Александр Смирнов - Раб и Царь
Ну, зачем так пессимистично, — прервал её муж. — Друзья всё-таки есть. — Он показал рукой на Володю. — Правда, их гораздо меньше, чем нам хотелось бы.
Разговаривая, они подошли к отделению. Навстречу им вышел дежурный врач.
Это к кому такая делегация? — спросил он пришедших.
К Андреевой. Нам врач разрешил, — сразу же заволновалась Нина Фёдоровна.
Да вы не волнуйтесь. Раз врач разрешил то, пожалуйста, только не все сразу. По одному. Кто первый пойдёт?
Врач снял халат с вешалки и, не дождавшись ответа, протянул его Нине Фёдоровне.
А остальным придётся подождать. Хотите, можете погулять в садике.
Нина Фёдоровна надела халат и с врачом скрылась в дверях палаты. Михаил Александрович с Володей пошли в садик.
Катин отец закурил.
Ты не куришь? — спросил он Володю.
Курю.
Михаил Александрович, молча, протянул ему сигареты. Володя закурил. Так они стояли и молчали. Володя понимал, что отец хочет поговорить с ним о деле, но не знает с чего начать. Самому начинать этот разговор было неловко. Но пауза слишком затянулась, и надо было что-то предпринимать.
Она в отдельной палате лежит? — спросил он у Михаила Александровича.
Не знаю. Я первый раз у неё. До сих пор врач не разрешал никаких свиданий. — Он достал кассету и протянул Володе. — Возьми.
Володя спрятал кассету.
У тебя какие-нибудь соображения по этому поводу есть?
Там несколько лиц есть. Надо попробовать их вычислить.
А ты молодец, правильно мыслишь, — похвалил он Володю.
Знать бы только где?
Я думаю, что искать их надо возле ларька с видеокассетами. Раз это их бизнес, значит, там они рано или поздно появятся.
Логично, — ответил Володя.
И всё-таки не могли они вот так просто накинуться на улице на первую попавшуюся девушку. Должна быть наводка, какая-нибудь утечка информации. Припомни, ты не замечал в институте, у Кати не было каких-нибудь проблем?
Володя отрицательно помотал головой.
А у Димы?
А вот у Димы была.
Так, так! А вот здесь поподробнее.
Ему нужны были деньги на кольца. А денег не было. Он и ко мне с этим вопросом обращался. Впрочем, не только ко мне. Вся группа об этом знала. — Володя задумался. — Предположим, что он обратился к этим 'бизнесменам'…
И что тогда?
Не знаю, — развёл руками Володя.
Нам это необходимо узнать. Давай-ка, организуем слежку за этим ларьком. Я днём буду дежурить, пока ты на лекциях, а вечером ты. Вечером мне дома надо быть. Я не хочу, чтобы жена догадалась о наших делах. Я вообще не хочу говорить при ней об этом изнасилование.
В садик с халатом в руке вышла Нина Фёдоровна.
Кто следующий? — спросила она.
Михаил Александрович взял халат и начал надевать его.
Как она? — спросил он жену.
Ой, даже и не знаю, — она закрыла лицо руками и заплакала.
Катя лежала в палате одна. Скорее всего, она была под воздействием каких-то препаратов. Она нисколько не реагировала на свет, который ярким лучом бил ей прямо в глаза. Не пыталась отвернуться от него или просто закрыть веки. Она с каменным лицом смотрела в потолок и ни одна мышца не дрогнула, когда отец сел на край её кровати.
Катюша, здравствуй, — сказал её отец.
Здравствуй папка, — ответила она с тем же выражением лица.
Ну, как ты?
Она продолжала лежать, глядя в потолок, и не отвечала. Потом она повернула голову и посмотрела в глаза отца.
Папка, ты знаешь, что со мной произошло?
Может быть, не надо об этом, Катенька?
Надо, мне это очень надо. Мне надо, чтобы хоть кто-то верил мне.
Я всегда верил тебе и сейчас верю.
Тогда почему ты не отвечаешь на мой вопрос?
Я знаю, что с тобой произошло, дочка. Тебя изнасиловали.
Ты ничего не знаешь, папка. Меня никто не насиловал. Я сама всё это сделала.
Как сама?
Не знаю, папка. Всё помню, а как там оказалась, почему не кричала, не сопротивлялась, почему не пыталась убежать не знаю. Ты помоги мне в этом разобраться.
Помогу. Обещаю тебе.
Спасибо, папка. Ты один веришь мне. Один на всём свете.
Нет, Катюша, не один. Ещё Володя верит.
Какой Володя?
Староста ваш.
Раб?
Почему раб?
Да фамилия у него такая — Рабов. Вот его все Рабом и зовут.
