Сергей Зверев - Перо и волына
– Не дай бог, какие-нибудь отморозки. С такими дела вести очень сложно. Они только один язык понимают, язык силы…
– Ненавижу неопределенность… Ладно, подождем до утра. Береги себя, Артур. Без надобности никуда из дома не выходи. Если что, звони мне.
Глава 33
Артур провел ночь без сна. Гнетущее чувство тревоги не покидало его. Ночью несколько раз кто-то звонил, но, когда Артур поднимал трубку, там раздавались лишь короткие гудки. Все это напоминало действующих по наводке квартирных воров, которые проверяют, где находится клиент.
Ночной мрак был таким же терзающим, как и неизвестность. Артур прилег на диван, включил ночник и под музыку любимого саксофониста Чарли Паркера погрузился в тяжелые раздумья.
Старого вора не покидало ощущение, что он столкнулся с неведомой темной силой, на которую невозможно воздействовать и от которой можно ожидать лишь зла. Даже в штрафных изоляторах и бараках усиленного режима, в которых Артуру довелось провести немало дней, он не испытывал такой тяжести. Там зло было персонифицировано. Оно выступало в качестве вооруженного вертухая, тупого шмональщика, кума или хозяина. Оно не принимало воровской чести и этики. Оно порой пыталось согнуть и сломать человека, живущего по понятиям. Но зло это было ощутимо и осязаемо.
Сейчас Артур кожей чувствовал, что зло снова клубится вокруг него. Но как можно противостоять тому, чего не видишь и не слышишь?
Артур вспомнил о том, что случилось с его старыми друзьями, ворами-законниками Арсеном Микеладзе, Квежо, Гогой. Смерть настигла их в самом расцвете жизни. Причины были разными, но старуха с косой приходила с неумолимым постоянством.
Погибшие были людьми справедливыми, скромными в желаниях, доброжелательными, жили по понятиям, судили без пристрастия. Но и это не спасло их. Пули настигали их дома, в офисах, в машинах. Неизвестными оставались заказчики и исполнители.
Артур вдруг отчетливо осознал, что пришла и его очередь. Но не это пугало старого бродягу. Он не мог понять, кому перешел дорогу? Кто те люди, которые пытаются запугать его ночными звонками? Почему они не представляются, не выдвигают никаких требований, не назначают встреч, не угрожают, в конце концов? Не хотят мирно решать дела или знают о степени влияния старого вора, об изначальной несправедливости своих претензий?
Думая об этом, Артур все больше склонялся к мысли о том, что именно так все и было. Поросль молодых беспредельщиков, казалось, одно время поумеривших свои аппетиты, снова стремилась заявить о себе во весь голос. А поскольку все их понятия сводились только к праву сильного, к наглой жадности голодного хищника, то надеяться на благополучное разрешение конфликта из-за небольшой телевизионной компании не приходилось. Кусок добычи, на которую претендовали неизвестные пока соперники, оказался слишком аппетитным. Кто бы мог подумать?
Артур начал понимать, где и какую ошибку он совершил. Ему не следовало заниматься незнакомой областью бизнеса, предварительно не просчитав, и со всей тщательностью, возможных последствий, не проведя глубокого изучения обстановки. Даже с Валерой Кутаисским как следует не посоветовался…
И это на старости лет… Эх, Артур, Артур…
Хотелось помочь Жигану, и поскорее – время поджимало. На носу выборы в Запрудном. Обстановка там сложная. Парнишка сражается едва ли не в одиночку, без информационной поддержки, а это в наше-то время…
Причина, кажется, ясна – перспективный телевизионный канал интересен многим. Теперь осталось выяснить самое главное: кто конкретно вышел на Венедиктова, подключить к разрешению проблемы людей, имеющих вес и влияние. Эх, найти бы Георгия, узнать, почему молчат его телефоны. А может, и прав был Константин в своих опасениях насчет телевизионщика…
Жигану, по его словам, звонил кавказец. Но Артур прекрасно знал кавказских воров, живущих в Москве. Со многими был знаком лично, с некоторыми находился в дружеских отношениях. Они должны помочь. Все образуется…
Он, кажется, все-таки заснул, потому что, открыв глаза, увидел солнечный луч, пробивающийся из-за облаков. За окном гудела какая-то машина.
Артур вышел на кухню, поставил чайник на плиту, выглянул во двор. Грузовик с гидравлической выдвижной люлькой натужно урчал мотором. Двое строительных рабочих – молодых парней в оранжевых робах и с касками на головах – медленно поднимались в люльке вдоль стены. Они были заняты осмотром цементного шва между панелями.
Артур приоткрыл форточку, впуская прохладный воздух, и, не обращая внимания на шум за окном, занялся приготовлением чая.
