его акции и место в правлении перешли к его вдове. В генеральном офисе «Угры» на Ленинском проспекте вдову Завальнюка в шутку прозвали «молодая хозяйка». Кто первый подкинул идею — тайна, но, скорее всего, женщины, любительницы сериалов.
От словосочетания «молодая хозяйка» так и веяло зноем бразильских фазенд и воплями чернокожей прислуги: «Молодая хозяйка приехала!» Сегодня, во второй половине дня, эта фраза прозвучала по селектору на его столе. Секретарша предупредила:
— Владимир Петрович, молодая хозяйка приехала, хочет вас видеть.
— Так веди ее ко мне, — ответил он.
Секретарша запнулась, думая, как бы вежливее передать ему приказ.
— Нет, она хочет, чтобы вы зашли к ней.
— А где она?
— В кабинете, — с нажимом сказала секретарша, из чего Владимир Петрович сразу понял, что речь идет о кабинете покойного гендиректора. И это ему не понравилось… совсем.
После гибели Завальнюка его кабинет пустовал. Новый гендиректор, назначенный на совете директоров, в его кабинет переезжать не стал, предпочел остаться в собственном. Может, был суеверен, может, еще что. Но с тех пор кабинетом Завальнюка пользовались в исключительных случаях, в остальное же время он пустовал. Вернее, играл роль красного уголка — это было что-то вроде смеси музея и комнаты отдыха. Там хранились трофеи — призы и дипломы престижных выставок, благодарственные листы. Туда приводили почетных гостей.
Конечно, в том, что вдова Завальнюка зашла в кабинет мужа, не было ничего плохого. Однако то, что вдова не зашла сначала к нему, не поздоровалась, не пригласила лично, а передала приглашение — почти приказ! — через его секретаршу, да как бы на правах человека более высокого положения, настраивало Владимира Петровича на нехорошие предчувствия.
