Евгений Сухов - Бубновый туз
— Послушай, Кирьян, это вещь очень дорогая.
— Ладно, ладно, успокойся, — примирительно усмехнулся Кирьян. — Пошутил я. Неужели ты думаешь, что я не понимаю. Да и не обижаю я друзей, — поставил он статуэтку на прежнее место. — Э-эх, хорошо живешь, родимый, — с удовольствием прошелся жиган по просторным комнатам. Тяжеловатый шаг заглушал толстый ковер. — Такой красотой себя окружил! Живут же майданщики!
— Христа ради! — перешел на горячий шепот Иосиф Львович. — Жена не знает, чем я занимаюсь.
— И кем же она тебя считает? — хмыкнул жиган.
— По коммерции я… Сейчас магазин у меня.
— И чем же ты торгуешь?
— Камушками.
— Ого, это ведь прибыльно!
— Обокрали меня. Не так давно подкоп под магазин сделали, все вытащили, мерзавцы!
— Это уже хуже, — искренне огорчился Кирьян.
— А ты разве не слышал об этом?
— Что-то припоминаю, — уверенно посмотрел на расстроенного хозяина Кирьян.
— Такое дело не скроешь… Чека им занялась.
— И что они нарыли?
— Они меня в свои дела не особенно посвящают, но похоже, что ничего утешительного. Может, ты знаешь, кто это сделал? Если бы сказал, так я бы тебе комиссионные отдал бы.
Фартовый выслушал его просьбу с серьезным видом.
— Да я тебе и за просто так этих сволочей найду! Какие счеты могут быть между друзьями? Эх, Иоська, как же я рад тебя видеть! — крепко тиснул Кирьян майданщика за плечи. — Если бы ты знал, как мне не хватает таких людей, как ты. Народ нынче боязливый пошел, как только услышат, что я в гости хочу пожаловать, так тут же дверь перед носом закрывают. Отговорки всякие ищут, а ты — дверь нараспашку! Вот за это я тебя ценю. Знаешь, я не буду злоупотреблять твоим гостеприимством, поживу у тебя всего лишь недельку, да и уеду. — Иосиф Львович слегка изменился в лице. — А как гости к тебе подъедут, так я в другую комнату переберусь. Мешать вам не стану, да они, наверное, и ненадолго… А лучше было бы отказать им. Надеюсь, ты не возражаешь?
Дыхание у Иосифа Львовича чуток перехватило. Лицо налилось краской. Расстегнув верхнюю пуговицу рубашки, он негромко выдавил:
— Не возражаю.
— Ну вот и договорились, — бодро отозвался Курахин, проследовав в соседнюю комнату. — Ведь кто-то же должен охранять тебя от жиганов. О, у тебя здесь мило, — осмотрел он стены, на которых были развешаны гобелены. — Знаешь, вроде как пространство создает, — раздвинул он руки в стороны. — Вот и комнатка небольшая, а такое впечатление, что в зале оказался. Здесь я и поживу. Вот что значит душа-человек! — не переставал восторгаться Кирьян. — Сейчас чекисты только за одно упоминание о Кирьяне к стенке ставят, а он к себе пригласил, кров предоставил.
— Только ненадолго, Кирьян. Сам понимаешь…
— Да я все понимаю, дорогой мой человек, знаю, на какие жертвы ты идешь ради нашей дружбы.
Послышался негромкий стук в дверь.
— А это еще кто? — встревоженно спросил хозяин.
Кирьян широко улыбнулся:
— Иоська, не стоит переживать, это мой человек.
— Ах вот оно что, надеюсь, он-то не будет здесь жить?
— За кого ты меня принимаешь! — обиженно протянул Кирьян.
— Моя квартира не должна превратиться в малину! В нашем доме живут весьма солидные люди. — Прижав руки к груди, он добавил: — Нет, Кирьян, ты не подумай, что я что-то имею против, но они могут заподозрить неладное и донести.
— Не переживай. Открывай дверь!
Явно нервничая, Иосиф Львович не без труда справился с замком и тут же был потеснен вошедшим в квартиру Егором Копыто.
— Где Кирьян? — спросил жиган.
— Он в той комнате. Э-э… Вы надолго?
— Не переживай, — устремился Копыто в указанном направлении. — Все будет путем!
Закрыв за собой дверь, Копыто выразительно закивал. Потрогал скатерть, вышитую золотыми нитями, и оценивающе протянул:
— А ты неплохо здесь обосновался.
— Давай без базара, — перебил его Кирьян. — Что там у тебя?
— Овчина на волю маляву передал.
— Что в ней?
— Спрашивает, что делать. Просит помочь ему.
— Передай ему, чтобы язык на замке держал. Может, проскочит. У них против него ничего нет, а то, что руки черные, так это с кем не бывает! Царапины и грязь он мог в драке получить. Пусть говорит, что в лесу спал, много дней не мылся. Таскался с бродягами. Сейчас много таких шляется. Авось пронесет.