В тот момент, когда люлька поравнялась с кухонным окном квартиры Артура, один из рабочих вынул из-под робы пистолет с глушителем и, почти не целясь, от бедра произвел несколько выстрелов через открытую форточку.
Артур умер мгновенно, почти безболезненно. Первая пуля попала ему в голову чуть пониже уха и прошла насквозь, выбив заднюю часть мозга. Вторая угодила в висок, раздробила височную кость и застряла в черепе, превратив остатки мозга в кроваво-серую кашу.
Родский вор рухнул на пол, зажав в костенеющей руке чашку с чаем. Звук падения был почти неразличим из-за шума, который издавал двигатель грузовика.
Сделав свое дело, «рабочий» мгновенно спрятал пистолет под робу и коротко хохотнул:
– Ремонт окончен – братья будут довольны.
Его напарник махнул рукой, показывая сидевшему внизу за рычагами управления водителю, что можно опускать люльку вниз. Но тот почему-то замешкался.
– Ну что там Барбос тянет кота за хвост?! Майна! – раздраженно проговорил он и снова взмахнул рукой. – Вниз давай! Майна!
Люлька плавно двинулась вниз, и со стороны могло показаться, что парни спокойно делают привычную рутинную работу.
Дождавшись, когда люлька вернется в исходное положение, они закрепили ее на раме блокирующим рычагом, после чего перебрались в кабину грузовика.
Не прошло и несколько минут, как машина с «ремонтниками» покинула двор.
* * *Роскошный темно-серый «Мерседес-600», сверкая лаком и никелем, мчался по улицам Москвы. Сзади на мягком кожаном диване сидел, просматривая деловые документы, Борис Могилевский. Боря Туз, как звали его в определенных кругах, готовился к важной встрече в крупном коммерческом банке.
Накануне к нему обратились за помощью в получении кредита бизнесмены из Сургута. Дело касалось перспективных нефтяных разработок, и Боря в случае удачного решения вопроса о кредите рассчитывал на хорошую долю от будущей прибыли.
Его «Мерседес» сопровождал джип «Гранд-Чероки» с четырьмя вооруженными охранниками. Для Бори такие меры предосторожности не казались излишними. Он с каждым днем становился все богаче и богаче.
Его влияние в мире бизнеса стремительно росло. Это не нравилось многим. Особенно тем, чьи интересы входили в противоречие с финансовыми устремлениями Бориса Могилевского.
Боря уже несколько раз выслушивал в свой адрес предупреждения, сформулированные в виде дружеских пожеланий. Многие из сильных мира сего вздохнули бы с облегчением, узнав об устранении быстро набиравшего вес и влияние конкурента.
Поэтому Боря не жалел денег на телохранителей и без их сопровождения не посещал даже туалет.
Темно-серый «Мерседес» Могилевского остановился на 3-й Тверской-Ямской. В сопровождении охранника Борис вошел в офис банка, в то время как водитель его «Мерседеса» остался сидеть за рулем. Рядом приткнулся и джип с вооруженными сопровождающими.
Через полчаса Борис Могилевский вышел из банка, занял свое место на заднем сиденье «Мерседеса» и знаком показал шоферу, что можно ехать. Машина стала разворачиваться. В этот момент зазвонил сотовый телефон Могилевского.
Нажав на кнопку, бизнесмен поднес телефон к уху.
– Здравствуй, Боря, – сказал незнакомый сиплый голос с явно выраженным кавказским акцентом…
– Добрый день. С кем имею честь?
– Меня зовут Руслан. Мне рекомендовали обратиться к тебе для решения одного важного вопроса.
– Вот как? Кто же меня рекомендовал?
– Твой друг Артур.
– А что за вопрос?
– Мы с братом Хожахмедом купили тебе путевку. Поедешь, дарагой, отдыхать вместе с Артуром.
– Я ничего не понимаю. У меня очень много дел. Я занятой человек. Мне сейчас не до отдыха.
– Артур уже ждет тебя.
– Как ждет? Где?
– В гораде Сочы, где темные ночы, – засмеялся неведомый собеседник. – Прощай, Боря!
Могилевский недоуменно посмотрел на пластиковый корпус своей «Мотороллы», потом выкатил глаза и страшно закричал водителю:
– Стой! Сто-о-ой!!!
Но было поздно. Тротиловый заряд, прикрепленный магнитом к днищу автомобиля и снабженный радиоуправляемым взрывателем, в одно мгновение превратил красавец «Мерседес» в груду горящего металла.
Борис Могилевский уже не слышал, как звенят битые стекла, сигналят и кричат ошалевшие водители. Он погиб мгновенно. Его тело, оставшееся в искореженном автомобиле, обгорело, словно головешка.
