Сергей Зверев - Жиган
Обзор книги Сергей Зверев - Жиган
Сергей Зверев
Жиган
Пpолог
Били долго и жестоко – с тупой ментовской злобой. Один, с нашивками младшего сержанта, особенно норовил угодить носком сапога по почкам.
– На, сука, получай!
Удары сыпались со всех сторон. Казалось, даже земля пытается изловчиться и лягнуть снизу. Но земля была ни при чем. Просто от ударов он перекатывался со спины на бок, на живот. Сворачивался, как червяк, закрывал руками голову. Только бы в висок не попали, тогда – хана.
Боль быстро завладела телом, проникла до самого костного мозга, тонкими иголками впилась в каждую клеточку.
– Дай я!
– Ему и так мало не покажется!
– Пусти, бля, дай по кумполу врежу!
– Замочишь, а мне потом отвечать.
– Ну и хер с ним! Мы сами чуть не подохли. Мочи.
– Я что сказал? Не убивать! – разъяренно завопил старший.
И снова – тяжелое сопение, глухие удары. Кровь стекала по вискам, заливала глаза. Волосы на голове слиплись, перемешались с грязью, превратились в плотный жесткий колтун. Об ожоге на руке пришлось забыть как о чем-то совершенно безобидном. Пузыри, покрывавшие все правое запястье, лопнули, и вытекшая из них сукровица темным грязным пятном расплылась на полуобгорелом рукаве куртки.
На белесые лохмотья обожженной кожи, так же как на лицо и шею, налипли густо замешенные на крови комья грязи. Нелепая, дурацкая мысль мелькнула в голове, на которую с разных сторон сыпались удары, – только бы не было заражения крови.
Какое заражение? Тебя сейчас затопчут в этой канаве, до краев заполненной холодной осенней жижей, гниющими листьями вперемешку с умирающей травой, смрадной вонью горящего «жигуленка» и ударами, ударами, ударами…
Этих троих в мешковатой форме мышиного цвета, с болтающимися автоматами на плечах можно понять. Даже если они превратят его в бесформенный кусок мяса вперемешку с обломками костей, никто не сможет обвинить их в намеренном жестоком убийстве.
Изувеченный труп можно бросить в горящую машину, ни один эксперт не возьмется доказать, что покойник мог уцелеть после того, как машина прокувыркалась полтора десятка метров и взорвалась после удара о землю.
Пожалуй, стоит даже поблагодарить старшего группы преследования, который распорядился оставить в живых свою жертву.
А ведь еще несколько минут назад ему казалось, что он ушел от погони и теперь его не сможет остановить ни бог, ни дьявол. Все оказалось гораздо прозаичней. Пуля из милицейского «калашникова» вмешалась в его судьбу, заставив умолкнуть в незримом споре и почтенного седобородого старца, и козлоногого смрадного типа с кривыми рогами…
Глава 1
Он курил уже четвертую сигарету подряд. Наступало холодное промозглое утро. Лужи после вечернего дождя чуть подмерзли.
Куда же он подевался?
Сжав сигарету зубами, Костя стал прыгать на месте, хлопать себя по бокам. Это мало помогло, и спустя минуту он принялся расхаживать туда-сюда мимо невысокого забора.
Позади находилось кладбище сельхозмашин: раскуроченные трактора, сеялки, жатки. В предрассветных сумерках свалка напоминала поле битвы – или пейзаж земли после ядерной катастрофы.
Человек, бродивший вдоль обломков, казался единственным выжившим на планете.
За забором что-то заурчало. Константин тут же выплюнул догорающий окурок и припал глазом к дыре в заборе.
Наконец-то.
Возле свалки остановились новенькие, сверкающие лаком красные «Жигули», «шестерка», из салона вышел маленький вертлявый тип с густой копной черных волос на яйцеобразной голове и раскосыми глазами. Оглядевшись по сторонам, он негромко позвал:
– Костыль!
В ответ на его сиплый возглас раздался заунывный скрип и сквозь дырку в заборе вынырнул подельник.
– Чалдон, ты где был? Я чуть не одубел.
– Не шуми, Костыль, – как-то странно улыбаясь, пошатываясь, сказал Чалдон, – дела задержали.
– Какие могут быть дела в пять часов утра? – вскипел Константин.
Кулаки его сжались сами собой, он надвинулся на Чалдона, как ворон. Чалдон, обычно такой тихий и смирный, на сей раз выпятил насколько мог свою тощую грудь и заорал:
– Ты чего, герой, да? Герой? Думаешь, из Афгана пришел, перед тобой все на цирлах бегать будут? Здоровья много?