— А если они его все-таки расколют?
— Даже если расколют, пусть все равно от всего открещивается, одно дело — один на магазин пошел, а другое дело — с Кирьяном, здесь точно к стенке поставят. — Кирьян ненадолго задумался. — Есть у меня один человек. Я ему много добра сделал, пусть и мне поможет.
— Записка от Люськи пришла.
— А ей-то чего надо?
— Хочет увидеться.
— Вот они, бабы! То нос воротят, а то вдруг души не чают.
— И что ты думаешь?
— Сходить надо. Если женщина просит, да еще такая приятная куколка, как Людмила, то чего же отказываться? — Кивнув на дверь, он добавил: — Не хозяйкой же мне заниматься.
— Послушай, Кирьян, — понизив голос, значительно сказал Копыто. — Чует мое сердце, здесь что-то нечисто. Прежде Люська от тебя шарахалась, как от чумного, а тут вдруг видеть хочет.
— Эх ты, Копыто! — упрекнул его Кирьян. — Не знаешь ты женскую душу. А ты не подумал о том, что Кирьян ее просто с ума свел. Все тебе менты чудятся.
— С ней что-то не так. Раньше все улыбалась, а сейчас даже в глаза не смотрит.
Кирьян расхохотался:
— Да у нее одна любовь в башке.
Кирьян умел быть упрямым. Сейчас это был тот самый случай.
— А если ее Чека вербанула? Ты же знаешь, как там умеют работать, а что там о девке говорить!
Неожиданно лицо Кирьяна стало злым. Тот редкий момент, когда спорить с ним не следовало. Казалось, что в такие минуты он играет в орлянку. Вот только вместо обычной монетки использует собственную жизнь. Так оно хмельнее будет. Хорошо, когда кровушку пьянит да голову сносит!
— Вот я у нее об этом и спрошу, — очень спокойно сказал Кирьян. — Где она меня должна ждать?
— В скверике на Солянке.
— Ладно, — кивнул Кирьян. — Ты с Гаврилой разобрался?
— Разобрался, — угрюмо ответил Егор.
Глава 38 МАЛИНА НА СОЛЯНКЕ
Солянка была местом глуховатым. Стремным. Сюда опасались заглядывать даже днем. Примыкая кварталом к Хитровке, она представляла собой место, где обычно любят отдыхать жиганы, — три питейных заведения, расположенных один за другим, у которых всегда толкались бродяги.
Без страха не пройти — того и гляди, ножом пырнут!
Еще недавно здесь хозяйничала мадам Гурьянова — перезрелая тетка с крупными формами, — среди бродяг и жиганов она пользовалась немалым авторитетом. Не один зажиточный «купец» сгинул в глуховатых дворах Солянки, по неосторожности сверкнув набитым деньгами лопатником.
Поножовщина в этом районе тоже была не в диковинку, тем более среди бродяг. Народ здесь гужевался шальной, неуправляемый. Жили и судили по своим законам. Так что милиция в их отношения не встревала — сами разберутся! А потому дела о смертоубийстве скоро закрывали, а почившего бродягу наскоро сносили в мертвецкую.
Напротив дома, где была малина, имелся небольшой сквер, засаженный сиренью. В прежние времена — приятное место, чтобы помиловаться с барышней, в нынешнее — не особенно и посидишь, того и гляди, прирежут.
Но место было удобное: отсюда просматривалась улица в оба конца.
Выехав в экипаже на перекресток, Кирьян посмотрел в сторону сквера. Ничего особенного не происходило — у трактира толпился народ, курили, о чем-то разговаривали. Несколько бродяг, обступив прохожего, что-то энергично ему внушали. Не исключено, что выпрашивали деньги. Часто подобные разговоры заканчивались для клиента трагически. Не исключено, что тот засветил перед бродягами хрустами, вот и уговаривают его поделиться.
По тротуарам прогуливались накрашенные девицы, стреляя в прохожих призывными взглядами.
Ничего такого, что могло бы насторожить. На углу, положив шапку на землю, сидел рыжий бродяга по прозвищу Гривенник. Местная достопримечательность. Поговаривали, что это место он обжил еще до октябрьского переворота. В прежние времена оно приносило ему неплохой доход. Даже свою хромоту, полученную когда-то в пьяных драках на Хитровке, он подлечивал на курортах Ялты.
Была бы какая-нибудь опасность, так Гривенник непременно нашел бы способ, чтобы предупредить. А так сидит себе пень пнем и только за полы пальто проходящих мимо цапает.
Людмила стояла у входа в сквер и посматривала по сторонам. На первый взгляд ничего особенного. И все-таки что-то здесь было не так.
— Так ты идешь? — спросил Копыто у Кирьяна, продолжавшего пристально всматриваться в сумерки.