А мне он понравился.
Папка, а, что он тоже знает, что произошло со мной?
Знает, — тихо ответил отец.
Значит, Димка уже всем растрепал?
Что растрепал?
Он был там, папка, и всё видел. Теперь он мне никогда не поверит.
А Володя поверил.
Чему он может верить? Он верит, что этого не было, а ведь это было.
А ты знаешь, дочка, ты тоже не верь.
Как это не верь?
А вот так, не верь и всё. Вероятно, есть такое, что ты сама не знаешь. Ты же не помнишь, как попала туда? Не понимаешь, почему не сопротивлялась? А раз так, то не верь.
Странно, — вдруг задумчиво сказала Катя.
Что странно, доченька?
Странно, что Раб поверил. Я думала, что он не способен верить? Надо же — Димка не поверил, а Раб поверил.
Ты, знаешь, Катюша, а он ведь здесь.
Кто он?
Володя Рабов. Сидит сейчас в садике с мамой и хочет тебя навестить.
Навестить? Странно, как жизнь устроена, папка, думаешь о человеке одно, а он оказывается совершенно другим. Я думала, что Дима всегда мне верить будет, а он не поверил. Думала, что Раб вообще людям не верит, а поверил именно он.
Человек натура сложная.
Ты позови его, папка, и вообще, приходите ко мне чаще. Я теперь скоро на поправку пойду. Если есть люди, которые верят даже в такой ситуации, значит, на свете стоит жить.
После больницы Володя побежал в институт. Домой он пришёл только в восемь вечера. Даже не поужинав, он сразу же, как вошёл, начал звонить по телефону.
Алё! Серый? Это я, Раб. Всё идёт по плану. С завтрашнего дня тебя начнут пасти у ларька.
Володя поморщился. Видимо Серый, что-то сильно кричал ему в ухо.
Ой, ну, что ты пристал с этими деньгами? Будут скоро деньги. Много денег и много работы.
Как только Володя закончил разговаривать по телефону, его неожиданно позвал в свою комнату отец. Зайдя к нему, он увидел отца, стоящим на коленях в центре комнаты, и ищущим что-то в чемодане.
Ты меня звал? — спросил Раб.
Вовка, ты не видел дома двух бутылочек?
Каких ещё бутылочек?
В чемодане у меня лежали. Никак найти не могу.
Да я и чемодана-то этого никогда не видел.
Не видел, конечно. Я же его от тебя всегда прятал.
Прятал? А зачем?
Там у меня спецсредства были. Ну, я их ещё из армии умыкнул. Жалко, что пропали, теперь таких не достанешь!
А может ты их сам, того, по пьяному делу куда-нибудь определил?
Может, и определил, разве теперь упомнишь?
А что за средства, расскажи. Теперь-то уж что? Всё равно их нет.
Понимаешь, это для допроса пленных. Без цвета и без запаха. Полностью поражает волю человека.
Это как?
А вот так. Как робот становится. Что ты ему прикажешь, то и делает.
А потом?
А потом всё проходит. Через четыре часа очухивается. Всё начинает вспоминать, только уже поздно. Дело то сделано.
Всё, всё вспоминает?
Нет, первый час не вспоминает. За первый час память полностью отшибает. А тебе-то, зачем это знать?
Просто, интересно, до чего наука дошла.
Да какая это наука? Современная наука уже далеко ушла. Я эти спецсредства лет пять тому назад, как умыкнул.
Обычно, когда звучит звонок на последней лекции, студенты срываются со своих мест, как спортсмены после старта. Они на ходу забрасывают в свои сумки конспекты и разбегаются по своим делам. Не проходит и минуты, как аудитория становится пустой. Сегодняшний день не был исключением. После звонка аудитория моментально опустела. Только староста сидел на своём месте и никуда не торопился. У него сегодня была назначена встреча с отцом Кати. Они договорились встретиться в том же кафе, в каком разговаривали в первый раз. Раб посмотрел на часы и неторопливо направился в кафе. Катин отец уже сидел за столиком. Раб присел рядом с ним.
Я тебе кофе заказал, будешь?
С удовольствием, — ответил Раб.
Володя, я должен тебе кое-что сказать.
Володя настороженно посмотрел на Катиного отца.
Там, в больнице, я не всё рассказал тебе. После разговора с Катей у нас появилась новая информация. Я не стал говорить тебе о ней при жене, но сейчас хочу сказать. Я думаю, между нами не должно быть никаких секретов.
Я слушаю, — ответил Володя.
Катя рассказала мне, что никакого изнасилования не было.
То есть?
То, что ты видел на кассете, она сделала абсолютно добровольно.