Ситуация со стороны могла показаться смешной. Панфилов был вдвое выше ростом, втрое шире в плечах, а его кулаки с набитыми на долгих тренировках костяшками пальцев могли сравняться по размеру с головой Чалдона. Он мог одним ударом прихлопнуть своего подельника, как муху, но тот бесстрашно пер вперед.
«Напился, что ли? – подумал Костыль. – Вроде рановато еще».
Но, увидев остекленевшие глаза Чалдона, Константин неожиданно засмеялся и опустил кулаки. Чалдон просто наширялся. Наверняка вскрыл лайбу, отогнал куда-нибудь, забил косячок шмали и хорошенько курнул на радостях.
После анаши всегда глаза стекленеют – это Костыль знал еще по Афгану. Там многие этим спасались. А как иначе, если не можешь совладать с нервами? Если утром по БТРу, на броне которого ты ехал по пыльной афганской дороге, саданули из «РПГ»? Сидевшего рядом с тобой братана Сеню разрубило пополам. БТР сгорел вместе с экипажем. А ты чудом спасся только потому, что взрывной волной тебя отшвырнуло в сторону. Через два часа танковая колонна, конечно, сровняла с землей кишлак, но от этого легче не становилось.
Анаша, которой в Афгане было достаточно, помогала хоть ненадолго забыться, спастись от этого кошмара. Костылю повезло – он не стал законченным наркоманом, как многие из тех, кого он знал.
– Ладно, Чалдон, не шуми, – успокаивающе сказал Панфилов.
Он аккуратно отставил подельника в сторону и заглянул в салон «Жигулей». Ключи торчали в замке зажигания.
– Как лайба?
В ответ Чалдон промычал что-то нечленораздельное. Теперь понятно, почему Пантелей не доверил Чалдону перегонку машины. Хорошо, что он вообще смог добраться до окраины, не посчитав по дороге столбы.
– Топай домой, – сказал Костыль, усаживаясь за руль.
Чалдон отмахнулся и, пошатываясь, побрел вдоль забора.
«Ну и хрен с тобой, – подумал Костыль. – Лишняя забота. Пусть Пантелей сам разбирается, мое дело маленькое».
Через час он должен быть возле Московской кольцевой автодороги. Там, в лесочке, напротив километрового знака, будет ждать клиент. Сдать ему лайбу – и свободен, как ветер в поле.
Костыль повернул ключ в замке зажигания и мельком глянул на счетчик спидометра. Ого, пятнадцать тысяч, а так сразу не скажешь. Аккуратный хозяин.
Машина легонько вздрогнула. Двигатель завелся с пол-оборота. Обкатанный мотор – это хорошо. Можно проехать по пустому утреннему шоссе с ветерком.
Костыль дал назад, развернулся и направил автомобиль по проселочной дороге. Через пять минут он выехал на шоссе и, немного расслабившись, сунул в рот сигарету. Закурив от автомобильной зажигалки, он глубоко затянулся и выпустил струю дыма в приоткрытую форточку. Пока все идет неплохо. Музычку, что ли, послушать?
В салоне «Жигулей» стояла приличная импортная автомагнитола. Костыль заглянул в бардачок. Среди бумаг и гаечных ключей обнаружилась кассета без коробки. Качество записи оставляло желать намного лучшего. Из динамиков донесся хриплый голос.
«Дело было очень поздней осенью» – старая блатная песня, известная Костылю еще с детства, подняла настроение. Он стал подпевать, похлопывая пальцами по рулевой колонке.
Дело было очень поздней осенью.
С неба очень мелкий дождик моpосил.
Шел домой я пьяною походкой,
Тихо думал и о ней гpустил.
В пеpеулке паpа показалася.
Не повеpил я своим глазам:
Шла она, к дpугому пpижималася,
И уста тянулися к устам.
Сpазу хмель покинула головушку.
Из каpмана вытащил «наган»
И угpобил я свою зазнобушку,
А в ответ сказали мне: «Жиган!»
Пой, гитаpа, пой, гитаpа милая,
Что пpошло, того уж больше нет.
И пpошу вас, милые pебятушки,
Не влюбляйтесь в девок с малых лет…
Костыль не отказал себе и в удовольствии промчаться по прямому ровному участку шоссе. Он вдавил педаль газа до упора и сбросил скорость лишь тогда, когда стрелка на круглом табло спидометра достигла указателя «120».
– Хватит шалить, – сказал Костыль самому себе, – дальше езжай спокойно и не дури. Через десять километров пост ГАИ.
* * *Зуммер гудел долго и настойчиво. Молодой белобрысый парень в милицейском мундире с двумя лейтенантскими звездочками на погонах с трудом оторвал голову от стола. Сонно протерев глаза и широко зевнув, он глянул на часы. Без десяти шесть.
– Поспать не дадут, – недовольно буркнул он и снял трубку.
