Поэтическая антология - Манъёсю

Шумит молва о том,
Что я близка с тобой,
Кому доверилась отныне,
Решив быть вместе весь недолгий срок,
Который суждено прожить нам в этом мире.

Хоть спал один, не прикасаясь даже
К твоей прекрасной коже,
Все равно
Ведь сердце — прежнее мое,
И я не думал об измене.

Отчего так безудержно,
Сильно тоскую,
До того, что утратил совсем
Твердость духа, и бодрость, и удаль былую?
Оттого, что люблю…

Как будто говоря: “Ax, если умирает он от любви ко мне,
Ну что ж, пускай умрет”,—
Любимая моя
Проходит мимо,
Не останавливаясь у моих ворот.

Ах, когда увижу вдалеке
Милый дом возлюбленной моей,
Даже странно,
До чего тоскую я,—
Ведь надежды у меня на встречу нет…

Жизнь, о которой я молился,
Приняв святое очищение в воде,
В долине чистых рек,
Здесь, в яшмовом Кусэ,
Ведь эту жизнь я отдаю тебе!

Оттого что и в думах
Я сердцем с тобою
И при встрече я сердцем с тобой,
Могу ли забыть даже на день один
О любви к тебе?

Хоть изгородь высокую сплела
О нас с тобой молва людская,
Но не было ведь так,
Чтоб ты со мной спала,
Шнур из парчи корейской распуская…

Шнур из парчи корейской распустив,
Ужели тосковать мне весь остаток дней,
Когда о жизни нашей
Мы не знаем,
Что даже вечером случится с ней?

Много бухт, куда войти возможно,
Плавая по морю, кораблю…
Пусть меня мать спросит,
Пусть гаданье скажет,
Все равно тебя не назову!

Скажи, наверное, чесалась бровь,
Чихала ты и распускался шнур?
Ты ждешь меня,
О милая моя,
К которой на свидание спешу?

Ах, когда я тосковала о тебе
И печали вся была полна,
До чего досадно стало мне,
Что напрасно мой заветный шнур
Не завязывался нынче у меня…

Новояшмовый
Год идет уже к концу,
Но могу ли позабыть тебя,
Чьи из мягкой ткани рукава
Мне на изголовие стелились…

Оттого что видел
Лишь едва-едва
Белотканые любимой рукава,
Оттого мучительной тоской
Полон я все время с той поры…

Мою любимую
Люблю я нестерпимо,
Мечтаю лишь
Увидеть хоть во сне…
Но по ночам давно не спится мне…

Без причины
Мой заветный шнур
Развязала, завязала я,
Только милому меня не выдавай
До тех пор, пока не встречусь с ним.

Любовь к тебе не мог изгнать из сердца,
И дом родной покинул я тогда,
И долго шел,
Совсем не замечая ни рек, ни гор,
И вот — пришел сюда.

С тех давних пор,
Как та священная ограда
Стоит у гор Фуруяма,
Где молодые девы машут рукавами,
С тех пор я полюбил тебя.

О, эта жизнь,
Какой владеют боги —
Крушители земли,
Ради кого, скажи,
Хочу, чтобы она продлилась долго?

В Исоноками,
Возле храма Фуру-дзиндзя,
Святая криптомерия стара —
Состарился и я, и все же снова
Я чувствую в душе своей любовь.

Каким богам,
С какими именами
Мне принести священные дары,
Чтоб хоть во сне пригрезилась мне ты,
Которой полны думы и желанья.

О, только лишь когда исчезнут
Названья неба и земли,
О, только лишь тогда
И я и ты
Навек отменим наши встречи!

Взгляну я на луну:
Страна у нас одна.
И только ввысь поднявшиеся горы
Нас разлучили,
Милая жена.

О, если б по пути, ведущему ко мне,
Здесь не было бы гор,
Где по камням шагают,
Конь милого, которого я жду,
В пути все время будет спотыкаться.

Хотя передо мной
Не громоздятся горы,
Где по камням мне суждено шагать,
Но много дней не видимся опять,
И я по-прежнему тоскую…

В конце пути —
Гора Фукацусима, “симаси” значит “миг”…
Ах, даже краткий миг,
Не видя глаз твоих,
Мне тяжко нестерпимо.

Зеркало украшено шнурами…
Не-Развязывай зовется та гора,
Ах, из-за кого же,
Когда ты приходишь,
Лягу, шнур заветный я не развязав?

Хоть имею я коня, его не оседлав,
Я пешком из края в край прошел
Гору Ковата
В стране Ямасина —
До того замучила меня любовь.

Среди дальних гор
Легкой дымкой стелется туман,
Я все дальше, дальше ухожу…
И очей любимой я уже не вижу
И тоскую всей душой о ней.

На реке на Удзи там и тут на отмель
Набегает бурная волна
Непрерывно…
Непрерывно моим сердцем
Управляет милая жена…

Удзи — род, где люди в тихая одеты…
На реке на Удзи переправа есть.
Быстро там теченье…
Пусть не скоро встреча,
Все равно моею будешь ты женой.

Из-за тебя, что мне была мила
И что со мной встречаться здесь не стала,
Напрасно только
В светлых водах Удзи
Подол у платья промочил насквозь.

Ах, не вернется никогда назад
Текущая вода реки прозрачной Удзи,
Где быстро пены исчезает след…
Я полюбил тебя однажды, дорогая,
И для меня возврата также нет.

У реки, у быстрой Камогава,
На низовье воды тишины полны…
После мы спокойно встретимся с тобою,
Пусть сейчас не вышло
Ничего у нас.

Оттого что о любви сказать словами
Слишком страшно показалось мне,
Я силой воли заглушил в себе,
Как реки горные,
Бушующие чувства.

Жизнь, на которую надеяться напрасно,
Как на воде писать рукой число,
Богов я умолял
Продлить еще,
Чтоб встретиться с любимою моею.

Как волны, выходя из берегов,
Бегут порой неведомо куда,
Другому сердце
Не отдам я никогда,
Пусть даже я, любя тебя, умру!

В море, в стороне далекой Оми,
В белой пене катится волна…
Хоть не знал пути,
Но к дому милой
Я пришел семь дней шагая по горам.

Ах, и большие корабли,
Войдя в залив Катори,
Якори бросали.
Какой на этом свете человек
Не ведает ни горя, ни печали?

Как бурная волна, что прячет вдруг от глаз
Морские водоросли, гнущиеся долу,
И в сто рядов и в тысячи рядов
Бежит вперед сильнее и сильнее,—
Так все сильнее и сильней моя любовь.

Молвы людской, поверь, недолог срок,
Любимая моя,—
Ведь глубже моря, где тащат сети,
Глубже в сотни раз
Любовь моя, скрываемая мною.

В море, в стороне далекой Оми,
Остров Окицусимаяма…
Дальше — глубже море…
Так с моей любимой:
Все сильней о ней шумит молва.

Ах, корабль, плывущий по просторам дальним
В море, в стороне далекой Оми,
Бросив якорь, успокоился у брега.
Так и я, душою успокоясь,
Жду ответа твоего, друг милый.